Хуже не будет - Владимир Колычев

Кирилл покачал головой. Его подачками не купить. Он открыл рот, чтобы сказать об этом вслух, но Инга его опередила.

– Юрий Сергеевич, вы на него не обижайтесь, – с обаятельной улыбкой сказала она. – Кирилл только с виду такой бука, на самом деле он человек тонкой душевной конституции. А то, что он такой грубый, так это просто защитная реакция. Поймите правильно, тяжелое детство, черствые бублики… На самом деле он вас очень любит. Может, и не ценит, как это должно быть, но точно любит…

– Он тебе об этом говорил? – спросил Юрий Сергеевич, с интересом и даже несколько завороженно глядя на Ингу.

– Да, он мне рассказывал про вас… О том, как мечтал иметь отца… Ну вот, его мечта осуществилась, прямо как в сказке. Только проблема в том, что Кирилл уже в таком возрасте, когда в сказки не верят. Поэтому он такой зажатый. Но дайте время, и он раскроется. Только мой вам совет…

Инга запросто взяла Юрия Сергеевича под руку и беспардонно вышла с ним из кухни.

– …не надо его подкупать. – Она говорила тихо, но Кирилл все равно слышал ее голос. – Не надо никаких квартир, никаких машин… Но вот если бы вы пригласили его к себе домой, познакомили со своей дочерью, он бы это оценил. А приезжать к нему не надо, он же не больной. Разве что Елену Максимовну проведать, но это уже не мое дело…

Инга оставила Юрий Сергеевича с мамой и вернулась на кухню. Закрыла дверь и вздохнула в точности, как это было, когда сегодня Ольга Ивановна ушла из ее комнаты готовить кофе.

– У меня сейчас разрыв мозга будет от напряжения… Только, пожалуйста, ничего не говори! Дай прийти в себя.

Но Кирилл выдержал не более чем символическую паузу.

– Это ты хорошо сказала, что подкупать меня не надо. И плохо, чтобы он меня со своей дочерью познакомил.

– Тебе нужно расширять круг знакомых. Это полезно для твоего будущего…

– Лике – всего девять лет.

– Да, но когда-нибудь она вырастет. Поверь, десять лет пролетят, и не заметишь… Самой бы в это поверить! В общем, не будь букой, Мускатов!.. Что-то я сегодня устала. Жаль, что у тебя нет своей комнаты. Кстати, эту проблему необходимо решать. Пятикомнатная квартира – самый лучший для этого вариант. Одна комната – для твоей мамы, другая – для ее сиделки, наша спальня, гостевая спальня, зал… Ну, кухня – это само собой. Не меньше тридцати метров…

– Я вижу, что ты устала. Только мне кажется, что твой язык живет своей отдельной жизнью.

– Наверное, он сегодня перевозбудился.

– С чего бы это? Мы сегодня с тобой даже не целовались.

– Вот я и думаю, что это упущение.

Инга забралась к нему на колени и дала попробовать на вкус свой говорливый язычок. Но поцелуй и наступившая за ним тишина длились недолго. Всхлипнув, Инга уронила голову Кириллу на плечо и разрыдалась. Это взбунтовалась в ней совесть, причастная к убийству на ночном шоссе.

Часть третья

Глава 20

Снег осыпал пышные кроны разлапистых сосен, оседал на проводах, пудрил траву, замазывал черноту на дороге. Первый снег – это последний штрих осени, дальше будет зима с ее белой мазней.

Глядя в окно, Кирилл чувствовал себя медведем. Спячка ему не грозила, но берлогу на зиму он себе приготовил. И не где-нибудь, а в элитном месте – в районе Воробьевых гор, в доме с видом на сосновую рощу. И квартира пятикомнатная, как того хотела Инга. Правда, пришлось брать вариант «под ключ», что не очень нравилось Инге, поскольку ее не совсем устраивал дизайн готового жилища. Но тем не менее отделочные работы произведены качественно, и ее фантазия сразу смогла переключиться на выбор мебели. Денег потратили кучу, но в каминный зал до сих пор не совсем обставлен – кожаный уголок все еще изготавливается на фабрике.

Хорошо хоть барную стойку на днях собрали. Вчера они с Ингой сидели за ней на высоких массивных стульях, сочиняли рецепты коктейлей. Досочинялись до того, что Ингу пришлось относить в постель на руках. К счастью, спальный гарнитур установили в комнате неделю назад.

И у мамы все хорошо. Комната у нее большая, светлая, и обстановка как в лучших домах. Единственно, придется заменить кровать, когда будет готова другая, изготавливаемая сейчас по спецзаказу, – такая, чтобы ложе могло трансформироваться в удобное кресло, с которого можно перебраться в коляску без посторонней помощи. У мамы есть сиделка, но все-таки ей очень хочется обходиться без посторонней помощи…

Сиделка жила неподалеку, но сегодня воскресенье, и Кирилл разрешил ей отдохнуть до обеда. Он уже был у мамы, пожелал ей доброго утра, обслужил ее, пересадил в каталку, и сейчас она уже на кухне, готовит завтрак. Он хотел сделать это сам, но мама не хочет чувствовать себя ущербной, а кухня большая, раздольная для маневров на коляске. И столешницы гарнитура совсем не высокие, как раз такие, как и было задумано.

Мама готовит завтрак, а Инга спит. Понять ее можно: все-таки выходной день сегодня, да и вчерашний экспериментально-творческий вечер еще давал о себе знать.

Во сне, бессознательно пытаясь нащупать Кирилла, Инга перебралась на его половину. На улице студено, но батареи в комнате горячие, теплые воздушные потоки уютно обволакивают девичье тело. Инга в шелковой сорочке, но ей не холодно, поэтому одеяло одним краем у нее в ногах, другим – на полу. А сорочка короткая, и выглядит Инга очень соблазнительно. Воскресенье сегодня, делать нечего – в самый раз напрячь себя приятным и заодно полезным для здоровья делом…

Но стоило только Кириллу прикоснуться к Инге, как она вдруг взорвалась. Подскочив как ужаленная, села, подбирая под себя ноги, в паническом ужасе уставилась на него. Вот она просыпается, страх улетучивается, но растерянность не исчезает.

– Что с тобой? – озадаченно спросил он.

– Горюн твой приснился!.. Его там нет? – с подозрением спросила она, кивком головы показав на дверь.

– Где там?

– Ну, за барной стойкой.

– Пойди, посмотри.

– Пойду.

Она поднялась с постели, босиком по голому полу направилась к двери… Полы теплые, с подогревом, но Инга все равно никогда не ходила босой. Значит, она еще не в себе после кошмарного сна.

Но вот девушка опомнилась, остановилась у самой двери, повернула назад, сунула ноги в пушистые тапочки.

– Это же был сон? – спросила она скорее у себя, чем у него.

– Ну, я когда мимо зала проходил, мне показалось, что за барной стойкой кто-то стоит. Но ведь показалось, – пожал плечами Кирилл.

– Тьфу на тебя!.. И не стоять он должен, а лежать… Нет там никого… Я сейчас!

Из комнаты она вышла шагом, а обратно вбежала. Подняла с пола одеяло, закуталась, легла, спрятав нос в кулачок.

– Ну что? – насмешливо спросил он.

– Да я не в зал ходила… Нет там никого.

– А чего трясешься?

– Представляешь, сидим мы за стойкой, коктейли пробуем, а тут раз, и бармен появляется. И люди в зале танцуют… Я смотрю, бармен – это Горюн. А танцуют эти, ну, Малик, Дима, третий с ними. Вокруг Лизы кружат. Она хохочет, как шизанутая, а они пляшут вокруг нее. Ну, чисто танцы аборигенов… У меня бокал в руках был, раз, и вместе него – пистолет. Я давай в Горюна стрелять. Стреляю, стреляю, да только все мимо. А он смеется… Смеялся, пока ты в него не выстрелил. У тебя сразу вышло. Он упал за стойку, а его козлы разбежались…

– Галопом или рысью разбежались?

– Тебе смешно! – надулась Инга.

– То он тебе в машине приснится, то в школе, – напомнил ей Кирилл. – Теперь вот у нас в баре.

Говорил он весело, но было ему не до смеха. Увы, но кошмар с участием Горюна и его братии снился Инге уже не впервые.

– А тебе ничего не снится?

– Иногда.

– И что тебе снится?

– Цыганка снится.

– С картами?

– Нет, с монистами. Танцует, руками трясет, монисты звенят, юбка веером… И глаза такие страшные-страшные, как будто она меня гипнотизирует.

– И часто это с тобой бывает?

– Да я бы не сказал…

– Цыганка снится к обману. Или к финансовому краху.

– Точно, мне она снилась, когда за нами охотился Горюн. И деньги мы потеряли. Правда, потом нашли.

– Нашли. А Лизка двести штук стащила. Вот тебе и цыганка!.. Больше не снилась?

– Нет.

Кирилл не хотел развивать эту тему. Как не хотел рассказывать, что в прошлом ему приходилось иметь дело с цыганами. Да Инга и сама переключилась с его снов на свои.

– А мне Горюн приснился.

Но Кириллу не нравилась и эта тема.

– Пить надо меньше, – усмехнулся он.

– Э-э… Между прочим, это в интересах нашей семьи. Должен же быть у нас фирменный семейный коктейль. Мне понравился с ромом, тоником и мартини… Мята, вишня… Я даже название придумала… Только не помню. Я, кажется, заснула…

– Заснула, – кивнул Кирилл. – У меня на руках. А могла бы в другую сторону свалиться, тогда бы со стула прямо на пол… Давай коктейль так и назовем: «Прямонапол».

– Прямо на пол знаешь что делают? Когда пережрут… Это семейно-фирменный коктейль, а не что-то там. Или мы не семья?