Дети сумерек - Виталий Сертаков

— Эй! — заорали позади. — Эй, братишка, отвали, задавлю!

Гризли отскочил, уступая дорогу уборочной машине. Под рычащим капотом вертелись круглые щётки, капала вода, жёлтые фары вспарывали туман, как глаза лохнесского чудовища. Однако Гризли показалось, что за ним спустился ангел. За рулём сидел самый обычный мужик, лет пятидесяти, крепкий, жилистый, обветренный. Голубые ясные глаза, выбритые щёки, безволосые кисти рук, обручальное кольцо.

— Стойте, а я ведь вас знаю! — водитель надавил на тормоз. Мокрые чёрные колёса скрипнули и замерли. Щётки вращались над асфальтом, позади кабины гудел насос. — Вы с моим сыном на подготовительном возились! Это ведь вы детишек в парке выгуливали? Боже, кто вас так разукрасил?!

Несмотря на дикость ситуации, Гризли сразу сообразил, о чём речь. Он никогда бы не вспомнил этого человека, водителя уборочной машины, но четыре года назад, во время работы в предыдущей школе, ему действительно неоднократно приходилось выгуливать в парке подготовительные группы. Учитель физики отказывался от классного руководства, но не брезговал подработками с малышнёй. Вероятно, мужчина забирал после прогулок своего ребёнка, может быть, они когда-то с Гризли перебросились парой фраз, но не более того.

— Да, я учитель, учитель. Вы не могли бы меня подвезти? — Гризли обернулся.

Позади, из подворотни горящего дома, вышли трое. Те самые, или другие, уже неважно… косолапя, свесив неестественно длинные руки, они выбрались на проезжую часть и немедленно попытались остановить мотоциклиста. Мотоцикл вильнул, едва не сбросив седока, парни заржали. На противоположной стороне улицы из подъезда выглянула женщина, оценила обстановку и снова шмыгнула в подъезд.

— Что с вами? Вы видели себя в зеркале? У вас голова разбита. Садитесь, вам нельзя ходить в таком виде. Меня-то зовут Никос. А вы не помните моего сына? Он такой тихий, плохо говорит. Он и тогда плохо говорил, Кит его зовут, тихий такой. Он-то вас хвалил, вы его в обиду не давали. Старшие вечно моего тихоню обижали.

— Это чудо, что я вас встретил, — только и смог проговорить Гризли, плюхнувшись на жёсткое сиденье. Затылок разрывался от боли, щека распухала с каждой минутой всё сильнее, мешая говорить.

— Куда вас везти-то? Я не могу надолго сорваться с маршрута, надо сдать машину в парк, — виновато поделился водитель. — Вы выпили, что ли? Ведь по радио передавали, чтобы никто не выходил из дома. Зачем искушать судьбу, раз такие события?

— Я не пьяный! Я потерял дочь. Прошу вас, поехали скорее, знаете, где четвёртая гимназия? — Гризли сорвался на крик. — Скорее, прошу вас, я заплачу!

Три длиннорукие тени приближались. До них оставалось не больше семидесяти метров, когда впереди уборочной машины из другого двора высыпала целая ватага подростков. Невзирая на нулевую температуру, человек пять были почти раздеты, кто-то из девчонок — в одной комбинации. Один швырнул камень в окно дома напротив, зазвенело стекло. Двое мальчишек подобрали камни крупнее и повернулись к грузовику.

— Н-да, хрен знает что происходит… — отец Кита наконец-то нажал на газ. — Но работать-то надо, верно? О-о, чёрт! Держитесь! — водитель побледнел, выплюнул окурок и переключил передачу.

Гризли едва успел ухватиться за поручень. Первый камень ударил в крыло, второй отскочил от обрешечённой фары.

— Ах ты, гад! — воскликнул Никос. Неповоротливая машина скребла щётками по разделительной полосе, ей не хватало пространства для манёвра.

Из мрака, полыхая фарами, показался низкий спортивный автомобиль. Мальчишки заулюлюкали, временно переключились на новую мишень. Родстер получил несколько попаданий в лобовое, вильнул на тротуар, снёс тумбу. Его занесло на замёрзшей луже. Под скрип тормозов автомобиль боком летел по тротуару, оставляя чёрные полосы от дымящейся резины. Гризли смотрел, не отрываясь, у него было чувство, словно он попал на съёмки «Смертельного оружия».

Никос ударил по газам, пока раздетые хулиганы швырялись камнями в спорткар, но проскочить за их спинами не удалось. Кто то запрыгнул на подножку, к окну прилипла сплющенная ухмыляющаяся рожа, а в следующий миг в салон полетели осколки разбитого стекла.

Гризли инстинктивно прикрылся. В водительское окно просунулась длинная рука и мёртвой схваткой вцепилась водителю в воротник. Наверняка урод целился в горло, но промахнулся. Никос, продолжая давить на газ, левой рукой полез под сиденье. Леонид что-то выкрикивал, не вполне понимая, что именно кричит.

Крючковатые пальцы подбирались к горлу шофера. Грузовик нёсся всё быстрее, щётки скребли по асфальту. Впереди, на перекрёстке с Кленовым проспектом, светофоры переключились на красный свет. Зеленоглазый паренёк сунул голову в салон, порезав при этом шею о разбитое стекло. Он попытался схватить водителя зубами за ухо, но промахнулся и ощутимо получил локтём в нос.

— Не останавливайтесь! Только не останавливайтесь, они нас убьют!

Краем глаза Гризли успел заметить, как родстер на противоположной стороне тротуара левым крылом сбил сразу двоих — парня в джинсах, голого сверху, и девчонку в комбинации. Оба, как безумные, пёрли напролом, норовя палками разбить фары. Их подмяло под колесо, сразу превратив людей в грязные дрожащие тряпочки.

— Убирайся! — Никос рулил правой, в левой руке он уже держал короткую монтировку, не решаясь бить мальчишке в лицо.

Тот визжал, как резаный, но не от боли, а скорее от возбуждения. Гризли подумал, что в таком состоянии парень вряд ли вообще способен испытывать боль. Он торчал в окне, пропихнув в салон голову и одно плечо, лязгал зубами, ревел, визжал, плевался, не замечая, что оконное стекло всё глубже впивается в шею.

Внезапно с лязгом отворилась дверь со стороны пассажира. Чёрт! Как же он забыл запереться?! В лицо Гризли дохнуло перегаром и ещё какой-то дрянью, неуловимо напомнившей ему атмосферу зоопарка.

Пахло зверем.

На подножке лыбился ещё один подросток. Он висел поперёк, запрыгнув на полном ходу. Как заправский акробат, он цеплялся одной ногой за кронштейн зеркала заднего вида, а вторую ухитрился засунуть в салон. В правом кулаке мальчишка сжимал отколотое горлышко бутылки. Стеклянная розочка просвистела в сантиметре от лица Гризли, учитель отклонился скорее по наитию, видно было очень плохо.

— Проваливай! Убирайся, сволочь! — Гризли ударил ногой наугад, но промазал. Парень захохотал.

Грузовик миновал следующий перекрёсток, справа понеслись молоденькие платаны и витрины универмага. Никос решился и врезал противнику монтировкой по локтю. Удар получился несильным, но послышался отчётливый хруст кости. Тот оскалился, рука повисла; потеряв опору, парень вывалился наружу, с воплем покатился по асфальту.