Луна и радуга - Дик Рафси

У нашей бедной черепахи не было никаких шансов. Она исполняла свою роль так, будто ей платили за работу, тыкаясь туда и сюда, и каждый раз громкие удары по воде преграждали ей дорогу. Наконец она сделала отчаянный рывок туда, где путь, казалось, был свободен, и наткнулась на сеть. Ее сразу же ослабили, черепаха запуталась и была вытащена на берег. Жако торжествовал, а молодые парни были посрамлены.

В течение нескольких дней мы снимали обряд наводнения. Специальную глину доставили с Мандавы. Старики изготовили из нее магические палки думиджалы, но не позволили заносить их в воду, опасаясь накликать большое наводнение. Для съемок под водой палки изготовили из теста. Вероятно, все было сделано правильно, потому что в том году циклонов не было.

Зимний закат солнца на Лангу-Нарнджи очень красив. Пока в земляных печах поспевал ужин, мы сидели, любуясь красками неба, отражавшимися в спокойной глади пролива. Когда меркли последние отблески заката и на небе высыпали яркие звезды, мы садились у костра и пели старые песни или рассказывали истории о Времени Сновидений. Их здесь же записывали на магнитофонную пленку. Было так приятно снова побывать в родных местах.

Наши счастливые недели в Лангу-Нарнджи подходили к концу. Ко времени окончания съемок мы уже договорились с Варренби об организации нового корробори в Кэрнсе. Имея надежду на будущее, можно было с легким сердцем возвращаться в миссию, тем более что для своих семей мы везли засоленную рыбу и двух только что забитых дюгоней.

В октябре этого года жители Кэрнса проводили фестиваль, называемый «Веселье на солнце». Они попросили Варренби помочь включить в программу праздника корробори. Снова самолет «Ансетт Эйрлайнз» привез нас в Кэрнс. На этот раз мы устроили представление в театре «Палас». В Кэрнсе было хорошо — мы повидали старых друзей и наслаждались вкусной пищей и холодным пивом. В те дни еще действовал закон, запрещающий аборигенам алкогольные напитки, но обычно после представления Варренби одаривал каждого из нас пирогом с мясом и парой бутылок пива.

Во время фестиваля мы принимали участие в уличных шествиях, музыкальных программах, спортивных состязаниях и знаменитых крокодильих бегах. Варренби уже видел их раньше и считал, что их надо оживить. Он обратился за помощью ко мне и моим старшим братьям Линдсею и Кенни. Затем послал организаторам бегов заявку на участие, в которой назывался профессором Хартли-Криком. Варренби написал, что хочет выставить на бега никому не известного крокодила по кличке Рег Ансетт, который непременно выиграет гонку.

Из дерева мы вырезали крокодила длиной около двух футов, и затем поймали плащеносную ящерицу (по-нашему мулгаджи) такого же размера. Мы выкрасили ее акварелью в цвета самолетов компании «Ансетт»: хвост сделали красным, а на боках вывели имя: Рег Ансетт. Ящерицу держали в темном ящике, чтобы она отвыкла от дневного света.

В день бегов мы втроем облачились в наряд для лардильского корробори — опоясались украшенным перьями волосяным шнурком, разрисовали себя красной и белой охрой и с помощью кусков коры, шнурков и пучков страусовых перьев сделали себе высокие прически. Варренби надел большой лохматый парик, который шел к его черной бороде, а сверху водрузил на себя белый тропический шлем. Вид у нашей группы был весьма дикий, и мы едва сумели прорваться мимо привратника теннисных кортов, где должны были состояться бега.

Участники уже выставляли своих крокодилов, когда явились мы с большим мешком. Крокодилы были длиной от одного до шести футов. Челюсти их крепко связали, чтобы никто из болельщиков не лишился пальцев.

Варренби вытащил из мешка нашего деревянного крокодила, показал его распорядителям и объявил, что три его лардильских брата с помощью волшебных песнопений оживят этого деревянного крокодила и он будет участвовать в гонках. Он снова положил деревянную фигуру в мешок, а мы исполнили свои песни и заклинания. Ящерица же тихо лежала в мешке.

Через некоторое время Варренби пошарил в мешке, покачал головой и велел нам петь громче. Наша ящерица мулгаджи шевельнулась, Варренби изобразил радость и объявил, что колдовство подействовало, наш крокодил ожил и готов к бегам.

Все телекамеры были направлены на крокодилов, выстроившихся в ряд на старте. Распорядители хотели взглянуть на нашего участника, но Варренби объяснил, что крокодил будет очень нервничать, и поэтому его надо держать в темноте до стартового выстрела. Он побился об заклад с распорядителями, что Рег Ансетт не только будет первым, но и легко побьет рекорд в двадцать три секунды, установленный на этой площадке. Судья поднял стартовый пистолет и начал считать, а я переместил мулгаджи поближе к верхней части мешка. Раздался выстрел, и я открыл мешок. От солнечного света мулгаджи зажмурился, зашипел, разинул широкую пасть, потом встал на задние лапы и побежал по дорожке не хуже олимпийского спринтера. Большинство местных жителей и туристов никогда не видели, как ящерица бегает на задних лапах. Зрители едва верили своим глазам. Старина мулгаджи легко обставил крокодилов и покрыл дистанцию за пять секунд. Но победа его не интересовала. Ему надо было выбраться из этих теннисных кортов и убраться подальше от безумного вопля очнувшейся толпы. Он проскочил линию финиша и взлетел вверх по одной из опор ограждения.

Мы вчетвером бежали за мулгаджи, подбадривая его, так что он бросился вперед и, мотая хвостом из стороны в сторону, спрыгнул прямо на головы зрителей. Дальнейшее его продвижение можно было проследить только по вскрикам женщин, когда он начинал взбираться по чьим-то ногам. После шумной суматохи мы наконец поймали его и поместили в центре беговой дорожки. Он тотчас встал на задние лапы и вызывающие зашипел на наезжавшие телекамеры.

Мы потребовали первый приз, но судьи отстранили Рега Ансетта, а с ним и профессора Хартли-Крика от участия в любых крокодильих бегах пожизненно. Отставной спринтер мулгаджи поселился в зоопарке Харгли-Крик, где до сих пор увеселяет туристов.

После корробори я остался в Кэрнсе. В то время под руководством Рэя Крука я уже стал пробовать силы в живописи маслом. Мои старые работы обеспечивали безбедную жизнь, но мне уже хотелось рисовать пейзажи и перенести на полотно частичку окрестностей Морнингтона.

Я работал упорно, и перед моим отъездом домой на сезон дождей Рэй решил организовать в галерее Маккуэри в Канберре выставку картин, в которой вместе с ним участвовали Варренби, Линдсей и я. Что до меня, то я был очень доволен тем, как осуществляется наш десятилетний план.