Феномен полиглотов - Майкл Эрард

Интерес Лорейн к талантливым полиглотам впервые проявился еще в израильском колледже, где она изучала иврит. В средней школе ей легко давался французский, в отличие от латыни. Иврит она учила на одном дыхании, замечая, что одному из ее одноклассников, умному парню-мормону, никак не удавалось освоить этот язык. И такие диспропорции в способностях к обретению языковых навыков встречались ей постоянно. В аспирантуре она занялась лингвистикой и изучала арабский. На этом же языке она написала диссертацию. Оставаясь в Израиле, она начала учить людей, которые знали более одного языка, но утратили способность подбирать слова и составлять связные предложения. Повреждения мозга, прежде всего связанные с языковыми функциями, стали ее специализацией. Она стала соавтором заслужившей высокое признание в научных кругах книги «Двуязычный мозг: нейропсихологические и нейролингвистические аспекты двуязычия» (опубликована в 1978 г.), которая стала одной из первых попыток объяснить, как это все работает, и соредактором сборника «Выдающиеся умы: Нейропсихология таланта и уникальных способностей» (опубликован в 1988 г.), в котором была представлена информация о людях с необычными способностями и рассказано, как и откуда они появляются, каковы их достижения и в какой социальной среде они развиваются.

В предисловии к книге «Выдающиеся умы» она объясняла, что исключительные способности являются следствием особенностей, возникающих на клеточном уровне, сочетания неврологических склонностей, культурного окружения, воспитания, а также чистой случайности. Некоторые из первопричин доступны нашему пониманию. Еще часть мы пока не понимаем, но можем это сделать, приложив соответствующие усилия. Однако значительное количество процессов, относящихся прежде всего к методам и способам мышления, остаются вне нашего понимания. Это было одной из причин, почему я хотел, чтобы Лорейн сопровождала меня в Дюссельдорфе.

Другая причина моего к ней внимания – то, что ранее она уже проделала большую работу, исследуя уникальные языковые способности. Она начинала с изучения такого явления, как гиперлексия – когнитивное расстройство у детей, проявляющееся в том, что при наличии иных интеллектуальных отклонений они могли бегло читать в очень раннем возрасте. Не понимая смысла прочитанного, они демонстрировали удивительную способность к распознаванию слов (предполагается, что Кристофер тоже был гиперлексиком). Фактические подтверждения существования такого феномена заставили Лорейн задуматься: почему у одних людей читать и изучать языки получается лучше, чем у других? Вместе со своими коллегами она провела социологическое мини-исследование, главной целью которого было получение ответов на следующий вопрос: «Способны ли вы или кто-то из ваших знакомых с легкостью выучить иностранный язык?»

В результате им удалось найти К. Д. – двадцатидевятилетнего студента Гарварда, выросшего в США в семье, где все говорили только на английском. В школе он впервые познакомился с французским. Освоив его с легкостью, взялся за немецкий. Затем изучал латынь и испанский, потратив на каждый из них лишь по одному семестру. В составе Корпуса мира он отправился в Марокко, где гораздо быстрее своих сверстников выучил марокканский арабский. Некоторое время провел в Испании и Италии, где овладел местными языками. Он утверждал, что носители известных ему пяти языков говорили, что понимают его даже лучше, чем своих земляков (в этом вопросе исследователи поверили ему на слово и не проводили соответствующей проверки).

Интересно, что Лорейн и ее коллеги получили оценку интеллектуальных и когнитивных способностей К. Д. при помощи специальных тестов. Гиперполиглоты далеко не всегда являются интеллектуалами. Испытуемый К. Д. показал довольно средний результат. Его уровень IQ составил всего лишь 105 баллов (в этом он был похож на Кристофера, чей производительный IQ был ниже, чем вербальный, который, в свою очередь, тоже не достигал у него высоких значений). Это доказывает, что высокий вербальный IQ тоже не является признаком наличия таланта к изучению иностранных языков. В детстве К. Д. читал довольно медленно и был посредственным учеником в средней школе и в колледже. Тем не менее при прохождении специального теста, который был разработан в 1950-х годах, чтобы помочь армии США найти людей, имеющих хорошие способности к изучению иностранных языков, К. Д. показал отличные результаты. Отличился он и при сдаче тестов, в которых от него требовалось найти закономерности в сложных комбинациях цифр, букв или слов. Было доказано, что он обладает очень хорошей вербальной памятью: подобно Кристоферу, он, как губка, впитывал отрывки текста и списки слов.

