Вечный поход - Сергей Вольнов

Значит, поединок.

Вождь недолго «хавал» меня взглядом. Я даже чуток прозевал первую фазу его атаки. Он кинулся на полудвижении вниз, когда при раскачивании приседал вправо. Его атакующий стиль напоминал нырок к земле, немного в сторону от меня, и тут же изгиб всего тела влево. Целился он в мой коленный сустав, причём сбоку, в сухожилия.

И быть бы мне для начала калекой. Для начала — в первые мгновения перед более тяжкими увечьями. Фаза вторая… Мелькнули цепкие руки, лязгнули челюсти. И ухватили только воздух.

Я прозевал лишь первую фазу.

Я всё-таки успел сделать прыжок вперёд с кувырком. ' И, пройдясь спиной по неласковым камням, успел вскочить и развернуться раньше, чем противник просёк — где я. Но длилось его замешательство не более мгновения.

Вожак среагировал поразительно быстро. Гораздо быстрее, чем я ожидал. И вот он опять стоял от меня в трех шагах и на полном серьёзе готовился к дублю номер два. Весь этот «обезьяний цирк» становился более чем непредсказуемым и потому чрезвычайно опасным.

Мне никак не удавалось приспособиться к его движениям. За их угловатостью крылась рациональность и стремительность дикой природы. И напористо рвущиеся, ничем не сдерживаемые агрессия и мощь!

Я решил пока что обойтись без оружия — раз уж поединок равных. Но, как ни крути, баланс для меня при данном раскладе — «минус один». Руки-то у нас обоих в комплекте, однако он всё-таки вдобавок вооружён зубами. Ещё какими! И в отличие от меня — он умел ими УБИВАТЬ. Я же, в основном, только тщательно пережёвывать пищу, как меня с детства учили дяденьки доктора.

Посему, в мою задачу входило — избежать клинча, позволявшего ему пустить в ход зубы.

Со стороны это, 'наверное, напоминало костюмированное представление с дикими прыжками и зверским уханьем. Но мне было не до смеха. Вожак уже пару раз ощутимо достал меня своими когтями. Я же задел его лишь единожды, да и то — рука скользнула по стальным мышцам реликта, попутно зацепив ремешок амулета и разорвав его.

И всё же я дождался!

Маневрируя и укрываясь за блоками, я заставил его увлечься и раскрыться. Дальнейшее заняло секунду. Руки заученными рваными движениями рванулись к оскаленной морде. Сильнее, чем требовалось, нанесли тычковые удары пальцами. Расслабляющий. Шокирующий. И отключающий.

К моему счастью, болевые точки этого натурального троглодита в точности соответствовали их местоположению на телах моих современников. Не такие уж мы и дальние родичи, во как… Неандерталец попятился и с глухим рыком осел наземь. Помутившиеся глаза захлестнуло волной боли с большой примесью пены недоумения.

На некоторое время он стал неопасен.

Я сделал шаг к нему, протягивая открытую ладонь. Вожак бессильно зарычал и дёрнулся, чтобы вскочить на мохнатые ноги. Не получилось. Похоже, ноги его пока не слушались. Да и мысли, если они у него были, я изрядно распугал.

Соплеменники его также замерли в оцепенении. И тот, что уступил ему право на поединок. И тот, что наконец-то подоспел на выручку, но «выручать» почему-то передумал.

Ну что ж, самое время подумать о будущем, которое наступит скоро, как только этим двоим надоест изображать музейные чучела древних человеков.

На всякий случай я совершил целый комплекс неведомых самому себе телодвижений. Там было и воздевание руками к небесам (вообще!), и тыканье пальцем в конкретный участок неба, наверняка ответственный за мою безопасность (в частности!)… Не забыл я и более мелкие отдельные жесты: открытая ладонь и незащищённое сердце, заверяющие вождя мохнорылых в моём сугубом дружелюбии… Одним словом, я выдал на-гора всё, что помнил по фильмам и вычитал в книгах.

Когда же поток фантазии иссяк, я вспомнил об амулете вождя, валявшемся на камнях между нами. Осторожно поднял, не сводя глаз с хозяина. Амулет представлял из себя массивную кость, отшлифованную диковинным образом. В этой костяной штучке просматривалось изображение вполне узнаваемого антропоморфного лика, злого, непропорционально сложённого — надо понимать, могущественного духа-покровителя. Его пасть была искривлена в демонической ухмылочке. Он таращился на меня глазами без зрачков.

Я, издав непонятный даже самому себе вопль, выбросил руку с культовой вещью вверх. Наверное, я показывал амулет небу, испрашивая совета: как мне поступить с поверженным? Неандерталец цепко отслеживал каждый мой жест.

