Две королевы - Александр Дюма

— Если он написал вам об этом, сударь, и дает слово, то это еще один довод, убеждающий меня в том, что не следует туда ехать. Мне известно, чего стоят обещания моего досточтимого мужа.

Но герцог так настаивал, что в один прекрасный день Мария попросила лошадей, преодолела Сен-Бернар и через Швейцарию добралась до Базеля. В этом городе она встретила довольно привлекательного маркиза-повесу, с первой минуты признавшегося в своей необыкновенной страсти к ней. Он утверждал, что следует за Марией уже полгода, что на это его толкнуло безумное желание понравиться ей, и вот, наконец, увидев, как она одинока, он осмелился признаться в своей любви, а теперь смеет надеяться, что она согласится принять его смиреннейшую помощь; Мария не решилась отказаться от его услуг, но бедняжка никак не представляла себе, к чему приведет ее этот поступок.

После того как маркиз описал свою страсть, осыпал комплиментами и словами обожания, он перешел к серьезному предмету разговора, заговорил о делах и спросил, где она собирается обосноваться. Мария искренне призналась, что понятия об этом не имеет.

— Не вернетесь ли вы во Францию? Мы ведь в двух шагах от нее.

— Никогда! Никогда я не вернусь в эту негостеприимную страну, которой правит король, не имеющий ни сердца, ни стыда.

— Тогда разрешите дать вам один сонет?

— Слушаю вас, господин маркиз; я необыкновенно счастлива, что в моем бедственном положении встретила вас.

— Поверьте мне, сударыня, и отправляйтесь в Испанские Нидерланды. Вы обретете там все, чего вам недостает, вы будете приняты там так, как того заслуживаете. Брюссель — прелестнейший город; там полно иностранцев, а двор учтив и приятен. Если вам не понравится з этом городе, остается Антверпен, где, наверное, еще лучше и откуда можно отправиться в Англию по первому желанию.

— Это правда?

— Верьте мне и поезжайте туда. Что вы будете делать здесь? Главы швейцарских кантонов не станут вас защищать: они ни с кем не хотят ссориться и, если господин коннетабль потребует вашего возвращения, выдадут вас ему или прогонят — одно из двух.

— Я сама уеду раньше, я не простила бы себе, если бы позволила этим буржуа прогнать меня.

Продолжая разговор, маркиз убедил Марию; она позволила ему сопровождать ее в Брюссель, и на протяжении всего пути он с удвоенным усердием уверял ее в своей преданности и сорил пистолями, исполняя ее капризы. Она благосклонно оценила это, принимала его советы и во всем стала полагаться на него.

Перед въездом в столицу Брабанта она остановилась на довольно сносном постоялом дворе. Маркиз решил проехать вперед, переговорить кое с кем, узнать новости. В тот же вечер он вернулся совсем перепуганный, велел заложить лошадей и приказал обогнуть город, не заезжая туда. Госпожа Колонна в тревоге поинтересовалась причиной такой перемены его настроения.

— Сударыня, вы здесь не в безопасности; нужно убираться отсюда и плыть в Англию. Господин коннетабль успел повернуть все против нас. Мы едем в Антверпен, к моему другу, верному человеку; поторопившись, мы прибудем туда до рассвета, а следующей ночью сядем на первый попавшийся корабль; никто ничего не узнает, никто нас не увидит, если мы будет осторожны и поедем быстро.

Госпожа Колонна, ужасно испуганная, посчитала, что план великолепен, и одобрила его. Они ехали всю ночь. В конце концов Мария задремала от усталости и проснулась только в ту минуту, когда карета переезжала подъемный мост: звон цепей пробудил ее ото сна.

— Где мы? — спросила она.

— Мы приехали к моему другу, его дом — это крепость, вы увидите, что здесь нам никто не страшен.

Супруга коннетабля протерла глаза — она еще не совсем проснулась, однако ей показалось, что за ней, пока она въезжала, наблюдали солдаты. Мария окончательно убедилась в этом, когда при выходе из кареты к ней обратились с приветствием три офицера: они выполняли приказ правящей эрцгерцогини, распорядившейся, чтобы Марию содержали как пленницу в крепости Антверпена, как того требовал князь Колонна и до тех пор, пока он не решит ее участь.

Мария повернула голову, надеясь в этот критический миг увидеть своего советчика, но его нигде не было. Предатель исчез, выполнив свою миссию.

«Вот оно что! — сказала себе Мария. — Так значит, меня столь щедро развлекали на деньги моего мужа!»

Она была побеждена — надо было смириться, что она и сделала, к большому своему неудовольствию. Эта женщина с ее сатанинской гордостью не хотела сдаваться. Ее содержали в строжайшей изоляции, но ей все же удалось вести переговоры. Коннетабль ничего не хотел слушать, надо было возвращаться, и возвращаться без всяких условий, либо оставаться под замком.

Мария предпочла второе и не особенно жаловалась. Однако ее одолевала скука, она не виделась ни с кем, кроме своих служанок, поскольку была помещена в одиночную камеру. Одна из ее горничных как-то раз рассказала ей о свадьбе мадемуазель Орлеанской и короля Испании, добавив, что Марии надо ехать в Мадрид, где она будет под надежной защитой, поскольку король хранит очень добрые воспоминания о покойном кардинале Мазарини и обо всем, что с ним связано.

— Увы! Что может быть лучше, но как это осуществить?

— Поручите это мне, сударыня, я все устрою.

— Меня уже так обманули, бедняжка моя; но я полагаюсь на тебя, и, если ты злоупотребишь моим доверием, пусть тебя накажет Бог! У меня больше нет сил защищаться.

Славная девушка не выдала госпожу, ибо была ей предана. Она сумела все устроить, добилась приказа о переводе затворницы в Сан-Себастьян, чтобы затем отвезти ее в Мадрид. Все кругом были рады, что Мария не останется у них, все остерегались этих Манчини (мы увидим позднее, что они не ошибались, во всяком случае в отношении других членов этого семейства).

В Остенде супруга коннетабля поднялась на борт галеры, специально зафрахтованной на средства ее мужа, прибыла в Испанию и была принята без всякой торжественности, что было воспринято ею как плохое предзнаменование, поскольку о ее приезде было сообщено.

XVI

Я хочу поскорее закончить рассказ о Марии Манчини, чтобы не загромождать им мое повествование, и сокращу даже эпизоды, касающиеся королевы Испании и обстоятельств, к которым она оказалась причастна.

По прибытии в Мадрид Мария надеялась, что ее примут в доме зятя коннетабля, маркиза де Лос Бальбасеса; вместо этого г-жу Колонна поместили в монастырь, как нам об этом уже известно. Иногда она тайком выходила оттуда и проводила несколько дней вне монастырских стен, а однажды даже отправилась просить убежища у г-на и г-жи де Виллар, и этим поставила их в неловкое положение: они не осмеливались принять бедняжку у себя без разрешения короля и вместе с тем не хотели выгонять ее из своего дома. Супруги приняли третье решение — отправили ее к г-же де Лос Бальбасес и добились, чтобы там с ней хорошо обращались. Но эта беспокойная душа не могла усидеть на месте. Она вернулась в монастырь Благовещения, где с ней встретилась королева.