Гарторикс. Перенос - Юлия Борисовна Идлис

– Посмотрим, – задумчиво сказал он, и его легкие белые брови затрепетали. – Посмотрим, как у тебя это получится.

Глава 13. Дрейк

Западное побережье встретило его настороженно, как чужого.

Раньше, когда он возвращался, ощущение слежки, привычное, как висевшая в воздухе индустриальная копоть, покидало его в районе Альгамбы, едва солнечные лучи пробивались сквозь редеющую дымку, рассыпаясь бликами по свежевымытым фасадам офисных небоскребов. Но сейчас Дрейка не оставляло чувство, что каждый человек в пневмопоезде знает, что он сидит в четвертом вагоне на месте 26F, привалившись спиной к окну и подняв воротник, чтобы не светиться на станционных дронокамерах.

Точно такое же чувство было у него, когда он впервые ехал на Восток. Внешне Томми Вальтер ничем не отличался от среднего жителя «индустриального белого гетто», как называли эту часть континента в криминальных сводках Департамента Западного побережья. И всё же было в нем что-то такое, из-за чего все чуть заметно напрягались, словно чуяли в нем существо другого вида.

Очень скоро он понял, что этим «чем-то» был он сам: Дрейк Холуэлл, блестящий выпускник Академии, счастливый молодожен с хорошей работой и «умным» домом в респектабельном районе, человек, у которого было всё, о чем средний житель белого гетто мог только мечтать. Томми Вальтер был для него оболочкой – и Дрейку приходилось всё время съеживаться, чтобы не порвать ее ненароком, пока тонкая защитная пленка не превратилась в сплошную броню. Теперь Томми Вальтер ехал на Запад – и ему отчаянно не хватало Дрейка Холуэлла, чтобы укрыться от нарочито равнодушных взглядов соседей по вагону.

К тому времени, как он вышел из клиники, провалявшись почти две недели с контузией и осколками ребер в легких, Восточное побережье уже успокоилось. Транспортные картели проглотили то, что осталось от империи Рогана, и занялись своими делами. Их военизированные подразделения с новейшим армейским оборудованием бесследно исчезли. На месте сгоревшего мотеля построили склад, которым теперь заправлял Конни.

Посредник, у которого больше нет информации на продажу, никого не интересует – ровно до тех пор, пока о нем некстати не вспомнят. Самое разумное, что можно было сделать в этой ситуации, – исчезнуть, сделав вид, что Томми Вальтер взорвался в контейнере вместе с Роганом.

Сойти с радаров, оставаясь на Восточном побережье, было невозможно, Дрейк это прекрасно понимал. Нужно было ехать на Запад – и это его устраивало. На Западе транспортных картелей не было. Там было что-то другое, что он еще только начал нащупывать.

Вдалеке между сверкающими небоскребами финансового района мелькнул аккуратный матовый купол, похожий на ванильное безе. Это был Центр Сновидений Юго-Западного округа.

Дрейк машинально сунул руку в карман – и тут же вспомнил, что у него нет больше личного коммуникатора. Тот, на который приходили сообщения о мыслеобразах, полученных от Лиз, рассыпался прямо в руках Конни, как только он попытался прочитать мерцающую на экране надпись.

Центр Сновидений был обязан хранить мыслеобразы Лиз вечно, как и ее тело. Дрейк вздрогнул, вспомнив синеватое лицо Рогана с датчиками на висках и на лбу. Еще в клинике, попытавшись подумать про Лиз, Дрейк вдруг отчетливо увидел плотно закрытые глаза и серебристую щетину на острых скулах – и понял, что не может вспомнить, как выглядела его жена в криохранилище. Он с легкостью описал бы внешность Лиз для составления 3D-портрета, но увидеть ее у себя в голове больше не мог. Дрейк даже не был уверен, что узнал бы ее сейчас, если б она перед ним появилась.

И все-таки в том, что Лиз лежала теперь в криохранилище, были и свои плюсы.

Персональный пропуск давал Дрейку доступ во внутренние помещения Центра Сновидений, откуда при определенной сноровке и везении можно было попытаться попасть в сборочный цех.

Производство капсул для Переноса было сложным высокотехнологичным процессом. Чтобы избежать возможных поломок при транспортировке, их собирали прямо на месте, по засекреченному протоколу и в строгом соответствии с квотой, рассчитанной для Центра Сновидений каждого округа. После тщательной проверки новые капсулы регистрировали, нанося на подставку штрихкод, по которому их можно было идентифицировать: имущество, аппаратура и ноу-хау Центра Сновидений было застраховано на астрономические суммы как необходимое для всеобщего жизнеобеспечения.

Все, кто покупает номера, получают капсулу, сказала Йенна. О левых номерах, что появлялись и исчезали в обход Лотереи, в Департаменте ходили слухи, которым кто-то верил, а кто-то – нет. Но про капсулы Переноса в личном пользовании, за пределами Центров Сновидений, до сих пор не слышал никто. Если бы Дрейк не видел этого своими глазами, он никогда бы не поверил, что такое вообще возможно.

Это означало, что помимо производства и обмена сверхчистого грэя на левые номера существовал отдельный канал для капсул. На капсуле Рогана штрихкода не было; либо ее собрали не в Центре Сновидений, а где-то еще – что было нарушением информационной безопасности планетарного масштаба, – либо, что более вероятно, капсулу отгрузили прямо с производства – до того, как ее успели зарегистрировать.

В любом случае все ниточки вели в Центр Сновидений. Только там можно было выяснить, как происходит проверка капсул и каков среди них процент технологического брака. Одного персонального пропуска в криохранилище тут не хватит; за доступом к информации такого рода нужно было идти на самый верх Департамента.

Это было невозможно. В Департаменте защиты сознания были и публичные подразделения, но всё, что имело отношение к реальной работе, защищено несколькими уровнями внешней и внутренней секретности. Информация циркулировала внутри Департамента по закрытым каналам: только так можно было защитить сотрудников на местах и их семьи. После всего, что случилось на Восточном побережье, Дрейк не мог не признать, что в этом была неоспоримая логика.

Но сейчас ему было необходимо попасть наверх – даже если для этого пришлось бы сломать систему секретности, защищавшую конкретных людей. Дрейк Холуэлл вряд ли пошел бы на такое, но Томми Вальтер был чужаком на благополучном Западном побережье – и никого здесь не жалел.

Перебросив куртку через тонкие электрошоковые провода, натянутые поверх декоративного металлического ограждения, он подпрыгнул и приземлился на жесткую синтетическую траву, покрывавшую задний двор.

Ванхортон жил на втором этаже небольшого жилого комплекса, построенного почти полвека назад и уже тогда безнадежно устаревшего. Вокруг давно выросли современные небоскребы, заслонившие обшарпанное приземистое здание от света, ветра и даже от течения времени. Ни задний двор с неровной травой, ни шахматная облицовка стен, ни