Кровь Севера - Александр Мазин

Тяжелый взгляд короля давил меня не меньше минуты.

Я помалкивал и смотрел поверх короны, ведь короли не любят, когда с ними играют в гляделки. Тем более, что такой опытный политик, как Карл Лысый наверняка знает: «честный и открытый взгляд», демонстрируемый более нескольких секунд — один из признаков лжеца.

— Что ж, — произнес через некоторое время король. — Надеюсь, после испытания огнем твои ответы не изменятся.

— Я предпочел бы испытание мечом, Ваше Величество! — дерзко ответил я.

Тут дверца в наш милый закуток отворилась, внутрь проскользнул монах — почти точная копия нашего писца — и передал одному из королевских охранников кусок засаленного пергамента. Тот, в свою очередь, переправил передачку королю.

О как! А наш монарх оказывается обучен грамоте!

Карл читал, шевеля губами и хмурясь.

В очаге потрескивали угли. Палачи негромко переговаривались. На профессиональные темы…

Король завершил чтение и метнул свернувшийся на лету пергамент на стол писца. Попал. С глазомером у Лысого все в порядке.

— Мальчишка сказал то же, что и ты, — сообщил мне король.

Я пожал плечами: мол, что тут удивительного?

И верно: я же сам его проинструктировал на всякий случай. Хотя и сомневался, что в средневековой Франции существует практика параллельного допроса.

— Но этого недостаточно. Я всё еще думаю, что ты — лазутчик норманов. Что скажешь?

— Взгляните на меня, Ваше Величество! Разве я похож на нормана?

— Откуда мне знать, как могут выглядеть язычники! — буркнул король, поднимаясь. Похоже, он всё уже решил… И у меня есть лишь пара секунд, чтобы его переубедить. И следует постараться, потому что палачи уже зашевелились…

— Ваше Величество, будь я норманом, что мне помешало бы убить вас? — воскликнул я.

Король остановился, сделал знак палачам: повремените.

— Я стоял позади вас, Ваше Величество! У меня был меч и я умею им пользоваться. Что бы помешало мне снести вам голову?

— То, что убив меня, ты умер бы сам! — парировал король.

Я расхохотался.

— Тебе весело? — нахмурился Карл.

— Ваше Величество, простите меня за дерзость, ничего не знает о язычниках!

— Поясни!

— Смерть с оружием в руках — наилучшая смерть для нормана. Он уверен, что душа его тут же отправится в чертоги Валхаллы, их, языческий рай.

— Я что-то слыхал об этом… Продолжай!

— Норман, собственноручно убивший такого великого короля, как вы, Ваше Величество, прославится навеки и все его потомки будут говорить о нем с гордостью и место их будет рядом с лучшими из конунгов. А сам убийца будет взирать на них сверху и гордиться своим подвигом! Имя такого человека для норманов станет вровень с Рагнаром-конунгом! Но и Рагнар не забудет ни его, ни его родичей, потому что после вашей смерти на земле франков воцарится смута и Рагнар сумеет вырвать из туши убитого льва такой жирный шмат, на который не мог и надеяться.

— Твой французский отвратителен, как речь раба, — произнес Карл. — Но смысл его поэтичен.

— Никто не может сравниться с ирландскими бардами в искусстве поэзии… — скромная улыбка и потупленные очи. — Я не бард, но я — ирландец.

Карл подумал еще немного… и вернулся на свой королевский насест.

— Значит ты хорошо знаешь викингов, — проговорил он задумчиво.

— Осмелюсь предположить — лучше любого из ваших советников, Ваше Величество.

— Знаешь, почему я решил сначала поговорить с тобой, а уж потом отдать палачам? — поинтересовался Карл.

Я пожал плечами.

— Я помню твои советы, — сказал король. — Ты был против того, чтобы я атаковал норманов. Ты был против того, чтобы разделить армию…

Вот этого я не говорил, но раз уж король так считает… Король всегда прав.

— Ты предложил мне откупиться от язычников.

— Да. Я и сейчас думаю, что это — наилучший выход.

— Церковь учит нас, что не следует вступать в переговоры с идолопоклонниками.

— Может и так, — согласился я. — Но они — люди чести. Дайте им денег, Ваше Величество, и они уйдут.

— Ты уверен?

— Да.

Черта с два я уверен! Но в моем положении почему бы и не приврать?

— Что ж, — сказал король Франции. — Возможно я и последую твоему совету. — И писцу, который, надо полагать, оставался за главного: — Верните их в узилище.

И ушел. То есть — удалился. Однако на прощенье удостоил ничтожного меня последнего взгляда.

И во взгляде этом я прочитал свое будущее. Оно меня не обрадовало. А чего я, собственно, ожидал? Здесь существуют замечательный способ проверки правдивости показаний. И то, что его не применили ко мне немедленно, еще ни о чем не говорит. Трое специалистов в кожаных фартуках всегда к услугам короля.

