Достойный любви - Лори Коупленд

Т.Г. бросился в основной ствол и вернулся с киркой.

— Вильсон?

— Быстрее, Горди. Я хочу вылезти отсюда.

— Хорошо, хорошо. Слушай, где он сейчас?

— Там же. Сидит на входе.

— Просто сидит?

— Да, и смотрит на меня.

Т.Г. озирался по сторонам, пытаясь придумать, как выманить медведя из расщелины. Нужна приманка.

— Вильсон?

— Да.

— Я сейчас сбегаю домой. А ты не двигайся. Сиди смирно, пока я не вернусь!

— Горди, я не хочу здесь сидеть!

— Я понимаю, но надо чуть-чуть подождать. Сиди не двигайся. Не делай ничего, что может разозлить медведя. Ты меня понял?

— Я хочу обратно, Горди, очень!

— Я вернусь через пять минут. Пять минут, Вильсон. — Т.Г. что было сил рванул к выходу.

Стрелой вылетев из шахты, он ворвался в каморку. Мэгги удивленно улыбнулась, увидев, как он, едва не сломав дверь, влетел внутрь.

— Привет. Фазан — просто объедение… — только и успела она промолвить, в то время как Гордон, схватив птицу, стремглав бросился прочь.

— Потом объясню! — крикнул он и исчез за дверью.

— Т.Г. Меннинг! Вы сошли с ума? — Усилия стольких часов пропали даром. В негодовании топнув ногой, она изо всех сил захлопнула за ним дверь. Опять бобы на ужин.

Ни на секунду не останавливаясь, он рванул обратно в узкий проход шахты, перекидывая горячую птицу из одной руки в другую.

— Вильсон!

Из расщелины теперь уже доносился плач.

— Вильсон! — Гордона охватила паника. — Что случилось?

Медведь испустил еще один холодящий душу рев. Эхо разнесло его по всей шахте.

— Вильсон!

— Что?

— Ты в порядке?

Теперь Вильсон уже ревел вовсю.

— Ты в порядке? — Неужели медведь напал на него? На лбу у Горди выступили крупные капли пота.

Вильсон промычал что-то непонятное в ответ.

Черт побери! Горди беспомощно огляделся по сторонам. Привидения, женщины с темным прошлым, хнычущий ребенок, который того и гляди наложит в штаны. Больше ему не выдержать.

В отчаянии он начал рвать фазана на куски. Если медведь «клюнет» на эту приманку, надо будет, чтобы она вывела его из шахты.

— Почаще бросай, Бади Бой. Медведь-то не маленький. Кхе-кхе-кхе.

Т.Г., не в силах поверить, закрыл глаза. Неужели опять?

Подняв голову, он заметил Батте, сидящего на балке под потолком и беззаботно болтающего ногами. Подняв одну руку, он растопырил пальцы и помахал Горди. Не обращая на него внимания, Горди отломил фазанью ножку и начал пробираться к расщелине.

— О'кей, Вильсон, все будет о'кей. Я уже здесь.

— Сидит… уа-уа, у… двери… уа.

— О'кей, я сейчас попробую его выманить.

— Не выйдет он, — начал Батте. — Фазан должен быть побольше этого.

— Выйдет, куда он денется.

— Не-а, не выйдет.

— Нет выйдет!

— С кем ты разговариваешь, Горди?

— Спорим, не выйдет?

— Заткнись, понял!

— Понял, — обиженно отозвался Вильсон.

Засунув два пальца в рот, Горди свистнул.

Медведь подпрыгнул и встал на задние лапы.

Вильсон в ужасе отскочил и прижался к стене. Медведь дышал ему прямо в лицо и было видно, как с его клыков течет слюна.

Свистнув еще раз, Горди начал стучать по стене, пытаясь выманить медведя.

