Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли

— Может, ты хотя бы повернешься ко мне лицом? — в ее голосе звучит досада.

— Госпожа Ли, если разговор не касается напрямую моих обязанностей, не думаю, что услышу что-то новое. И предыдущего раза хватило. Благодарю.

— А ты жестокий, — в этот раз улавливаю горечь в ее ответе.

— Какой есть, — бросаю, замечая боковым зрением, как Сара встает рядом. Она явно выпила слишком много, и уже выглядит пьяной. — Вам лучше остановиться с выпивкой, госпожа Ли.

— А тебя заботит, опьянею я, или нет? — Сара язвительно ухмыляется, допивая залпом содержимое бокала.

— Меня заботит, что вы единственная кореянка в этом зале, которая напилась через час после начала банкета, — ничего не остается, как указать на ее манеры.

— Какой срам.

— Он и есть, госпожа Ли, — холодно отрезаю, а посмотрев, наконец, ей в глаза, заканчиваю: — Чего ты хочешь?

— Тебя, — она нагло бросает этим прямо в лицо, еще и продолжив: — Но это сейчас неважно. Я должна тебя предупредить, Сан. Забудь про эту женщину. Она опасна для тебя.

Голос Сары меняется. С нее слетает налет легкого опьянения, а в глазах появляется трезвый взгляд. Ей нельзя доверять. Каждое слово, сказанное этой женщине, может в будущем сыграть против меня.

— Я знаю, что ты пишешь нас, Сара, — отворачиваюсь, но не успеваю уйти, как Сара произносит:

— Она знает, что ты тоже летчик, как и ее муж?

Я застываю всем телом, а звуки исчезают. Не слышу музыки, не различаю голосов, ощущаю только стук в груди. Сара умеет бить по больному, умеет причинить боль, даже такому, как я. Но, она и не понимает, с какой болью играет. Таких людей много. Они не способны чувствовать других, не замечают чужой боли. Для них важна лишь своя. Для них свято лишь то, что нужно им. Эта женщина не просто глупа. Это я идиот, который не заметил в ней самых ужасных человеческих качеств.

Я бы мог поступить иначе, но не хочу. Даже смотреть на нее не могу, после того, что она натворила. Если бы не ее идиотская ревность, и стремление прокатиться на моем члене, Платини никогда бы не узнал ничего о Вере. Если бы он не узнал, мне бы не пришлось оправдываться перед полковником, а ему не пришлось бы успокаивать неуравновешенного подонка, который возомнил себя венцом мироздания. Она даже и не подозревает, какие проблемы доставила тем, что вместо выполнения своих обязанностей, решила уложить меня в свою постель.

Не собираясь ей отвечать, я и вовсе прекращаю замечать ее существование. Выдернув наушник из уха, выхожу на террасу, чтобы проветриться. Подобного заявления, не слышал ни от одной женщины. Никто еще так глупо не предлагал себя. До чего нужно опуститься, и как отчаяться, чтобы сказать такое в лицо мужчине? Проклятье. Встав у перил, делаю глубокий вдох.

— Тебе совсем хреново, пупсик, — Джеха протягивает стакан с водой. Осмотрев друга, хватаюсь за предложенное, и осушаю до дна. — Может просто…

— Просто не поможет, Джеха. Лучше убери подальше Сару. Мое терпение на исходе, — цежу, сквозь зубы, собираясь вернуться к работе.

— Убрать не выйдет. Она вцепилась в тебя, как одержимая, Сан, — Джеха качает головой, а я устало закрываю глаза. — Увы, есть такой тип женщин, которые идут до конца. Ты ей понравился, пупсик. Видимо, крепко зацепил, если она никак не уймется. Кроме того, бери во внимание и тот факт, что она наша, а ты ее динамишь из-за белой женщины. Это немаловажно.

— Ты, погляжу, знаток женских сердец, — ехидно замечаю, но и сам понимаю, что Джеха прав.

— Знаток, или нет, но ее поведение говорит само за себя.

С этим замечанием друга, не согласиться сложно. Подняв взгляд на небо, замечаю вспышку, а следом в воздухе появляется запах дождя.

— Париж в последнее время напоминает Сеул своей погодой. Дождь заканчивается, чтобы начался новый, — отстраненно бубнит друг, а я осматриваю широкую террасу почти под крышей гостиницы.

Если посмотреть немного ниже, увижу окна, которые стали моим приговором. И здесь судьба решила все. Какова вероятность подобного? Очень низкая, а значит, это действительно судьба. Иного объяснения тому, что я попал в номер прямо напротив ее окон не нахожу.

— Мы почти закончили здесь, Сан, — Джеха опускает руку на мое плечо, а сжав, говорит: — Завтра в обед вылет, а потом мы окажемся дома. Ты поедешь к Ханне, я — к Кан Мари. Все вернется на места, а Париж останется слишком далеко, чтобы о нем думать.

Рука исчезает, а шаги друга за спиной, заглушает раскат грома. Ветер бьет прямо в лицо, вскоре его порывы приносят дождь. Вернувшись в зал, встаю у входа, возвращаясь к наблюдению за обстановкой. Радует, что Платини похоже успокоился. Мужчина то и дело, бросает взгляд в мою сторону. Его серые, почти прозрачные глаза, сощуриваются, но он молчит, и не проявляет себя никак.

Спустя час проходит торжественная часть и подписание. Ким Дже Соп явно довольный результатом, совершенно не замечает состояния дочери. Молодая госпожа весь вечер прячет взгляд от всех, а в какой-то момент исчезает из виду. Пытаясь отыскать ее, передаю по связи остальным, в надежде, что девушка просто вышла в уборную.

Джеха не теряя времени, спускается с балконов. Поравнявшись со мной в центре зала, он отрывисто произносит:

— Ким Сун Нам вернулась в номер. С ней двое наших.

— Сара? — уточняю.

— Ушла еще час назад после подписания.

Успокоившись, я киваю и поворачиваюсь обратно, но тут же останавливаюсь. На пути стоит бледный Юджин.

Мужчина подходит ближе, и быстро произносит:

— Я не могу нигде найти Веру. Она, как сквозь землю провалилась, — он говорит сбивчиво, и так, что сперва не понимаю, чего он хочет.

Однако, как только до меня доходит смысл сказанного, я резко вскидываю взгляд в поисках Платини. Джеха улавливает это, и с тревогой спрашивает:

— Что опять?

— Где Платини? — задаю встречный вопрос.

— Полчаса назад успешно укатил. Что-то случилось?

— Вера пропала, — отрывисто отвечаю, а Джеха замирает.

Опустив взгляд на Юджина, быстро спрашиваю:

— Как давно вы не можете ее найти?

— Ее нет около двадцати минут. Я даже успел побывать у нее дома. Она ведь живет буквально через дорогу. Но ее и там нет. Я ничего не понимаю. Она была в зале, а потом просто исчезла, — мужчина явно напуган, в его глазах читается немой вопрос, на который у меня нет ответа.

— Он не пошел бы на такое, господин, — произношу, но и сам сомневаюсь в собственных словах.

— Вы так уверены? — Юджин встает впритык и чеканит: — Она единственная,