Лунин атакует "Тирпиц" - Константин Сергеев

К 12.00 погрузились на 79 м и здесь не выдержала давления прочная шахта подачи воздуха к дизелям. Вода начала поступать в шахту. Тем не менее, лодка была управляема, шла на глубине 90 м и в 13.46 минное заграждение было преодолено. В 13.57 лодка была уже на глубине 11 м, осмотрели горизонт в перископ — горизонт чист. Лодка направилась к месту предполагаемой минной постановки, идя в подводном положении. В 15.16 вновь всплыли и осмотрели горизонт. Ничего не обнаружено.

В 17.30 подвсплыли, штурманы определились с местом и в полную воду (максимум высоты прилива) началась постановка мин. Всего поставили три минных банки (5 + 5 + 10 мин). Постановка мин была закончена в 18.34, и ПЛ вновь направилась к кромке минного заграждения для его форсирования. Теперь задачей лодки становился поиск и уничтожение кораблей врага в проливе Серей-Сунн. В 20.09 достигли кромки минного заграждения и пошли под ним на глубине до 85 м. Преодолели заграждение и всплыли под перископ в 22.43. Осмотрели горизонт, ничего не обнаружено. В 24.00 продута средняя группа ЦГБ.

Весь следующий день, 17 августа, был днем сплошных неудач. Поиск противника был безрезультатным. В 11.00 вышел из строя левый дизель — мотористы прозевали, вовремя не отключили забор солярки из израсходованной топливной цистерны, вода замещения (то есть морская вода) через форсунки попала в цилиндры и двигатель заглох. Причины попадания воды в дизели будут изложены ниже, в другой главе. Нужно только сказать, что удаление морской воды из дизеля — очень нелегкая и хлопотная процедура, а для лодки в море — и опасная.

Осмотр поврежденной шахты подачи воздуха к дизелям показал безотрадную картину — выявилась недостаточная жесткость крепления шахты, она была смята, болты на ее фланце порваны. Шахта в подводном положении заполнялась водой, создавая отрицательную плавучесть.

Так же внезапно из-за обгорания контактов вышло из строя электроуправление вертикальным рулем из боевой рубки. Руль заклинило в положении «Лево 15°» и, пока переходили на управление им из центрального поста, лодка совершила полную циркуляцию.

Контакты зачистили и перешли снова на управление рулем из боевой рубки, но на этом неприятности отнюдь не кончились.

Правда, это были уже неприятности совсем другого рода. О них — следующий отдельный рассказ Арванова.

«РАЗРЕШИТЕ ВЫБРОСИТЬ МУСОР!»

 «Идея об изменении существующей организации вахтенной службы на мостике ПЛ возникла у меня сразу же после выхода лодки "К-2" в боевой поход 7 сентября 1941 года. Задачей лодки была постановка минного заграждения (банки) в районе порта Вардэ против крупных кораблей и транспортов, после чего лодка должна была нести позиционную службу, то есть, попросту говоря, искать и уничтожать в этом районе транспорты и корабли противника торпедами и артиллерийским огнем. Это была первая в истории СФ постановка боевых мин с ПЛ.

Уже упоминалось, что еще в период проектирования и постройки ПЛ типа "К" XIV серии было довольно много сомнений в работоспособности и надежности минно-сбрасывающего устройства. И наша минная постановка прошла не вполне благополучно; только 13 мин были выставлены в намеченной точке. Минно-сбрасывающее устройство было недостаточно отрегулировано.

После постановки мин лодка отошла от берега и всплыла в надводное положение для зарядки аккумуляторной батареи — ведь мины мы ставили на подводном ходу и батарею разрядили. Первый раз с начала войны я стоял вахтенным командиром в надводном положении в реальной боевой обстановке и нервы у всей вахты были очень напряжены. И тут началось… Каждые 2-3 минуты из центрального поста на мостик неслись запросы:

— На мостике!

— Есть на мостике! — отвечает вахтенный командир.

— Разрешите команде обедать! (Ужинать и т.п.).

— Разрешаю! — отвечает вахтенный командир.

— На мостике!

— Есть на мостике! — отвечает вахтенный командир.

— Разрешите вынести мусор!

— Разрешаю! — отвечает вахтенный командир.

— На мостике!

— Есть на мостике! — отвечает вахтенный командир.

— Разрешите выйти на мостик!

— Разрешаю! — отвечает вахтенный командир.

— На мостике!

— Есть на мостике! — отвечает вахтенный командир.

— Разрешите подсушить трюм V (или другого) отсека!

— Разрешаю! и т. д., и т. п.

Выходящие на мостик начинают закуривать, пытаются заговорить с вахтой или о чем-нибудь спросить вахтенного командира. Даже командиры лодок полагали для себя возможным вступать в разговоры, прямо не относившиеся к несению вахты.

Все это мне казалось не только неправильным, но и опасным. Собственно, я был в этом убежден и поэтому позволил себе обратиться по этому поводу к командиру "К-2" Василию Прокофьевичу Уткину. Командир посмотрел на меня с сожалением и спросил:

— Кто вам разрешит вводить новый порядок? Конечно, он предполагал с моей стороны попытку лишить власти вахтенного командира (или, боже упаси, командира лодки). Я больше не пытался изменить существующий порядок на мостике, но остался при своем мнении. Ведь наши дизельные ПЛ больше половины времени пребывания в море находятся в надводном положении и порядок несения вахты на мостике должен обеспечивать максимальную безопасность. Личный состав вахты должен заниматься только наблюдением за обстановкой и ничем больше. И никто не имеет права отвлекать вахту посторонними разговорами и обращениями.

Все мои доводы не изменили точку зрения Уткина. Вдобавок ко всему, на лодку к этому времени был назначен новый старпом, мой однокашник по училищу Григорий Галаган. Он только что окончил курсы старпомов в УОПП им. Кирова. Меня же, окончившего Училище им. Фрунзе по первому разряду и имевшего право после года службы на флоте продолжить свое образование, не пустил учиться на курсы старпомов командир бригады Д. А. Павлуцкий. Придется сделать небольшое отступление и объяснить, почему так получилось.

В 1940 году на Северный флот прибыл недавно назначенный на должность Народного Комиссара Военно-Морского Флота адмирал Кузнецов. Нас предупредили, что Нарком и командующий СФ контр-адмирал Головко прибудут на лодку. В этот день командир ПЛ Уткин был дежурным по бригаде, тогдашний старпом Моисеев был дежурным по дивизиону ПЛ и командир лодки приказал мне построить личный состав ПЛ на носовой палубе и доложить Наркому. Так и было сделано. Мне запомнилось, как реагировал Нарком на мой доклад:

— Товарищ Народный Комиссар, личный состав подводного крейсера "К-2" построен для смотра корабля. Доложил лейтенант Арванов!

Не отнимая руки от головного убора, Нарком спросил меня: