Киевский лабиринт - Иван Иванович Любенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что вы имеете в виду?
— Давайте не будем тратить время на разговоры. Надобно срочно выезжать. Все обсудим по дороге.
Жандармский ротмистр кивнул и направился к автомобилю.
III
«Руссо-Балт» соревновался с ветром, напрягая все свои тридцать лошадиных сил. Уже через полчаса удалось нагнать поезд, а менее чем через час добраться и до Раздельной.
Остановив авто подальше от вокзала, Ардашев в сопровождении ротмистра Шабанова, Авилова и Каширина проследовали к начальнику станции.
Вскоре показался паровоз. Устало выпуская пар, он подошел к дебаркадеру и остановился. Счастливое и чумазое от угольной гари лицо помощника машиниста выглядывало из кабины.
Старший кондуктор открыл дверь первого вагона и заторопился в здание вокзала, но буквально через несколько минут он вернулся. И кондуктора тут же побежали по вагонам объяснять пассажирам, что остановка продлится более двух часов, поскольку придется отогнать поезд в депо, где будут проведены маневровые работы по переформированию товарных вагонов. Ничего не поделаешь — война. Поступило указание срочно доставить военный груз до станции Бирзула, а товарные вагоны с гражданским грузом будут подцеплены к следующему составу, который пройдет завтра.
Из вагона первого класса показался невысокий пассажир с коричневым саквояжем. Он вошел в здание вокзала и решительным шагом направился в комнату с табличкой «Начальник станции». Потянув на себя дверь и увидев склонившегося над столом человека в форменной фуражке, незнакомец взорвался как бомба:
— Извольте объяснить, кто и на каком основании распорядился отцепить от состава товарный вагон, следующий до Тифлиса? Я оплатил все транспортные издержки согласно действующему прейскуранту.
Но сидевший за столом человек не обращал на крикуна никакого внимания. Он что-то писал.
— Послушайте! Милостивый государь, а не кажется ли вам невежливым так откровенно меня игнорировать?
— Соблаговолите представиться, сударь, — не поднимая головы, проронил начальник станции.
— Я Илларион Матвеевич Репойто-Дубяго, надворный советник, служу в акцизном управлении города Тифлиса.
— Да? — удивленно произнес человек в форменной фуражке и поднялся. В его руке хромированным блеском отливал ствол «браунинга». — Вы так считаете? А я отчего-то привык к другому вашему имени, уважаемый Веспазиан Людвигович. Правда, вижу, вы уже сбрили усы и помолодели.
— Ардашев? — растерянно вымолвил Кульчицкий.
— Как видите. Я был вынужден воспользоваться форменным сюртуком и фуражкой любезного начальника станции. По вашей милости мне пришлось следовать за вами аж из самого Киева. Хочу заметить, что вы самым бессовестным образом испортили мне отпуск.
В этот момент в двери показался штабс-капитан Авилов, сыщик Каширин и жандармский ротмистр Шабанов. Последний весьма проворно замкнул на запястьях Кульчицкого малые ручные цепочки и вырвал саквояж. Умело обыскав задержанного, он вытащил у него из-за пояса «парабеллум», портмоне, в котором хранилась ампула с ядом, и толчком усадил приказчика на свободный стул. Передав саквояж Авилову, ротмистр вынул папиросу и с чувством выполненного долга выпустил дым в потолок. Штабс-капитан принялся осматривать содержимое кожаного саквояжа. В нем оказалось два тома «Войны и мира» Л. Н. Толстого. Каширин тоже достал портсигар и затянулся с таким удовольствием, будто ему до этого запрещали курить.
— Как вы нашли меня? — грустно осведомился Кульчицкий.
— Способ убийства баронессы Красицкой натолкнул меня на мысль, что в Киеве действует немецкий агент. Да и аварию ее мужа вы подстроили очень умело. Уголовники так не умеют… О том, что именно вы прятали фальшивки в ящики с горячим мылом, я стал подозревать еще тогда, когда заметил у вас на руке ожог, какой бывает от соприкосновения со щелочью. К тому же сторож на фабрике всем своим поведением показал, что вы довольно часто наведывались туда в нерабочее время. Однако это были лишь подозрения, не подкрепленные фактами. Если даже представить, что полиция задержала бы вас в тот момент, когда вы оформляли посылки на почте, то не было никакой вероятности обнаружения фальшивых банкнот именно в тех посылках. Да и как пришлось бы доказывать вашу вину? Я уверен в том, что вы отправляли фальшивки не на Главпочтамте Киева, а на какой-нибудь другой малоприметной почте. Уже после неудачи с покушением на меня мне, как, пожалуй, и вам, стало ясно, что привычный канал провален. Но, несмотря на это, ваши хозяева решили вновь переправить партию фальшивок. Зачем? Вероятно, для того чтобы отвлечь нас от другой, более важной операции. Правда, адрес конечной доставки изменили: вместо Киева указали Одессу. И вам это было прекрасно известно. Вероятно, перед этим вы получили шифровку. Но это лишь мое предположение.
— Ого! — воскликнул штабс-капитан, разрывая обложку «Войны и мира». — Это, как я понимаю, клише на сотенные, — заключил он и вынул две пластины. — А это, — он разорвал обложку второй книги, — на червонцы и пятерки.
— Надо полагать, что пресс, резак, печатный станок и прочее оборудование всей фальшивомонетной фабрики находятся в том самом товарном вагоне, который направляется в Тифлис? — вмешался в разговор Каширин. — Так?
Задержанный молчал.
— Вам все равно придется рассказать, кому этот груз предназначался, — заявил штабс-капитан.
Кульчицкий почувствовал, как эти слова застучали у него в висках маленькими противными молоточками. Он на секунду прикрыл глаза. Стало немного легче.
— В противном случае, — продолжал Авилов, — вас повесят как шпиона раньше, чем вы думаете. Вы и недели не протянете. А так мы подарим вам три-четыре месяца, а может, и полгода (все зависит от вашего желания сотрудничать с нами). А если за это время Россия успеет разбить Германию — о чем вы должны молить господа, — и та подпишет капитуляцию, то у вас появится шанс перейти из статуса шпиона в положение простого военнопленного. Это сохранит вам жизнь.
Кульчицкий смотрел в пол. Было видно, как на его лице нервно заходили желваки. Он только шевельнулся на стуле.
— А актер из вас получился бы отменный, — усмехнулся Клим Пантелеевич. — Так умело гримироваться! Вы даже подушку подсунули под сорочку, чтобы казаться толще. И усы, как у Дрогоевского приклеили. Для этого, правда, пришлось лишиться своих. Словом, мастер перевоплощения. Сбили с толку несчастного таможенного комиссионера. Только вот зачем ему фальшивые десятки всучили? Чтобы над нами потешиться? По-моему, это перебор, не находите? Вы почувствовали себя виртуозом и слишком заигрались.
Послышался стук в дверь и в комнате показался смущенный начальник станции. На нем был надет пиджак статского советника.
— Прошу прощения, господа. Но тут «Молния» из Киева для господ Авилова и Ардашева.
— Позвольте, — штабс-капитан открыл конверт, подошел к Ардашеву и прочитал вслух: — «Труп Дрогоевского найден в Днепре тчк
