Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III - Кондратий Биркин

Гнусный поступок Христины возбудил всеобщее негодование во Франции и в чужих краях; славный Лейбниц, подав голос в ее защиту, заметил, что королева могла бы выбрать для казни своего любимца иное место, а отнюдь не дворец короля французского, принявшего ее во владениях своих с таким радушием. По возвращении Христины в Париж в феврале 1658 года королева-правительница Анна Австрийская и большая часть вельмож выказали ей холодность, отзывавшуюся почти презрением. Для жительства ей в Лувре назначили комнаты кардинала Мазарини как бы затем, чтобы она догадалась не продолжать в Париже своего пребывания. В начале великого поста 1658 года она выехала из Парижа, получив от кардинала Мазарини 200 000 франков на путевые издержки, который в то же время распорядился об отдаче в ее распоряжение своего римского палаццо. Отдавая должную справедливость уму и дарованиям Христины, кардинал надеялся найти в ней в случае надобности полезного агента.

Прибыв в Рим, Христина была поставлена в крайне критическое положение по случаю недостатка денежных средств. Доходы с ее удельных имений, особенно в Померании, прекратились вследствие войны Швеции с Польшей, Данией и курфюрстом Бранденбургским. Нужда заставила Христину нарушить обязательство, данное сенату: не предпринимать ничего противного интересам Швеции. Она отправила графа Сантинелли в Вену с просьбою к императору австрийскому послать в Померанию 20 000 войска под предводительством Монтекукули и овладеть этой областью. Было время, когда отец Христины завоевывал области, ревнуя о славе и могуществе своего королевства… Теперь его недостойная дочь подстрекала чужую державу к войне вследствие расстройства денежных своих средств! И самая эта женщина вела когда то переписку с философами и совещалась с Декартом о высшем благополучии. В это время обнищавшая Христина, жившая милостями папы римского, полагала высшее благополучие, конечно, только в деньгах. Поход в Померанию не состоялся. Папа Александр VII, входя в бедственное положение Христины и в то же время желая удержать ее от безрассудной расточительности, назначил ей ежегодную пенсию в 2000 скуди и в качестве опекуна приставил к ней кардинала Ацзолини для наблюдения за ее бюджетом. По привычке, свойственной высокомерным людям вообще, Христина смотрела на каждое оказываемое ей одолжение как на дань ее уму и высоким душевным качествам. Вместо благодарности она отплатила папе Александру VII многими неприятностями по поводу расстроенной им свадьбы графа Сантинелли с герцогинею Чери. Чтобы снискать прощение разгневанного папы, Христина удалилась в монастырь, появлялась на всех процессиях, ходила по богомольям и этой личиною ханжества успела смягчить гнев своего высокого покровителя… Этого мало! Обуянная какой-то религиозной манией, она усердно принялась обращать в католицизм всех лютеран, находившихся в ее свите, и в числе таковых своих секретарей: Гильденблада и Дависона. Мог ли кто думать, чтобы дочь Густава Адольфа могла сделаться рабынею папы римского и орудием иезуитских происков?

Одиннадцатого февраля 1660 года Карл X Густав, король шведский, скончался, оставив преемником своим четырехлетнего сына и назначив правителем королевства брата своего Адольфа Иоанна. Если бы Христина была верна не только той программе, которую предначертала себе при отречении, но даже статьям самого акта отречения, она не обратила бы на происшедший в Швеции переворот ни малейшего внимания. При своем отречении она себе самой дала слово жить для мирного занятия науками и искусствами без всякого вмешательства в политику, не домогаясь ни в каком случае ни престола, с которого снизошла добровольно, ни королевской короны, которую сложила с себя с таким самодовольствием. По собственному ее признанию в письме к Шаню она целые восемь лет обдумывала свое решение, и обдумывала его всесторонне; теперь, по прошествии шести лет после отречения, в ней созрела иная мысль: опять взойти на престол и вместо лаврового венка ученой женщины надеть опять венец королевский. Женщина, разведенная с мужем, не должна по здравому смыслу опять сходиться с ним; так же точно и развенчанный король не должен вторично всходить на престол, с которого сошел без всякого принуждения. Великий и герой в последнем случае он делается смешным в первом, оправдывая слова Наполеона I: от великого до смешного один шаг.

Уведомив правителя королевства шведского Адольфа Иоанна о своем намерении посетить Швецию для устройства собственных своих дел по доходам с своих имений, Христина с небольшою свитою в августе 1660 года прибыла в Гамбург, а отсюда через датские владения отправилась в Стокгольм. Сенаторы и выборные встретили ее с почетом, подобающим особе венценосной, вдовствующая королева и правитель — с знаками глубочайшего уважения. Государственный сейм, созванный для пересмотра духовного завещания покойного короля, отрешил принца Адольфа Иоанна от должности правителя, доверив регентство родительнице малолетнего короля Карла XI и сенату. Во главе олигархов стал Магнус де ла Гарди, имевший при дворе сильную партию. У нового правительства Христина попросила подтверждения ее прав на получение ассигнованных ей доходов с ее удельных имений. Дворянство было готово исполнить ее просьбу, которой воспротивилось духовенство. По закону Христина не имела права владеть недвижимой собственностью в Швеции, как отступница от владычествовавшего там вероисповедания… Много хитрости, лести и пронырства пришлось употребить бывшей королеве, чтобы выпросить себе сохранение доходов в виде особенной к ней милости нового правительства. Получив удовлетворение одной просьбы, Христина подала сенату другую. В случае кончины короля она изъявила желание занять престол шведский! Эта наглость возмутила всех лиц, участвовавших в правительстве. Отвергнув просьбу, безумную — чтобы не сказать, наглую, сенат потребовал от Христины вторичного отречения от престола с обязательством отнюдь не стараться о распространении католицизма в Швеции… Обиженная, озлобленная, она была принуждена покинуть бывшее свое королевство и 16 мая 1661 года прибыла в Гамбург. Отсюда, желая расположить католические державы в свою пользу, она писала императору австрийскому, папе, королям испанскому и французскому, прося их об истребовании свободы вероисповедания католикам в Швеции, Дании и протестантской Германии. Государи католические отклонили просьбу беспокойной интриганки. В Гамбурге сошелся с нею ученый Борри, медик, алхимик, мистик, основатель секты евангеликов или разумников и вместе с тем один из тех шарлатанов, авантюристов, которыми изобиловали XVII и XVIII век.[43] Христина некоторое время покровительствовала Борри, надеясь найти в нем надежное орудие своих политических интриг, но ошиблась в нем и, что еще того хуже, навлекла на себя неудовольствие римского двора, преследовавшего Борри как опасного еретика. В 1662 году Христина явилась в Риме, где занялась сочинением проекта о союзе христианских государей против турок… Письмами своими из Гамбурга она надеялась возобновить кровавую эпоху тридцатилетней войны; теперь, еще того хуже, вздумала проповедовать крестовые походы. По ее поручению граф Галеаццо Гуальдо отправился ко дворам католических государей и представил им проект Христины, на который, как и следовало ожидать, никто не обратил внимания.