Знамена Князя - Сергей Соболев

В этом месте ученая дама вынуждена была прервать свою лекцию: у нее вдруг возникли какие-то «срочные дела». Она вызвала одного из охранников, а тот, в свою очередь, сопроводил Романцева в небольшой просмотровый зал, где было не более дюжины кресел.

– Меня зовут Сергеем, – неожиданно представился он. – А моего коллегу – Артем.

– Да я уж и сам как-то догадался, – усмехнулся Романцев. – Нехорошо, Сергей, заниматься киднеппингом… А также рубить по ночам головы всадникам в черных панцирях.

– О чем это вы, Алексей Андреевич? – вполне натурально удивился охранник. – Боюсь, вы меня с кем-то спутали.

– Ладно, проехали, – сказал Романцев, усаживаясь в одно из кресел. – Ну-с, что за кино будем смотреть? Давненько я не бывал в кинотеатре…

– Сейчас мы просмотрим с вами материалы трехлетней давности. Лариса Сергеевна занята, поэтому комментировать видеоряд буду я.

В зале потух свет, и появилась картинка. Изображение было голографическим, с полным эффектом присутствия. Романцев разом оказался как бы внутри просторного помещения, залитого мертвенно-бледным светом, причем телекамера, которая служила как бы его глазами, перемещалась то слева направо, плавно, без рывков, то в обратном направлении… Помещение имело размеры футбольного поля, а высота его составляла примерно метров десять. Уйма всякого оборудования… Объект смахивает на суперсовременный сборочный цех высокотехнологичного производства.

– Это одна из лабораторий подземного комплекса, который впоследствии был назван Фабрикой смерти, – сказал Сергей, усаживаясь слева от Романцева. – Его строительство, как было установлено позднее, велось с восемьдесят четвертого по восемьдесят девятый год. В первое время здесь функционировали секретные филиалы Института человеческого мозга АН СССР и еще некоторых спецлабораторий. Контроль над этим объектом, где проводились научные исследования и осуществлялись практические эксперименты по выявлению скрытых резервов человеческого мозга, организацией Аваддона был захвачен на рубеже восьмидесятых и девяностых годов. Комплекс лабораторий и объектов жизнеобеспечения за все годы несколько раз подвергался реконструкции, здесь полностью меняли технологии «производства». Фабрика несколько меньших размеров функционировала на юге, в Ростове. Три года назад оба объекта были выявлены, после чего понадобились существенные усилия, чтобы прикрыть обе эти лавочки… Аналогично, кстати говоря, дело в ту пору происходило и в Соединенных Штатах, где также были обнаружены и ликвидированы подобные «производства».

– Вы тоже участвовали в захвате этих объектов?

– Да, я был одним из участников тех событий.

В поле зрения телекамеры попадал практически весь огромный зал. Из одного его конца в другой протянулись технологические цепочки. Внешне это смахивало на транспортные линии или же на конвейерное производство в сфере «хай-тек», где роль сборщиков выполняют роботы, наделенные искусственным интеллектом. Проходы между «сборочными линиями», а их здесь было всего двенадцать, буквально завалены мертвыми людьми – некоторые из них были полностью обнаженными, другие одеты в черную униформу.

– В то время Аваддон стал уже пользоваться другими, не столь варварскими технологиями, что использовались на фабриках смерти, – ровным голосом сказал Сергей. – От использования технологий нейрохирургии и первых прототипов препарата «джанк» он – вернее, они , поскольку речь идет о тайной организации – перешел к более эффективным нанотехнологиям, к использованию достижений геномики и препаратам серии ИФС.

– Откуда здесь столько мертвых людей?

– Их успели уничтожить еще до нашего появления там. Но это еще цветочки – в накопителе обнаружилось около двух тысяч трупов. Алексей Андреич, вам должно быть известно не хуже меня, что Аваддона человеческие существа интересуют только как исходный материал для производства, если так можно выразиться, управляемых марионеток…

– «Аваддон» – это коллективный псевдоним для внутреннего пользования, – пробормотал себе под нос Романцев. – На вершине пирамиды нет места двоим. Либо этот гениальный злодей Морок до последнего своего дня находился под контролем еще более хитроумной личности, либо вакантный пост в Суперорганизации был кем-то занят уже после его гибели…

Тем временем картинка на экране поменялась. Посреди зала несколько меньших размеров, чем «сборочный цех», возвышалось странное сооружение, напоминающее по своей характерной форме увеличенный в сотни раз человеческий мозг – эта штуковина издавала изнутри слабое свечение и, кажется, даже чуть заметно пульсировала…

– Что это? – резко спросил Романцев.

