Вирус «Мона Лиза» - Тибор Роде

Она не ответила, лишь бросила на него испепеляющий взгляд.

– Я объясню вам, в чем заключается наша сделка. Вы достанете мне то, чем я хочу обладать, а в награду получите назад свою дочь. Целой и невредимой.

– А кто гарантирует мне, что вы не убьете нас обеих, если я сделаю то, чего вы от меня хотите? Уже хотя бы для того, чтобы я не обратилась в полицию?

На этот раз его смех был похож на звук стартера старого автомобиля. Хелен предположила, что во время аварии в огне пострадали его дыхательные пути.

– Вы не пойдете в полицию, уж поверьте мне.

На это она решила не обращать внимания.

– Так чего вы от меня хотите?

– Вы украдете для меня кое-что, мисс Морган.

– Украсть? – недоверчиво переспросила она. – И что же?

Ее собеседник с вызовом посмотрел на нее.

– «Мону Лизу», – ответил он.

– Но вот же она, стоит тут… – удивилась Хелен и поняла все только после того, как эта фраза сорвалась с ее губ. – Вы имеете в виду настоящую «Мону Лизу»? Она в Париже. Это невозможно.

– Для нас – да, для вас – нет, – отозвался старик Вейш. – Вы ведь будете исследовать «Мону Лизу» в лаборатории Лувра. Это просто уникальная возможность.

Хелен в недоумении покачала головой:

– Даже если бы я хотела…

– Вы хотите, – перебил ее Павел Вейш. – Ради своей дочери. Вы поедете в Париж вместе с моим сыном Патриком. Не пытайтесь связаться с полицией или с кем-то еще. Кроме вас самой, вам и вашей дочери никто не поможет.

Хелен подумала о лежащем в кармане мобильном телефоне. «Только бы у меня получилось набрать номер экстренной службы!» – мысленно взмолилась она.

– Отдайте мне телефон! – потребовал Павел Вейш.

Хелен неохотно протянула ему аппарат, бросив последний взгляд на фотографию дочери.

– Я имею в виду ваш телефон, – произнес он, пряча собственный мобильник в карман пиджака.

– У меня его нет с собой.

Едва Хелен успела сказать это, как Ральф быстро подошел к ней и уверенно опустил руку в карман ее блейзера.

– Оставьте меня в покое! – крикнула она, пытаясь вырвать мобильник из рук Ральфа, но тот уже передал его Павлу Вейшу. Старик показал ей экран.

«22#» – вот что там было написано.

– Не забывайте включать блокировку экрана, не то телефон может случайно сам позвонить кому-нибудь, – произнес он. Поднятый уголок его рта изображал веселую улыбку.

Затем он бросил мобильник Ральфу, тот поймал его, положил на пол и раздавил точным движением каблука.

– Если сегодня обыщут вашу квартиру в Бостоне, миссис Морган, все будет указывать на то, что это вы стоите за похищением «Моны Лизы» в музее Прадо. На вашем компьютере найдут разного рода данные, например планы зданий и сообщения прессы, которые свяжут вас с кражей. Там будет даже предложение о покупке от анонимного торговца антиквариатом. Все, что найдет полиция на жестком диске вашего компьютера, укажет на то, что это сделали вы. Поэтому будем надеяться, что вас поймают не слишком скоро и у вас будет достаточно времени для того, чтобы спасти свою дочь. Как я уже говорил, Патрик поедет с вами в Париж.

Хелен слушала его, и перед ней в воздухе порхали ярко-желтые неоновые круги. Как же ей хотелось разбить о его лысую голову тяжелую цветочную вазу, стоявшую на большом столе!

– И все это ради денег? – выдавила она из себя. – Я думала, вы миллиардер. Сколько денег вам нужно, чтобы остановиться? Вы проявляете подобную бесчеловечность только из жадности?

Павел Вейш покачал головой.

– Или вы просто хотите обладать этой картиной? – Она надеялась, что в ее голосе звенит вся та ненависть, которую она к нему испытывала.

Она думала, что он станет смеяться над ней, но вдруг увидела на лице Вейша грустное выражение.

– Дело не в деньгах, миссис Морган. Деньги значения не имеют. Никто не знает об этом лучше того, у кого их очень много. И даже не в искусстве. Речь идет о чем-то намного более важном. Настолько важном, что ради этого можно пойти на любые жертвы. Вас это не утешит, но мы с вами находимся при этом на правильной стороне.

– Это всего лишь вопрос перспективы!

– Ваша фраза мне нравится, миссис Морган. Перспектива зависит от точки, на которой находится наблюдатель, а значит, в ней есть нечто относительное. Равно как и в красоте. Что для вас красота, миссис Морган?

Хелен замерла. Сейчас ей было не до научных или философских дискуссий.