Глава двадцать четвертая

Тюрьма Его Величества

— Мой господин! — Вихорек так искренне обрадовался, что почувствовал укол совести. — Вы целы?

— Как видишь.

— И я, и я! Сказал всё, как вы велели, и меня даже ни разу не ударили. А нас накормят?

— Надеюсь.

— Господин, а что с нами будет?

— Не знаю, малыш. Но мы справимся! — заявил я с уверенностью, которой не испытывал.

Хотя говоря откровенно: мне, вернее, нам, здорово повезло. Ведь на этой гнилой соломе мог сейчас лежать не здорово проголодавшийся, но все еще полный сил мужчина, а сочащаяся кровью тушка с вывернутыми суставами и ожогами третьей степени. А нам даже огарок свечки оставили. И ведерко с водой. Для питья. И еще одно ведерко — для естественных надобностей. Хотя судя по внешнему виду посудин, их вполне можно было поменять местами. Впрочем, даже затхлая вода с привкусом ила и плесени лучше, чем никакой.

— А что мы будем делать, мой господин?

— Ждать, малыш, ждать!

Пока нас повесят. Или голову отрубят. Надеюсь, что только голову. Казни в средневековье — весьма неприятны.

Кое-чего мы дождались очень скоро. Принесли пожрать. Давненько я не пробовал тюремной баланды. Честно говоря, никогда не пробовал. И слава Богу.

Обследование камеры показало полную бесперспективность подкопа. Разве что — отбойным молотком. Исследование дверей тоже не утешило. Крохотный узкий проем в каменном массиве полуметровой толщины. Доски подогнаны идеально. И ни следа гнили, хотя на камнях этой склизкой дряни полно.

— Ты хочешь бежать? — воодушевился Вихорек.

— Желание и возможности не всегда совпадают, — пробормотал я, изучая тяжелые железные кольца, вмурованные в стену. Дабы окончательно развеять тайну их назначения, с одного из колец свисал обрывок цепи. И — приятный сюрприз! — одно из звеньев удалось отцепить. Кусок металла весом граммов триста. Говорят: булыжник — оружие пролетариата. Но железяка гораздо эффективнее. В умелых руках, разумеется.

Понемногу начал складываться план. В прошлый раз наши тюремщики приходили вдвоем. Один выдал нам баланду, второй караулил в дверях с факелом. Оружия при них, если не считать ножей и дубинок, не было. Да и зачем? Сами — явно из простонародья, которое здесь считают не по головам, а десятками. Если что не так, успеют подать сигнал тревоги. И — «Караул в ружье!»

Значит моя главная задача — «выключить» караульщика. Железяка в лоб — отличный наркоз.

План обломился. Они пришли не вдвоем. Даже не втроем — вчетвером.

Два стражника (на сей раз — с копьями и факелами), один, типа, офицер — с мечом. И кузнец. Последний припер пуда три железа: цепи и инструменты.

А я уж думал: нам от короля послабление вышло, раз кандалы не надели. Хренушки!

Кузнец тут же занялся делом: взялся присобачивать цепь к кольцу.

«Силовая поддержка» мрачно наблюдала за мной.

Надо что-то предпринять. Причем быстро. Если нас прикуют, шансы вырваться на свободу упадут ниже канализации.

Итак, диспозиция: офицер непосредственно в дверях. Кандидат на выключение номер один. Если я его не вырублю, шаг назад — и он в коридоре.

Два стражника — на полметра впереди. Как бы прикрывают. С виду — увальни, но взгляды цепкие. Наверняка и опыт есть — тут сидельцы всякие бывают, в том числе и обученные благородному искусству убийства ближних. Стоят грамотно. В случае атаки так же грамотно примут меня на копья. Копья острые, сами — в железе. Еще и факелы — удобнейшая вещь в умелых руках. Да, задачка… Одного бы я еще приголубил, но двоих… Может не получится.

Кузнец… Ну этот пока не в счет. Хотя почему не в счет? Молоток вполне сгодится как метательный прибор. Или — клещи… Тоже какое-никакое оружие. Всяко получше, чем голая рука.

Мои плюсы: я крут.

Мои минусы: после многочасового висения на стене моя крутизна заметно снизилась. Устал я, иными словами.

Ладно, выбора у меня по-любому нет.

Итак: сначала я бросаю кусок цепки. Есть шанс попасть в лоб офицеру? Есть. Но толку — ноль. Ничего, кроме громкого «звяк!» не получится, поскольку на голове у мишени — шлем. Только узкий кусок рожи торчит. Вероятность попасть в переносицу? Мизерная. Увернется, собака, как только заметит бросок.