Примечательно, что способность к изучению иностранных языков часто соседствует с музыкальными способностями: и языки, и музыка представляют собой формализованные системы, включающие в себя последовательности дискретных единиц, для успешного освоения которых требуется наличие внутренней дисциплины. Действительно, звуки речи и звуки музыки обрабатываются в одной и той же области мозга, и кроме того, в обоих случаях необходимы хорошие навыки распознавания зрительных и слуховых образов. Но когда К. Д. протестировали на наличие музыкальных способностей (с помощью специального теста, разработанного Карлом Сишором в 1919 году), оценки его способностей запоминать мелодию и чувствовать ритм оказались средними. Таким образом, по крайней мере в этом случае, связь между языковыми и музыкальными способностями отсутствовала.

Существует две основные теории, объясняющие наличие сверхспособностей к изучению иностранных языков. Согласно первой, определяющим фактором является степень целеустремленности и усердия человека, имеющего желание овладеть незнакомым языком. Отсюда следует, что лингвистические сверхспособности являются не следствием исключительных биологических особенностей человека, а результатом планомерных практических занятий. Каждый может стать экспертом в области иностранных языков – даже в зрелом возрасте. Изучением языков занимаются самые разные люди, но лишь очень малая часть из них добивается действительно заметного успеха. На своем родном языке они говорят нисколько не хуже других носителей, но при этом не чураются того, чтобы слушать и воспроизводить новые для них звуки, слова и грамматические конструкции. Осознавая, что для изучения иностранного языка необходимо много трудиться, они стараются эффективно использовать свое время.

Согласно другой теории, корни языковых способностей следует искать в неврологических особенностях, хотя мы не можем сказать определенно, какие механизмы задействуются в тех случаях, когда демонстрируемые результаты невозможно объяснить исключительно усердием и мотивацией ученика. Случай К. Д. можно было рассматривать в качестве подтверждения справедливости данной теории, поскольку Лорейн удалось получить математическую оценку его когнитивных функций, способствующих быстрому и легкому обучению иностранному языку в зрелом возрасте. Предположительно, эти функции более генетически детерминированы, чем другие. Хотя они и поддаются тренировке, их развитие ограничено определенными рамками. Со временем К. Д. стал все чаще фигурировать в качестве примера в научных работах других ученых, включая труды лингвиста Питера Скехана из университета Гонконга, который предположил, что особенность К. Д. «похоже, заключается в его способности быстро и легко загружать в свою память огромное количество информации».

И Кристофер, и К. Д. обладают талантами, которые не имеют прямого отношения к языку, утверждал Скехан. Скорее всего, у них имеются когнитивные способности, которые, так уж получилось, очень хорошо подходят для изучения языков. То есть их способности заключаются в том, что они могут отлично распознавать повторяющиеся модели и запоминать учебный материал. Эти навыки подходят для изучения языков, каждый из которых, по сути, представляет собой «относительно простую систему кодов, осваиваемую при оперативном использовании и в дальнейшем служащую основой для фиксации учебного материала». Когда Скехана спросили, «имеет ли описанный талант качественные отличия от высокой способности к обучению [языкам]», он ответил решительным «да».

Оба типа людей, изучающих языки, имеют некоторое количество общих признаков. Они «вынуждены держать в голове широкий диапазон лексиколизированных элементов, создающих избыточность в их системах памяти, а также многочисленные образы лексических элементов… Предполагается, что такие обучающиеся не слишком ценят форму выражения», – писал Скехан. В переводе на понятный язык это означает, что они знают много разных слов, имеющих сходные значения, и при этом не слишком беспокоятся о том, чтобы избегать ошибок. Такие люди, по предположению Скехана, должны иметь биологические особенности. «Те, кому удается исключительно успешно изучать иностранные языки, характеризуются наличием необычайно хорошей памяти, в частности, для сохранения лексического материала, – писал он. – При этом они, похоже, не имеют каких-либо необычных способностей, влияющих на скорость обработки информации». Другими словами, они учат языки практически так же, как все остальные, но в отличие от других способны лучше удерживать и извлекать поступающую в их мозг информацию.