– Есть дюжина подходов к тому, чтобы объяснить красоту, – уклончиво ответила она.

– Я спрашиваю о вашем подходе. В конце концов, это область ваших исследований.

– Для меня восприятие красоты – это чисто неврологический процесс. Раздражение определенных зон мозга.

– Отлично! – похвалил ее Вейш и передвинулся ближе к краю дивана. – Вы когда-нибудь слышали о сравнении человеческого мозга с жестким диском компьютера?

– Весьма поверхностная точка зрения…

– Наверное, вы относитесь к этому так, потому что вы – невролог. Но мне нравится все упрощать. Думаю, вы согласитесь, если я скажу, что человеческий мозг можно программировать точно так же, как устанавливают определенные программы на жесткий диск компьютера.

– Да, это упрощение…

– Поэтому я и спрашиваю вас, миссис Морган: кто заложил в наш мозг те программы, которые отвечают за восприятие так называемой красоты? Вы никогда не задумывались об этом?

– Это философский вопрос. Я занимаюсь неврологическими исследованиями. И в данный момент я не могу думать об этом, поскольку…

Павел Вейш улыбнулся.

– Но такой исследователь, как вы, просто обязан задаваться этим вопросом.

Хелен в отчаянии пожала плечами.

– Не знаю, что вам от меня нужно…

– Красота – это зло, миссис Морган. – В уголках глаз Павла Вейша блестели слезы, возможно, вызванные его травмами. – Вам ведь известно о золотом сечении…

При слове «сечение» перед ее внутренним взором возникла фотография дочери с пугающими линиями на теле.

– Конечно! – с раздражением отозвалась она.

– Золотое сечение – это корень всех зол.

Снаружи донеслось громкое завывание сирен. Ральф подошел к окну и выглянул на улицу сквозь гардину.

– Нам лучше исчезнуть, мистер Вейш, – низким голосом произнес он.

Отец Патрика Вейша поднялся и указал на стоявшую рядом с ним «Мону Лизу».

– Возможно, позже у нас будет время углубиться в эту тему, миссис Морган, – с сожалением в голосе произнес он. – Ральф, положи картину обратно в сумку миссис Морган и не забудь ее багаж! Он понадобится ей для исследований в Лувре. Встретимся в подземном гараже, – сказав это, он подошел к двери номера и открыл ее. – Вы позволите, миссис Морган? – Он протянул ей руку, приглашая встать.

Хелен неохотно последовала за ним.

– Поглядев на нас с вами, можно подумать, что мы – красавица и чудовище, – произнес Вейш, когда она прошла мимо него, и снова расхохотался.

Хелен вспомнила записку, которую видела в его доме в Варшаве.

– Вы не чудовище, – сердито заметила она. – В одноименной сказке под личиной монстра скрывался тонко чувствующий человек.

Черты лица Павла Вейша застыли, и ей показалось, что Ральф усмехнулся, услышав эти слова.

58. Мадрид

– Что вы имеете в виду? – Директор Алегре казался по-настоящему растерянным.

– Изображение пчелы. Наклейка, граффити, я не знаю, что именно! Не попадалось ли вам где-нибудь на глаза изображение пчелы, которого прежде не было?

Сеньор Алегре удивленно покачал головой, снял очки и протер их синим платком, который вынул из кармана брюк.

– Нет, сэр. По крайней мере, мне об этом неизвестно. На этот счет вам стоит поговорить со служащими Гражданской гвардии.

Миллнер посмотрел на пустую раму на стене. Сразу же после его прибытия в Мадрид Келлер прислал ему сообщение о громком похищении произведения искусства, хотя уверенности в том, что это как-то связано с их делом, у него не было. Миллнер же все понял сразу. Его внутренний голос, его интуиция, его инстинкт – все пели в унисон. Добираясь на такси в музей, он покопался в интернете и чуть не подпрыгнул от радости, узнав, что «Мона Лиза» считается примером картины, созданной по всем критериям золотого сечения. Если во время перелета он еще спрашивал себя, зачем Патрику Вейшу понадобилось в Мадрид, то теперь этот вопрос был решен быстрее, чем он надеялся. Благодаря удостоверению агента ФБР и звонку Келлера в министерство внутренних дел Испании его быстро пропустили к директору музея Прадо. Тот, в свою очередь, сразу же провел его к пустой раме картины, хотя, судя по всему, по-прежнему находился в состоянии шока.

– Итак, давайте еще раз, сначала. Вы подошли с этой женщиной к картине, когда внезапно сработала пожарная сигнализация?

– Да, отовсюду повалил дым, который исчез так же быстро, как и появился.

– Как ее зовут, говорите? – Миллнер вынул смартфон, чтобы сделать запись.

– Хелен Морган. Знаменитый ученый из «Бостон ньюроэстетикс».