«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности - Александр Больных

Мы все помним странный приказ Гитлера, который остановил в 1940 году танки Гудериана перед Дюнкерком и спас анлийскую армию. Теперь уже Сталин отдал свой «стоп-приказ». Хотя существовала возможность после перегруппировки и небольшого отдыха силами 2-й танковой и 5-й ударной армий из района Кобылки и Радзимина обойти Варшаву с севера с одновременным ударом с Магнушевского плацдарма, освободить столицу Польши и двинуться дальше, на Берлин, Сталин не позволил это сделать. Вместо этого Рокоссовский получил приказ продолжать наступление в северном направлении и во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом очистить

Восточную Польшу, занять территорию Восточной Пруссии и город Кенигсберг.

В результате к началу сентября 1944 года на Восточном фронте сложилась ситуация, о которой советское командование могло лишь мечтать. Немецкие 9-я и 4-я армии были уничтожены в Белоруссии, 16-я и 18-я армии была заперты в Эстонии, 3-я танковая армия растратила остатки сил в бессмысленных контрударах, и сейчас от Варшавы и до побережья Балтийского моря не было фактически никаких немецких войск. Главным препятствием оставались проблемы снабжения стремительно наступающих армий. Подобных прецедентов военная история не знала. Можно было обеспечить быстрое продвижение дивизии или даже корпуса, но для армии это было проблематично, а для фронта — почти невозможно.

Следует также учесть, что сопротивление немцев на подступах к Берлину стало бы просто отчаянным. В такой ситуации вполне можно было ожидать отзыва значительной части сил не только с оккупированных территорией Европы, вроде Дании, но с Западного и даже с Восточного фронта. Исхода кампании это не изменило бы, но беспрепятственной прогулки к Бранденбургским воротам не получилось бы. Однако вспомним, что в реальной истории Красной Армии потребовалось всего три недели, чтобы пройти от Вислы до Одера. В сложившейся ситуации этот бросок мог занять меньше времени, но учтите три месяца, потраченные на подготовку Висло-Одерской операции. В нашем случае этот срок можно было сократить, но только за счет такого спорного решения, как полный отказ от наступательных операций на южном крыле Восточного фронта и на севере.

Возникали и другие проблемы, подобные совершенно нежелательному для Советского Союза восстанию Армии Крайовой. Например, проанглийская ориентация правящих кругов Венгрии была прекрасно известна, если бы адмирал Хорти имел такую возможность, он охотно избежал бы войны с западными союзниками. Поэтому если советские войска не войдут в Будапешт, то предсказать послевоенную судьбу Венгрии крайне сложно. Ведь эта страна ввязалась в войну лишь в апреле 1941 года, когда немцы вторглись в Югославию, причем главной причиной этого были венгеро-румынские противоречия! И в 1941 году Венгрия поставила условием участия в войне против Советского Союза разрешение в свою пользу территориальных споров с Румынией. Англия тоже совсем не рвалась воевать с сателлитами Гитлера и объявила войну Венгрии, Румынии и Финляндии лишь в декабре 1941 года. Поэтому Хорти совершенно не случайно пытался в самом начале 1944 года выйти из войны. Парадокс: самый сильный из союзников Германии первым и попытался бросить ее. Точно так же остается непонятной судьба Румынии и Финляндии, не ясно, кто возьмет верх в Югославии: маршал Тито или генерал Михайлович.

То есть вопрос окончания войны в 1944 году лишь в малой степени был вопросом военным. Учитывая то, что Гитлер практически наверняка остался бы в Берлине до конца, а с его гибелью Германия образца декабря 1944 года развалилась бы моментально, закончить войну к Новому году, по всей вероятности, было можно. Решающим фактором становилась организация работы тыла, это легко так написать «с помощью дивизий НКВД», что получилось бы на самом деле, еще большой вопрос. Но главное — вмешивалась масса политических факторов, причем разобраться в этом ядовитом клубке уже совершенно невозможно. И что выгоднее для Советского Союза: быстрое окончание войны против Германии или просоветская Восточная Европа — решить однозначно просто невозможно.

ШТУРМ БЕРЛИНА

Последняя операция Великой Отечественной войны при ближайшем рассмотрении превращается в настоящий клубок загадок и противоречий, причем ниточки из этого клубка тянутся и в далекое будущее, и в прошлое. В рамках исторических альтернатив нам следует рассмотреть несколько основных вопросов. Нужно ли было вообще штурмовать Берлин? Если все-таки нужно, то когда и как это следовало делать? Чтобы найти ответы на эти вопросы, нам придется рассмотреть предысторию штурма, причем начнется это рассмотрение отнюдь не в Ставке Сталина, а в штабе генерала Эйзенхауэра.

