Контрданс (СИ) - Кохен Лия

— Выпей, — протянула она ему склянку с густой зеленой жижей, как только они добрались до открытого места. — Поляну нужно будет пересечь быстро, не останавливаясь.

Хаэл залпом осушил пузырек, и как по команде два темных силуэта двинулись от холма в сторону реки. Аделаида несколько раз пыталась помочь ему, и каждый раз он лишь отмахивался, продолжая идти вперед неуверенной походкой. Каждый последующий вдох требовал от него все больших и больших усилий, и Хаэл сам не заметил, как оказался на коленях, охваченный бесконечным приступом кашля. Он чувствовал, как она пытается его поднять, слышал какие-то обрывки фраз.

— Где в водах… кристальных… застыла заря… — прохрипел он и завалился вперед, вцепившись пальцами во влажный мох.

Сильная боль пронзила все его тело, когда она попыталась взвалить его к себе на плечо.

— …пожалуйста… всего пару шагов…

Он очнулся и тут же попытался сделать глубокий вдох, но резкая боль в груди снова дала о себе знать.

— Дыши мелко-мелко и носом.

Он послушался.

— Я бы дала тебе что-нибудь от боли, но все порошки вызывают сонливость, а мы должны идти.

— Ничего… — выдохнул он. — Потерплю…

Он сидел на земле, прислонившись к огромному валуну. Рубашка его была снята, грудь и шея перевязаны. Аделаида сидела у самой реки и не отрываясь смотрела на него своими большими, голубыми, как у ее матери, глазами, и Хаэлу показалось, что сама Ника смотрит на него — с любопытством, пониманием, прощением.

«Все уже неважно, малышка. Мы вместе. И мы идем домой».

Ее негромкий голос прервал его размышления.

— Ты уверен, что Сальвия там, в лагере, за башней?

«Чертов орк, — Хаэл вдруг вспомнил, ради чего Аделаида затеяла весь этот побег, поставила под угрозу свою жизнь и благополучие. — Она любит его настолько сильно, что согласилась совершить, наверное, самый ужасный в своей жизни поступок: освободить злейшего своего врага. Как Ника спасла меня, пожертвовав собой, так и она теперь спасает племянничка Какаи. За что?»

— За что ты так его любишь, этого недоорка?! — рявкнул Хаэл, но тут же снова зашелся в кашле, и, после того как напомнила, что ему лучше вовсе помолчать, она ответила на его вопрос.

— Разве можно любить за что-то? Любят всегда просто так…

Хаэл горько усмехнулся, затем резко переменился в лице.

— Я не могу… Я не отпущу тебя, — с силой сжав зубы, Хаэл сделал было рывок, чтобы приблизиться к ней, но лишь снова упал лицом в землю. — Ты слышишь меня? — прошептал он, сплевывая песок. — Я обещал отпустить твоего орка, и я это сделаю… Но ты… Не быть вам вместе. Ты — моя…

Аделаида снова его усадила, мягкими движениями отряхнула землю со щеки и плеча и, вновь отстранившись, как и прежде, молча уставилась на него. Весь вид ее отображал задумчивость и печаль.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Я с самого начала знала, что вместе нам не уйти. Поэтому… Хорошо, Хаэл. Но ты должен поклясться всем самым святым, что у тебя есть, что ты отпустишь его.

Хаэл нервно облизал губы, нахмурился.

— Поклянись, — громко повторила она.

Ему была противна сама мысль, что этот орк будет где-то жить, и она будет любить его, и что Сальвия, возможно, даже попытается ее вернуть. «Нет, я постараюсь сделать все возможное, чтобы она никогда больше не захотела меня оставить, я смогу завоевать ее любовь». «Любят всегда просто так…» — раздался в голове ее голос. А она продолжала смотреть в самую глубину его глаз, ожидая ответа.

— Клянусь. Он уйдет, но ты останешься, — четко произнес он.

Аделаида кивнула, после чего достала из сумки два светящихся свитка телепорта — один убрала в карман, а второй демонстративно разорвала и бросила клочки на землю.

— Он там, — нехотя выдавил из себя Хаэл, — в лагере, за башней. Я уверен.

— Тогда идем.

Аделаида помогла ему подняться и повела к реке, на другой стороне которой сквозь туман проступал огромный силуэт устрашающей башни.

