Племя - Павел Сергеевич Бутяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня его ожидал первый день работы, потому Шон лег чуть раньше обычного, чтобы уж точно выспаться, но, похоже, его план потерпел неудачу. Спешно одевшись, Родригес вышел на улицу и сел на скамейку, стоявшую прямо перед входом в подъезд. Ладони его слегка тряслись, и само тело отчего-то точно колотилось. На легком, прохладном ветре жар постепенно начал спадать. Шон стал дышать плавнее и глубже, но сон полностью ушел. Что это на него напало? Родригес не хотел верить в то, что заразился чем-то, да и заразиться он вряд ли мог, а если мог, то наверняка бы знал где. Еще немного поразмыслив о паре проведенных в городе дней, Шон поднялся со скамейки, подошел к краю дороги и осмотрел улицу. Почти никого не было, одно лишь здание бара звучало песнями и криками, бурными разговорами. Глубоко вздохнув и потерев глаза, Шон направился прямиком к бару.
Это было одноэтажное широкое здание с большими темными окнами, сквозь которые ничего не было видно. Двойная дверь была совсем грязная, испачканная в остатки еды и напитков; как только она открылась, раздался противный и громкий звон колокольчиков, что привлекло внимание посетителей. Родригес ощутил на себе несколько настороженных взглядов, которые, между тем, спустя пару секунд вновь опустились на свои стаканы и тарелки. Шон прошел к самому дальнему столику и сел за него на рваный диван, окинув взором все помещение. Бар этот оказался больше, нежели он представлял его себе. Столов оказалось бесчисленное множество, и почти за каждым сидело по два-три человека, звенели стаканы и рюмки, мерзко скребли по тарелкам вилки, поднимались порой споры, которые со временем перерастали в неразборчивый гвалт. Почти у самого входа находилась барная стойка, полка за которой была наполнена самого разного рода выпивкой и закусками. Убедившись своими глазами в отсутствии кофе, Шон облокотился на диван, закрыл глаза и слушал музыку, которая, между тем, пришлась ему вовсе не по вкусу.
Слегка приоткрыв глаза, Родригес заметил приближающегося к нему высокого парня, лет двадцати пяти. Одет он был по-спортивному, в легкой футболке и черной джинсовой кофте. Его светлые волосы приобрели на синем свете помещения такой причудливый оттенок, что казались скорее голубыми или даже фиолетовыми. На правой руке у него Шон разглядел большую татуировку с тремя красными розами. Парень присел напротив, взглянув круглыми зелеными глазами на Родригеса. Пухлый нос и тонкие, длинные губы как-то не сочетались на нем, из-за чего назвать его внешность приятной было несколько неудобно. Парень немного прокашлялся и наконец заговорил, глядя то на Шона, то куда-то в сторону.
— Привет! Ты не против, если я тут сяду? Да, впрочем, если бы был против, то, вероятно, уже бы прогнал, — засмеялся он. Шон уже успел посчитать его не только за идиота из-за беспричинного смеха, но и за смышленого человека. — Ты приезжий, да? Я слышал. Вы, скажу по секрету, — он даже начал шептать, слегка наклонившись к столу, — вы — первые иностранцы в нашем городе. Да-да, представляешь? Меня, кстати, Кириллом звать. Я уже в этом городе давно, можно сказать, почти с самого рождения. Как приехал сюда с родителями в школу поступать, так до сих пор, даже после апокалипсиса, здесь живу, — и вновь он слегка засмеялся. Чтобы не показаться грубым, Шон тоже слегка улыбнулся.
— Очень приятно… познакомиться. Я Шон.
— Что-то ты как-то болезненно выглядишь. Нормально все?
— Нормально. Не выспался просто.
— И вместо того, чтобы подольше поспать, ты пошел в бар. Интересно ты расставляешь приоритеты.
— Бессонница напала. Впрочем, неважно.
— Тебя уже устроили на работу? Кем ты у нас будешь?
— Вадим Александрович направил меня на помощь вашему врачу. Я всю жизнь был биологом, но и в медицине, конечно, также силен.
— О! Это очень хорошо! У нас в прошлом месяце три человека скосило от болезни какой-то. Может хоть ты поможешь, мозгов нам не хватает для таких вещей. Как назло, в такое время все врачи куда-то исчезли. Поговаривали, сразу после начала всего “этого”, врачей и биологов со всей страны свезли в одну огромную секретную лабораторию, там и до сих пор они, если живы еще. Не знаю, верить ли вообще этому.
— Я постараюсь помочь, если сам не помру, — посмеялся Шон и почему-то от этих слов ему стало даже тоскливо и мрачно, будто бы в них скрывалась правда, которую он так боиться осознать сам. А может быть, это предзнаменование?
— Да брось ты! — Кирилл постучал три раза по краю стола. — И так хватило бед. Вас вон откуда подобрали. Я слышал, там ужас твориться, три деревни мутанты смели. Ну и страшное дело же! От Новожарковки еле отошли, а тут и Новоземелье. Со Светлоградом, надеюсь, такого не произойдет, — сказал он это уже без былого веселья. — А я вот на электростанции работаю, только сегодня у меня выходной. Ага, бывает вот так! У кого-то рабочая неделя только начинается, а у кого-то подходит к концу. Щас же все так устроено, что работать надо всегда. Ну а кто же против биологии человека пойдет? Если устали — надо бы отдохнуть. Слава Богу, Вадим это понимает, а то с некоторыми вещами у него точно голова едет.
— С каким вещами, например? — заинтересовался Шон, как только услышал упоминание о Вадиме. Похоже, что недолюбливают его не только он, Роза и Лев, но и другие.
— Да вот, например, на прошлой неделе нам дали указ увеличить мощности. А как же нам это сделать, если оборудование обслужить надо? Я уж подумал, что шутит он или перепутал чего. Ан нет! Говорит: “Увеличить!” — и все! Нам пришлось тут половину города просить, чтобы люди высказались, что бред это полнейший. Если мы хотим, чтобы электричество у нас было еще хотя бы несколько лет, то нужно