— Бесполезно. Это я его туда затащил, и он оттуда не вылезет, — гнусный старикашка не переставал издеваться. Теперь он уже соскочил на землю и танцевал какой-то немыслимый танец, и можно было подумать, что это был самый счастливый момент в его жизни.

От этого представления Т.Г. аж передернуло.

— Неужели ты можешь поступить так с ребенком? Это же подло.

— Конечно. Я ведь плохой.

Т.Г. отвернулся.

— Ты даже хуже, ты прогнил до мозга костей.

— Прости, пожалуйста, Горди, — Вильсон всхлипывал еще сильнее. Горди очень грубо с ним разговаривал, очень грубо.

Медведь издал еще один рык, учуяв фазана, развернулся и опять плюхнулся на четыре лапы.

Батте тем временем подпрыгивал и приплясывал, веселясь от души.

— Ну давай же, давай. На, ешь. — Горди размахивал ножкой фазана у отверстия в стене.

Рявкнув еще раз, медведь засопел от аппетитного запаха, при этом передней лапой он водил в воздухе в попытке нащупать источник этого аромата.

— Сюда. Давай сюда, хороший. — Горди просунул руку с ножкой в отверстие, отчего расщелину наполнил аппетитный запах.

— Сюда. Давай сюда, хороший, — передразнил его Батте, потирая руками от удовольствия. — Давай, давай! Он-то тебе голову и оторвет, Бади Бой. Будет у тебя еще пара дырок в голове.

В этот момент когти медведя впились в руку Горди. Отдернув руку, Т.Г. бросил приманку рядом с медвежьей лапой.

Медведь взвыл, уже в который раз пытаясь схватить лакомый кусочек.

— Вот так, ну давай, съешь его, — не переставал уговаривать Горди.

— Вот так, — подхватил Батте, — ну давай, съешь нашего Горди.

— Заткнись! — нахальство Батте уже раздражало.

— Я ничего не говорил, Горди, честно! — донеслось из расщелины. И вправду, Вильсон сидел там тише воды, ниже травы.

— Видишь, что ты делаешь, — сказал Т.Г., — ребенок думает, что я говорю с ним!

— Мне на это наплевать.

Отползая обратно, Вильсон увидел, как медведь вдруг упал на живот, пытаясь двигаться в направлении, откуда доносился соблазнительный запах.

— Он выходит, Горди! Лучше беги, Бадди Бой. Медведь преследует тебя! Ха-ха!

Горди помахал ножкой фазана.

Медведю было трудно протиснуться сквозь узкое отверстие. Постепенно показались его голова и плечи.

Когда появились задние лапы медведя, Горди швырнул ножку в проход и прыгнул в расщелину, чуть не задев Батте.

— Эй! Смотри куда идешь, Бадди Бой! Ты наступил мне на мозоль! — проворчал Батте.

Тем временем медведь схватил ножку и жадно ее съел. Подняв голову, он громко зарычал, нюхая воздух. Протрусив вперед, он нашел еще кусок мяса и жадно его уплел. Горди смотрел на медведя, надеясь, что тот еще не наелся.

Когда широкая спина медведя исчезла в проходе, Т.Г. быстро упал на колени и пополз в маленькую расщелину, где затаился мальчик.

Вильсон съежился в углу и плакал.

— Все в порядке, Вильсон! Он ушел.

Вильсон бросился к Горди и повис на его шее. Его хрупкое тельце дрожало.

— Все в порядке, сынок. Ты спасен.

— Идиоты, — засмеялся Батте, наклоняясь к Вильсону. — Да! Это было забавно. Как жаль, что все так быстро кончилось!

Когда ребенок немного успокоился, Горди снял с него очки и протер их. Затем он водрузил их на место.

— Горди.

— Да?

— Я наложил в штаны, — покраснев, пробормотал Вильсон. Ему было уже восемь лет, а, как известно, восьмилетние дети не пачкают своих штанишек и, кроме того, они не плачут. Он же сделал и то и другое.