Только ты и я - Джилл Мэнселл

Наблюдая, как Стелла падает в объятия Макса, Эрин совсем не гордилась тем, что крохотная частичка ее мозга думала: «Все это случайное стечение обстоятельств».

Макс сник. Черт, это именно тот момент, которого любому человеку хотелось бы избежать. Он был не против того, чтобы разрешить спор, однако ситуация оказалась намного сложнее. Стелла — пустомеля, а не плакса, поэтому он меньше всего ожидал, что она будет громко рыдать у него на плече. Ну, для него это стало такой же неожиданностью, как если бы она скакала по Хай-стрит на спейсхоппере[16]. И вот она рыдает. Он чувствовал, как слезы текут по его шее, как ее пальцы впиваются ему в спину. Она полностью утратила душевное равновесие. Ее волосы прилипли к его щеке, и это пугало и нервировало Макса, так как он отлично знал, что это не собственные волосы Стеллы, что они когда-то принадлежали какому-то бедному крестьянину.

— Макс… Макс… я не знаю, что мне де-е-е-е-лать.

Идти на попятную поздно. Бр-р, а что, если волосы принадлежали какой-нибудь мощной толкательнице ядра с волосатым подбородком?

— Все в порядке, все в порядке. — Макс похлопал ее по спине и достал из кармана чистый платок. — Вот, возьми.

Эрин медленно отступала к двери.

— Мне надо идти. Я оставила в магазине покупательницу.

— Иди. — Макс улыбнулся ей — ему было искренне ее жаль. — Я позабочусь о ней.

Эрин бросила на него благодарный взгляд и быстро зашла в магазин. Макс повернулся к заинтересованным зевакам и сказал:

— Спектакль окончен, можете отложить вязанье, девочки. Сегодня кровопролития не будет.

— Куда мы? — захлебываясь рыданиями, спросила Стелла, когда он повел ее по улице.

— К тебе домой. Ты не в том состоянии, чтобы возвращаться в магазин. — Подойдя к машине, Макс открыл пассажирскую дверцу. — Давай садись.

— Ох, Макс. Спасибо тебе. Ты посидишь со мной хоть немного? Пожалуйста, не бросай меня дома, не уезжай сразу.

Потрясающе, ведь у него сегодня куча дел. Ладно, поздно думать об этом. Стелла не близкая подруга, но они уже несколько лет тесно сотрудничают, и она ему нравится — такая вот дерзкая, сверхсамоуверенная, любит покомандовать. Ну, обычно она такая. А сейчас она растеряла все эти качества. Этому нельзя не посочувствовать.

— Я зайду, — ответил Макс. — Ненадолго.

Оказавшись в своем современном, суперчистом и суперприбранном доме, Стелла открыла бутылку белого вина и залпом выпила целый бокал.

Макс нахмурился:

— И тебе от этого станет лучше?

— Не знаю. Скажу, когда узнаю. Я вся будто стянута узлами, Макс. Узлами. — Она в отчаянии покачала головой. — Просыпаюсь утром, и все болит. Эта женщина украла у меня мужа.

Да, выглядит она неважно. Осунулась и лишилась своего обычного лоска. Вот что с человеком делает ревность: отнимает у него уверенность в себе и пожирает внешность, как червь — яблоко.

Макс ровным голосом сказал:

— Она ничего не крала, и ты это знаешь. Тебе придется это принять.

— Но я никогда этого не приму, потому что знаю, что это неправда. — У Стеллы на скулах заиграли желваки.

Стелла зациклилась на одной мысли: в том, что касается ее, разве у Фергуса были другие причины уйти, кроме этой? Макс знал, что бессмысленно убеждать ее в обратном.

— Тебе нужно наладить свою жизнь. Твое благополучие — это лучшая месть.

— Но как?

— Черт побери, стань счастливой!

— Но меня может сделать счастливой только ребенок! Это единственное, что я хочу!

— Так роди ребенка.

Стелла устремила на него странный взгляд. Затем налила себе еще вина.

— Что? — спросил Макс.

— Ты бы это сделал?

— Что? Если бы был на твоем месте?

— Нет. Я имею в виду, ты бы сделал мне ребенка?

О черт.

— Неужели ты серьезно?

— Да! Макс, разве ты не видишь? Это же идеальное решение. — Судя по тому, как она смотрела на него, это решение действительно казалось ей идеальным. — Ты мне нравишься. Всегда нравился. И я тебе нравлюсь. И из тебя получился потрясающий отец для Луизы.

— Но я же гей, — напомнил Макс.

— Не совсем. Нет, не качай головой! Подумай об этом. Мы отлично ладим. Ты уже давно мне нравишься. Если не брать Фергуса, то ты единственный мужчина, с которым я согласилась бы переспать. Ведь можно попробовать. Кто знает, а вдруг тебе понравится и ты решишь больше не быть геем.

— Стелла, прошу тебя, прекрати.

— Если бы ты действительно был геем, у тебя сейчас был бы приятель. Ладно, — поспешно произнесла Стелла, видя, что Макс встает, — забудь об отношениях, вместо этого можно просто дать сперму. Как ты смотришь на искусственное оплодотворение? Тебе не придется выплачивать содержание и прочие деньги. И стоить это ничего тебе не будет. Разве ты не видишь, Макс? Если я пойду в банк спермы, как я узнаю, что мне там выдали? Боже, да они могут обмануть меня и всучить какой-нибудь залежалый мусор, у которого истек срок годности. А я бы предпочла знать наверняка, кто отец ребенка. И я была бы рада, если бы им стал ты, честное слово. Ты забавный, ты добрый, ты красивее, чем этот чертов Фергус. Представь, у нас был бы замечательный малыш…

Макс попятился к двери. Все, хватит. Он представил малыша, и это было захватывающее зрелище, со всевозможными приложениями и сильным ливерпульским акцентом.

— Стелла, ты плохо соображаешь; на самом деле ты так не думаешь. Поверь мне, ты отличная девчонка, и обязательно встретишь хорошего человека, как только забудешь Фергуса. Но ты должна пообещать мне, что перестанешь преследовать Эрин.

— Мне от этого становится лучше.

— Дорогая, это тебя недостойно. — В этот момент звякнула откидная дверца, и в комнату крадучись вошел Бинг. Макс решил воспользоваться его появлением и посмотрел на часы. — Послушай, я сожалею, но мне надо идти. Сегодня я встречаюсь с новым клиентом и не могу опаздывать. Пообещай, что не будешь изводить себя, ладно?

Стелла, которая души не чаяла в своем коте, наклонилась и взяла Бинга на руки.

— Им это здорово облегчит жизнь, правда? Эрин и Фергусу. — Поглаживая Бинга и целуя его в мохнатые уши, Стелла почти прежним тоном произнесла: — Не беспокойся, я не доставлю им такой радости.

— Молодец, — одобрительно кивнул Макс.

Стелла улыбнулась и, тряхнув волосами, откинула их за спину.

— Особенно когда мне только что заново нарастили волосы. Проклятие, это обошлось мне в целых триста фунтов.

Глава 25

Джеми Майклс и его невеста только что вселились в псевдотюдоровский особняк, включавший шесть спален и восемь ванных и находившийся в престижном поселке на окраине Бирмингема.