И с чего бы это дяди учёные записали «боковую ветвь» в застойные недоумки, тормозящие в развитии целый миллион лет? Я бы не сказал, что этот — тупой, или что неспособен он шустро шевелить извилинами, сколько б их там у него ни водилось за скошенным лобиком. Среди хомо дважды сапиенсов полным-полно куда больше туго соображающих образчиков.

Гомо минус дважды сапиенсов.

Обиженный наукой реликт подобрался, сжался в комок и, скорее всего, бросился бы на меня, если бы не полный отказ организма от подобных героических усилий. Хотя всё же хотелось бы верить, что его останавливал мой проникновенный диалог с высшими силами.

Завершив доверительное «общение» с надменно безответными небесами, я попытался жестами объясниться с вожаком. Для этого, не мудрствуя лукаво, хлопнул себя несколько раз ладонью по груди, продублировал тычками указательного пальца и в такт движениям указующего перста прохрипел по слогам своё имя:

— А-лек-сей… А-лек-сей…

После каждого раза, вопросительно выжидая, направлял палец на него. Наконец в переполненных страхом глазах забрезжило нечто осмысленное, толстые губы дрогнули и прозвучал утробный низкий голос:

— Крром… Крром… Ман…

Отлично! Вот и поговорили. Теперь надо бы закрепить первый успех повторением пройденного материала:

— А-лек-сей…

— Кром-Ман…

Что-то до боли знакомое мне мерещилось в этих звуках. «Кром… Ман… Где-то я уже слыхал это звукосочетание, причём не однажды. Кром-Ман… Кроман… Кроманьон! Тьфу ты! Да это же название раскопанного древнего стойбища, в котором впервые отыскали черепа… Оттого и назвали культуру „кроманьонской“! Кроманьонцы, блин! Ну, здравствуйте, раздевайтесь… Это ж МЫ. Я, то есть… потомок кроманьонцев, по утверждению современной науки. А он — вылитый неандерталец. Особь вымершей культуры гоминидов. Я с ним НЕ ОДНОЙ крови… Ну почему я не стал археологом! Копался бы себе в глине, отыскивал черепа и моделировал из них головы. Нет же, понесло в другую сторону — из голов черепа делать…

Или я чего-то путаю, или произошло невероятное совпадение. Невероятно, но факт: имя и… э-э, фамилия неандертальца вместе звучат именно ТАК. Если же каким-то чудом я провожу дипломатический саммит с реальным обитателем того самого стойбища, то почему он — морда «неандертальской» национальности, а не… э-э, лицо кроманьонской? И почему он себя названием населённого пункта величает?»

Пришлось повторить вопрос. Он упрямо ответил так же. Кром-Ман. Я махнул рукой, решив, что мания величия возникла практически одновременно с возникновением человека. Любого подвида.

Только потом до меня всё же дошло, и я с прискорбием констатировал, что тупой не он, а Я.

Это же его звали — Кром, а слово «Ман» означало статус. «Вождь».

Кром-вождь!

Ничего себе корни происхождения у индоевропейского слова «ман», так или иначе обозначающего «человек»!

Удивительно, но каким-то невероятным манером мы общались… Я — понимал его! А он — меня!..

Такое впечатление, что мои кроманьонцы (а как мне их ещё звать-то, неандертальцев племени вождя Крома?!), раскачивая колыбель цивилизации, общались исключительно на современном русском языке первой половины двадцать первого века по грегорианскому летоисчислению… А потом деградировали? Как деградирую сейчас я, усиленно размышляя на ту тему…

«Ладно, хватит ёрничать! Лучше вспомни, как ты общался с пленным французским гусаром. Тоже ведь, за пять минут до этого „ни мусье, ни канальи“… напрочь не врубался в лопотание этих „лягушатников“. А поди ж ты! Как славно тогда побеседовали… Ну в самом-то деле, не Митрич же в толмачах подвизался?»

Однако мысль о манёвре, который совершало где-то внизу целое племя «кроманеандертальцев», окатила меня, как последний бокал пива, выплеснутый в лицо. Я опять принялся вколачивать в вождя свои озвученные мысли. В первую очередь меня волновало: за что это они меня заочно невзлюбили? Кто я такой в их понимании? И откуда прознали о месте моего ночлега? Короче — кто навёл?!

Вожд Кром, к чести его будь сказано, даром что неандертальец, в темпе допетрал, что я желаю знать.

— Убить… Мне… сказали… убить… тебя… Али-сей… Сказали… иди… убей… Духи велят.

«Вот как?! Ничего себе оборот сюжета, ё-моё… Это кто же меня „заказал“?.. »

— Кто?! Кто сказал убить? — уже кричал я.

— Они… — его вытянутый корявый палец принялся, поясняя, что-то чертить в воздухе.