«Она готова даже остаться со мной, несмотря на всю свою ненависть. Ради него… Не будь глупцом, Хаэл. Просто отпусти этого звереныша, и дело с концом. Я шел за Юнуши, но получил гораздо больше, чем рассчитывал. Я вернул свой маяк, свою путеводную звезду… Теперь мы выиграем эту войну. И когда пробудится наша Великая Матерь, мы вместе будем править миром. К черту Митраэла и всех его оракулов! Я и есть пророчество! Сама Шилен хранит меня. Она послала мне тебя, родная, как до этого послала твою мать. Мы с отцом поведем наше войско на поле битвы, и наш род продолжится на тебе, моя дочь, и на твоих детях, и на детях их детей…»

С трудом удалось Аделаиде вытащить его мокрое, тяжелое тело на берег. Он лежал на спине, положив бессильные ладони на туго перебинтованную грудь, а она склонилась над ним, и в ее огромных печальных глазах Хаэл разглядел беспокойство. Положив свои теплые влажные ладони поверх его ледяных рук, она прочитала молитву, и он почувствовал, что снова может дышать. Сделав несколько неглубоких резких вдохов, Хаэл схватил ее ладонь и удивился, когда она сжала ее в ответ.

— Где дланью зеленой укрыта земля… — прошептала Аделаида, и он понял, что она знает эту песню, что пела ему ее мать.

— Знаешь, — прошептал он, — я тогда должен был жениться на человеческой женщине… из знатного рода. Она должна была родить мне первую дочь, и тот союз… — он глухо прокашлялся, — он должен был послужить толчком к созданию Великого Северного Альянса людей и эльфов. Но все пошло наперекосяк, начиная с того, что я по собственной глупости ввязался в бой, в котором изначально был обречен на поражение, и заканчивая нашими отношениями с Никой. Помолвку отменили, меня на несколько лет отстранили от службы, король заключил союз с орками, что, впрочем, никак не повлияло на печальный исход войны… — Хаэл ехидно усмехнулся. — К созданию Альянса вернулись лишь спустя долгих пятнадцать лет…

— В иных обстоятельствах, Хаэл, ты был бы уже мертв… — сурово перебила его Аделаида, пытаясь вновь поднять на ноги. — Но оставь свою исповедь на потом, потому что ты не умрешь, не сегодня…

— Я просто хочу, чтобы ты знала, — непроизвольный стон вырвался из его груди, когда ему удалось наконец-таки вновь, облокотившись о плечо дочери, превозмогая сильнейшую боль и тошноту, двинуться дальше. Он повернул голову к самому ее уху. — Та встреча… с твоей матерью… казалась мне абсурдной причудой, подорвавшей мой престиж в глазах племени и веру в самого себя. Но когда я увидел тебя впервые, я сразу понял, что то была не случайность…

Аделаида на миг остановилась и странно посмотрела на него, словно бы он сказал что-то очень простое и важное одновременно.

— Боги не допускают ошибок. И что бы мы ни делали, все случится так, как и должно быть, — закончил он, давая ей знак головой идти дальше.

Глава 6. Бегство (6.4 тузы и валеты)

***

«Если боги и существуют, то это явно не милостивые, благодушные небожители, какими их выставляет человеческая церковь. Это жестокие, жадные до кровавых зрелищ чудовища, которые создали игрушку себе на потеху. Мир находится на грани истощения, что здесь, что в Грасии. Последняя война разделила западный континент на два враждующих лагеря, и все, чего достигли гномы в союзе с людьми, все восстановленные технологии гигантов — все грозится быть погребено под натиском разрушительных, бессмысленных сражений. Кто-то может притворяться, что ничего особенного не происходит, что жизнь движется своим чередом, как и сотни лет назад. Но меня нельзя обмануть. Я рождена свидетельством всей грешности этого мира. Вся моя жизнь — одна сплошная попытка продраться сквозь заросли колючего кустарника зла и порока, из которых выбраться нет никакой надежды, потому что кроме этих острых, режущих шипов больше ничего и нет вокруг. Лишь боль, уныние и бесконечные вопросы к создателям, которым нет до нас никакого дела. Славен тот, кто во всем этом способен оставаться чист и светел. Святы они, кто за всеми разрушениями и страданиями способны видеть благой божий промысел. Но моя душа темна, как окружающая меня пустота. Я устала идти без возможности добраться до цели. Пусть стопы мои прорастут в землю бесконечными корнями, и я буду до скончания жизни стоять здесь, подняв свой устрашающий лик к небесам, и злобно смеяться над всеми вашими планами ввести меня в очередное заблуждение. Вам больше никогда не удастся причинить мне боль, вы слышите! Я вся — одна сплошная боль. И я буду нести в мир свидетельство всей вашей беспощадности и звериной сущности. Так что лучше уничтожьте меня прямо сейчас, так как большей радости я вам уже никогда не доставлю. Клянусь!»