Дело в том, что из всей большой тройки Уинстон Черчилль больше Рузвельта и Сталина, вместе взятых, думал о политике и о послевоенном устройстве Европы. Именно он постоянно носился с различными идеями, противоречащими предварительным договоренностям. То ему хотелось высадиться на Балканах, чтобы отрезать Красной Армии путь в Центральную Европу, то ему хотелось захватить Берлин... Вот об этом и стоит поговорить. С подачи Черчилля фельдмаршал Алан Брук, начальник Имперского Генерального штаба, начал рассматривать

варианты стремительного броска английских войск к Берлину, хотя всерьез планы подобных операций не разрабатывались. Да и некому было командовать стремительным броском. Британский командующий фельдмаршал Монтгомери был известен своей патологической методичностью и полнейшей неспособностью к стремительным решениям и действиям. Вот если бы Черчилль решил поговорить с американским генералом Паттоном, тогда, глядишь, история могла пойти и по другой колее. Кстати, вот вам еще одна возможная альтернатива — попытка союзников захватить Берлин.

Впрочем, главнокомандующий войсками союзников в Европе генерал Эйзенхауэр отказался даже рассматривать подобные авантюры. Однако слухи о намерениях англичан вполне могли дойти до Сталина, и тогда его реакцию предсказать было совершенно несложно. Будем брать Берлин! Увы, ни на что более разумное бывший семинарист не был способен органически. После этого неизбежно вставал следующий вопрос: как брать? И здесь мы просто вынуждены более детально рассмотреть события, непосредственно предшествовавшие Берлинской операции, точнее — Висло-Одерскую операцию Красной Армии.

Эта операция примечательна во многих отношениях. Прежде всего, мало кто об этом задумывался, но совершенно не исключена вероятность, что именно ход боев в междуречье Вислы и Одера и их результаты раз и навсегда отшибли у союзников желание связываться с Советским Союзом. Неспроста ведь все последующие свои расчеты англо-американские вояки строили исключительно на использовании некоего чудо-оружия, которое поможет им победить проклятых большевиков, но при этом даже не заикались о развязывании обычной войны. Висло-Одерская операция показала во всем блеске реальную мощь Красной Армии и ее главной ударной силы — танковых войск. Причем то, что в ходе операции полководцы, скажем деликатно, не блистали свежими идеями, придавало особенную убедительность ее результатам. Это была чудовищная сила, смявшая хваленый вермахт, словно дорожный каток тряпичную куклу.

Поскольку события 1945 года имели несколько возможностей свернуть на альтернативную колею, мы просто вынужденно откажемся от привычной схемы построения главы: интродукция и далее альтернатива. Сейчас мы будем выделять альтернативные варианты развития событий курсивом, так как нам придется снова и снова возвращаться в реальность.

Стратегическая ситуация перед началом Висло-Одерской операции была кристально прозрачной. Красная Армия имела три плацдарма за Вислой, с них и следовало ожидать ударов. Во всяком случае, известный немецкий историк и бывший генерал Тип-пельскирх пишет о том, что немецкое командование предвидело это, но просто не имело достаточно сил для парирования этих ударов. Не знаю, не знаю... Если вспомнить Сталинградскую битву, там места нанесения решающих ударов и перспектива окружения армии Паулюса были тоже совершенно очевидны, но почему-то никого из немецких генералов озарение не посетило. А вот насчет «не достаточно» Типпель-скирх совершенно прав. Хотя и здесь он не может удержаться от того, чтобы не рассказать басню о «десятикратном» превосходстве Красной Армии в живой силе. Судя по всему, у генерала имели место определенные нелады с арифметикой — обычная болезнь битых полководцев. Если наши генералы в 1941 году насчитали у немцев «втрое больше танков», то сейчас наступил черед немецких заниматься умножением и делением. Численность немецких войск Типпель-скирху была прекрасно известна, и если поверить его вычислениям, то получится, что против несчастной Группы армий «А» было собрано вообще все, что имела Красная Армия на Восточном фронте. Между Типпельскирхом и генералом фон Бутларом даже разгорелся жаркий научный спор: а в 10 или все-таки в 11 раз превосходила наша армия ихнюю?