– Управляющая матрица, сокращенно – УМ. Впоследствии она была демонтирована… так сказать, от греха подальше.

– Один из редких случаев, когда руководством принимается разумное решение, – хмыкнул Романцев. – Но та вещица, заключенная в крытый фургон, что уничтожил пару дней назад ваш приятель Артем вместе с двумя обслуживающими «матрицу» спецами, не в пример более компактна…

– Вы не только наблюдательны, но еще и весьма проницательны, Алексей Андреевич. – К изумлению Романцева, Сергей, казавшийся ранее исполнительным, но недалеким служакой, пустил в ход иронию. – Прогресс, однако…

Они провели в демонстрационном зале еще около получаса, после чего Сергей отвел Романцева в его «келью». От приема пищи Романцев отказался Во-первых, он уже слегка перекусил с утра, а во-вторых, после просмотра видеоматериалов, на которых были запечатлены такие чудовищные вещи, ему попросту кусок в горло не полезет…

«Оставь надежду, всяк сюда входящий» – вот зловещее кредо тех человекоподобных особей, что тайно создали этот, с позволения сказать, «научный центр».

Романцев был одним из аналитиков, кто в свое время обратил внимание на некоторые тревожные вещи, объяснить которые долгое время толком никто не мог. Его догадки строились на основе статистических данных, которые в России никогда не отличались особой точностью, а также на способности анализировать эти порядком искаженные данные и делать на их основании верные выводы. Так, например, анализ статистических данных позволил выяснить, что в последние годы резко участились случаи таинственных исчезновений ученых и врачей, по преимуществу биогенетиков, наркологов, психиатров, нейрохирургов, анестезиологов… Большинство из этих людей вроде как перебирались с семьями в развитые страны Запада, где по контрактам должны были трудиться согласно своему профилю и квалификации. Но никаких следов этих людей в зарубежных странах обнаружено не было. Бесследно исчезали и члены их семей…

Когда Романцев углубился в эту тему, то выяснилось, что эпидемия исчезновений коснулась не только людей, обладающих большими знаниями и высокой квалификацией в сфере «хай-тек» и в медицине, но и простых смертных. Статистические данные ошеломляли. В той же Москве, к примеру, в начале девяностых годов ежемесячно объявлялось в розыск в среднем сто семьдесят человек, что-то около двух тысяч в год, причем три четверти «пропавших» удавалось впоследствии обнаружить. А уже к середине девяностых цифры выросли почти втрое, притом что количество лиц, которые впоследствии «нашлись», оставалось прежним…

Угрозу, нависшую над человечеством, – которое, за исключением узкого круга посвященных, так и осталось в неведении относительно сути тех событий, что получили впоследствии кодовое наименование «Война абстракций» – тогда удалось ликвидировать. Три года назад у Стоуна еще не было на руках этих видеоматериалов, наглядно – в жутких для человеческой психики интерьерах, с чудовищными подробностями – показывающих ту адскую бездну, в которую – при явном попустительстве потерявшей всякие ориентиры «элиты» – едва не рухнула вся их современная цивилизация. Как бы неоднозначно не относился Романцев ко всему происходящему вокруг него, равно как и к фигуре самого Карпинского-Стоуна, после всего увиденного им, после всего, что он узнал в последние несколько дней, он не мог теперь оставаться в стороне, не мог не сделать свой выбор – как всегда, в пользу «меньшего» из двух зол.

Романцев, потрясенный этим «кинопоказом», некоторое время сидел в одиночестве в одном из кресел просмотрового зала. Жуткую картинку постепенно вытеснили мысли о Карпинском. И о его доверенной помощнице, к которой у Романцева накопилась масса вопросов.

По странному совпадению, именно о нем, о Романцеве, сейчас разговаривали Карпинский, около часа назад приехавший из столицы и хозяйка этого суперсовременного комплекса.

– Лариса, ты знаешь, какую ставку я намерен сделать на этого человека, – сказал Стоун. – Твои технологии, конечно, позволяют творить чудеса…

– Вы хотите, Игорь Юрьевич, чтобы все проходило по более жесткому сценарию?