Искушение для Биг Босса (СИ) - Колесникова Вероника

Господи, Воронов, где же ты со своими дурацкими советами, скажи, что мне делать. Если я останусь живой, если останусь, я во всем тебе признаюсь. Позвоню, напишу, и скажу…скажу…все тебе скажу…

«Спасатели эвакуируют людей. Некоторые горожане около получаса провели в остановившихся в тоннелях поездах. За медпомощью обратились более 50 отравившиеся угарным газом пассажиров,15 из которых были госпитализированы» — вещало радио, когда машина Дениса притормозила возле машины скорой помощи — там, откуда он недавно отъехал.

— Эй, мужик, убери машину, здесь тебе не парковка, не знаешь, что ли, что случилось? — возмущенно «наехал» на Дениса водитель скорой помощи.

— Спокойно, брат, — поднял руки вверх, будто показывая, что пришел с миром, попутчик Воронова. — Не видишь, что ли, мы тоже типа скорая помощь.

Денис открыл нараспашку двери, багажник.

Ни слова не говоря, он начал доставать оттуда воду, выгружая ее на пол, на асфальт. Водитель скорой тут же понял в чем дело.

— Мужики, простите, не понял сразу, — прижал он руку к груди. — У нас тут типа пункт экстренной помощи, я решил, что вы просто так, попутали.

Воронов закатал рукава, и продолжил свою нехитрую работу. Кладовщик сновал туда-обратно, помогая. Тут же присоединился шофер.

— Не хватит, еще купим, — кивнул Воронов.

Тут же рядом словно из воздуха появился мужчина в форме, тот самый, что руководил спасением людей, распределяя людские потоки.

— Волонтеры, что ли? — кивнул он на бутыли с водой.

— Они самые, согласился Воронов.

— Очень вовремя, ребят. Спасибо.

И тут Воронов увидел, что приехал действительно в нужную минуту: из открытых дверей метро выходили уже не десятки, а, казалось, сотни людей. Все они были испуганы, дезориентированы, грязны. У кого-то были огромные кровоподтеки, и к ним тут же кидались люди из толпы, чтобы помочь дойти до врачей, которые развернули в практически в полевых условиях свою помощь.

Кто-то подходил и к Денису, и он тут же помогал — открывал воду, стараясь хоть чем-то помочь растерявшимся людям, которые вышли из страшного ада, в котором оказались не по своей вине. Это было похоже не кадры из военных хроник, но Воронов тщательно гнал эту мысль от себя: потому что в любой войне всегда есть пострадавшие…

Люди пили жадно, захлебываясь, умываясь пролившейся влагой, совершенно не стесняясь никого, и Денису стало немного легче: несмотря на то, что он все равно опасался толпы, в которой находился, сегодня он каким-то образом стал ее частью, ее организмом, и находился в самом сердце ее, и мог направлять ее энергию не на разрушение, а на созидание.

— Сюда, сюда! — кричал его случайный помощник — кладовщик — тем, кто проходил мимо. И люди останавливались, сначала глядя не видящими глазами впереди, а потом осознавая все и медленно включаясь в действительность.

Они или благодарили непослушными губами, или молча пили воду из больших пластиковых стаканов, которые заботливо положила в пакеты продавщица Наташа, или буквально поливали головы из бутылок, с трудом открутив дрожащими руками крышки.

Тут же где-то рядом работала полиция. Велась перепись пострадавших. Откуда-то сбоку вынырнула видеокамера — огромный оператор снимал происходящее крупным планом. Конечно, без средств массовой информации здесь не обойтись.

— Ой, Денис Павлович, это вы? — услышал Воронов едва знакомый голос. Повернулся. Так и есть: знакомая. Корреспондент, которая работала на ПалВасилича — старого друга, шефа новостей на местном канале. На этот раз Алиса была в рубашке и брюках, скрывающих ее невозможно длинные ноги. — Дадите интервью?

— Нет, — даже не повернув голову, ответил Воронов.

— А что вы здесь делаете? — она подошла совсем близко. — Кто-то из ваших родных и близких пострадал?

