Любовники - Джастин Валенти

Он не взял их и только с шумом свернул газету.

– Можешь думать что угодно, но я по-прежнему не воспринимаю твой уход как окончательный. Просто не могу поверить, что ты способна вот так просто покинуть этот дом после многих лет совместной жизни.

Николь почувствовала, как в груди у нее защемило.

– Пожалуйста, не надо. Мне и без того тяжело.

– А почему, собственно, я должен облегчать твою участь? С какой стати? Только ты сама способна помочь себе.

Николь молча пошла прочь, но перед комнатой дочери, откуда доносились громкие ритмы рок-музыки, остановилась. Не без труда преодолев сомнения, она постучала в дверь.

– Войдите.

Джулия сидела перед зеркалом в ярком китайском халате и старательно прихорашивалась с помощью дорогой косметики. Увидев в зеркале мать, она мгновенно насупилась.

– Убирайся отсюда! – чуть ли не закричала она осипшим от недавно выпитой водки голосом.

Внутри у Николь все сжалось, она с ужасом оглядела комнату дочери. Кровать Джулии была завалена каким-то барахлом, на полу валялись туфли на высоких каблуках. Только сейчас она вдруг осознала, что дочь выглядит лет на десять старше и вообще превратилась в зрелую женщину. К горлу Николь подступил горький комок боли и обиды.

– Джулия, почему ты так вызывающе одеваешься?

– Тебя это совершенно не касается.

– Я понимаю, что тебе больно и обидно, но не стоит безоглядно поддаваться этим чувствам. Ты еще так молода…

Джулия хрипло рассмеялась.

– Одна из нас должна была рано или поздно повзрослеть, не так ли? Похоже, ты не собираешься этого делать, стало быть, взрослеть нужно мне. А сейчас оставь меня в покое и выйди из комнаты. Ты бесцеремонно вторглась в чужую жизнь.

Николь в ужасе застыла на месте, не находя сил даже шевельнуться. Казалось, невыносимая боль пронзила ее с головы до ног и пригвоздила к полу, лишая возможности думать и передвигаться.

Джулия внезапно повернулась и швырнула расческу, чуть было не угодив в голову матери.

– Я сказала: «Вон из моей комнаты!»

– Я… я просто хочу с тобой кое о чем поговорить, – чуть не плача, пролепетала Николь.

– Все, о чем ты станешь со мной говорить, – гневно блеснула глазами Джулия, – будет так же пошло и тоскливо, как и все твои поступки, как и ты сама. Я ненавижу тебя и не хочу больше видеть. Убирайся прочь!

Николь опрометью выскочила из комнаты и бросилась к Эдварду.

– Что случилось? Она что, наркотиков наглоталась? Что с ней происходит, Эдвард? Она совершенно ненормальна! И к тому же одета как… как уличная проститутка! Эдвард, ты можешь что-нибудь предпринять?

А что я могу с ней поделать, запереть на замок? У нее появились какие-то друзья, к которым она собирается на вечеринку, вот и все. Домой она каждый день возвращается до двенадцати часов. Чего еще ты от меня хочешь? Чтобы я запретил ей развлекаться с друзьями? Чтобы она всегда оставалась ребенком? Ты просто не хочешь думать о том, что настал ее черед развлекаться и получать все удовольствия от жизни. И вообще говоря, она ведет себя соответственно своему возрасту, чего, к сожалению, не скажешь о тебе.

Пол приехал на репетицию с жуткой головной болью. Все утро он провел в переговорах с администрацией «Карнеги-холла», пытаясь договориться с ними сначала по телефону, а потом и в личной беседе.

– Это какой-то кошмар! – Он проглотил пару таблеток аспирина, которые услужливо предложила ему Сандра, и запил их стаканом воды. – Этого парня, который обычно регистрирует участников, не было на месте, а другой стал настаивать, чтобы мы были готовы к октябрю, а не к ноябрю, как условились ранее. Думаю, он просто уступил наш день кому-то другому.

Когда Пол подошел к сути своего рассказа, в зале появился Джо Ярроу.

– Извини, Пол, за вчерашнее. Со мной приключилась довольно странная история…

– Ничего страшного, Джо, – успокоил его Пол. – Мы нашли выход из положения. Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше. Так вот, когда этот парень посмотрел свое расписание на ноябрь…

Джо Ярроу облегченно вздохнул: все обошлось, репетиция сорвана не была. Он тут же забыл об этой неприятной истории.

– Пол, я не узнаю свою дочь. Она ведет себя очень странно, а ее ненависть ко мне… Я просто не знаю, что делать. Эдвард же, по-моему, совершенно ослеп и предпочитает ничего не замечать.

Николь места себе не находила от возбуждения и пристально смотрела на Пола. А он тем временем раздраженно отложил в сторону флейту и опустил голову. Ему только что пришла в голову мысль о необходимости внести некоторые изменения в финальную часть пьесы, но Николь вихрем вторглась в его сознание, внося сумятицу и отрывая от важных мыслей.

– Мне кажется, что Джулия всего лишь пытается оказать на тебя эмоциональное давление и с этой целью шантажирует по-детски наивным способом. Не исключено, что у нее возникают чисто психологические трудности с парнями, и именно поэтому она завидует нам.

– Возможно, у нее есть на то свои причины, – мягко возразила Николь, – но все равно ведет она себя ненормально. Мне уже доподлинно известно, что она употребляет какую-то гадость – либо алкоголь, либо наркотики. Пол, она же еще подросток, понимаешь? Нельзя позволить ей делать то, что вздумается.

Пол похлопал ее по плечу, пытаясь хоть как-то успокоить.

– Боюсь, ты уже ничего не сможешь поделать. Она достигла возраста, когда люди начинают делать свои собственные ошибки.

– Ты считаешь, что это нормально, когда она одевается как уличная проститутка и обзывает меня самыми последними словами?..

– Нет, дорогая, – терпеливо прервал ее Пол, – я так не считаю. – Он попытался обнять Николь, но та раздраженно отпрянула. – Знаешь, откровенно, говоря, идентифицируя себя с твоей дочерью… В определенном смысле, разумеется. Короче говоря, она сейчас пытается поскорее повзрослеть и стать полностью независимой от чрезмерно обременительной родительской опеки. Отец, по всей видимости, считает, что ничего страшного в этом нет. Насколько мне известно, Джулия всегда была чересчур чувствительным ребенком, а ты слегка переигрываешь, дорогая. Может, это все из-за пресловутого комплекса вины перед ней? Ведь что ни говори, а ты действительно бросила ее и живешь со мной.

Николь нервно потерла нос и задумалась. А что, похоже, в этом действительно кроется объяснение столь странного поведения ее дочери. Когда Пол снова попытался обнять ее, она уже не только не сопротивлялась, но и сама прильнула к его груди.

– Извини, Пол.

– Это наша первая ссора, – нежно прошептал Пол и поцеловал ее. – Посмотрим, способна ли ты на легкое примирение.