От этой мысли у него зачесались руки- захотелось крикнуть что-то немыслимо дерзкое, жесткое, чтобы освободиться от нарастающей непонятной тревоги.

— Думанье рождает думанье, а деланье — дело, — пробурчал он едва понятно, но Алиса поняла его.

Когда-то эту фразу ему сказал отец и он снова услышал ее от этой удивительной девушки, Аси Молодцовой. Она никогда ничего не боялась, шла вперед, даже если весь мир был против него. Не рефлексировала и не страдала от того, что что-то не выходит или выходит не так, как она задумала первоначально.

Она не боялась ничего. Шла против своего самого большого страха, и теперь он, кажется, только благодаря ей, этой несносной девчонке с рыжим хвостом и едва заметными веснушками на носу стоял сейчас посередине своего собственного костра страха и не боялся.

А не боялся только потому, что было некогда — все его мысли, энергия, возможности были направлены на одну цель, и все остальное ушло на другой план.

Потому что только сейчас, в такие моменты, ты понимаешь: нет ничего более важного, чем человеческая жизнь. Ошибки на работе, разногласия с партнерами, беды на шоколадной фабрике ушли на второй план, потому что он понял — сейчас его место здесь.

— Из-за возгорания силового кабеля был отключен контактные рельс питающий поезда, несколько поездов встали в тоннеле. Людей эвакуировали из тоннелей и со станций Сокольнической ветки внутри кольца, а сами станции закрыли, осуществляя принудительную вентиляцию задымленных тоннелей. Множество человек сплотились в помощи пострадавшим, — услышал он краем уха. — Вот и известный бизнесмен Денис Воронов, директор шоколадной фабрики, стал волонтером на последней станции метро, откуда сейчас спасатели выходят людей. Здесь организована дежурная скорая помощь, люди могут обратиться к полицейским, также работают волонтеры. Одна из сотовых компаний уже поставила специальный справочный стол, откуда люди могут позвонить домашним и предупредить, что с ними все в порядке — многие в спешке и давке потеряли сотовые телефоны, документы. Кроме того, организована подача чистой питьевой воды, соков. Люди помогают людям, и никто не смотрит на ранги и звания, не оглядывается на свои страхи.

Алиса с оператором отошли чуть дальше, в процессе записи стендапа, когда журналист вещает с места событий, а Воронов вернулся к своему занятию. Очень скоро вода подошла к концу, и он снова поехал за ней, уже в другой магазин, но находившийся также близко.

Сейчас как никогда он чувствовал себя нужным и важным. И теперь он не был Биг Боссом. Он был просто человеком.

Глава 14

Когда все смолкло, я открыла глаза, в который раз желая, чтобы все это оказалось дурным сном. Но реальность снова жестокой громадой разбила все мои надежды. Мы все еще находились в нестабильном железном желудке вагона метро.

Но мы не двигались. Поезд встал.

Кряхтя и охая, я поднялась на ноги и увидела, что последний рывок мы пережили: пожилая женщина, что помогала поддерживать детей, склонилась над своей подругой, потерявшей сознание; молодая девушка с двумя маленькими детьми сидела прямо посередине вагона и, беззвучно рыдая, гладила белесые макушки, которые прильнули к ней будто насмерть; парни-студенты переговаривались еле слышно; вторая молодая мама встала, чтобы уговорить вылезти из-под скамьи испуганного ребенка.

— Кажется, все в порядке, мы стоим! Только еще ничего не видно! — крикнул из конца вагона Иван. Я вздохнула с облегчением: его давно не было слышно, и я решила, что он тоже мог потерять сознание от дыма.

Мужчина, не выпуская из рук огнетушитель, тяжелым шагом протопал в середину вагона, где мы до этого сидели, опустился на скамью и невидяще посмотрел в пол. Через минуту он вдруг сказал басисто, но веско:

— Выйду на поверхность, помирюсь с бывшей женой.

В моей груди все сжалось, глаза тут же наполнились влагой. То, как он это сказал, и почему, стало понятно всем. Мы только что пережили ужасные ситуации, на грани с жизнью и смертью, и потому все те мелкие разногласия и ссоры, которые разводили нас с нашими близкими людьми стали казаться особенно мелкими и ничего не значащими.