Через ее труп - Сьюзен Уолтер

– А если так? «Это снова Нейтан. Мы хотели заплатить вам за хлопоты. Вы не могли бы перезвонить?» – предложила Винни.

– Отлично, – согласился Чарли. – Может, она позвонит, чтобы получить деньги.

Винни нажала «отправить» и отдала мне телефон.

– Дай знать, если ответит.

Я кивнул, хотя и знал, что фальшивая Сильвия не ответит – слишком велик риск раскрыть свою маскировку. Конечно, я знал, кто она. Остался только один пугающий вопрос: почему она это сделала?

Оглядываясь назад, я поражаюсь, насколько просто было бы застать автора этой безумной затеи на месте преступления. Если б я только попросил лже-Сильвию дождаться меня, если б только сам позвонил в похоронное бюро, если б настоял, чтобы лже-Сильвия позвонила мне, а не присылала сообщения, вся шарада раскрылась бы. Но вместо того чтобы разоблачить махинацию, я попал в расставленную для меня ловушку.

Отец играл в турнирах по покеру. Он пытался научить и меня. Правила были простыми: тройки выигрывают у двух пар, фулл-хаус выигрывает у флеша, чем старше карты, тем лучше. Рассчитать шансы на выигрышную комбинацию тоже было довольно просто. Вычти карты в игре (на столе и у игроков) из общего количества в колоде (пятьдесят две) и подсчитай вероятность. Но хорошие игроки играют не в карты, говорил мне отец. Они играют с людьми. Выигрывает не тот, у кого лучше карты. А тот, кто правильно считывает оппонентов, знает, по какой схеме они делают ставки и когда блефуют. Как бы хорошо я ни считал карты и вероятности, в покер я играл плохо. Кто-то явно знал об этом, потому что меня обыграли подчистую.

Если б я не был так брезглив и не боялся увидеть труп Луизы, то мог бы заподозрить, что лже-Сильвия темнит. Возможно, я так твердо решил действовать честно, что мне и в голову не пришло усомниться в чьей-то порядочности. А может, я просто тупица. Как бы то ни было, мое решение отстраниться от хлопот с похоронами стало катастрофической ошибкой. Но катастрофические ошибки – мой конек. Можно сказать, я эксперт по таким ошибкам и в очередной раз наступил на грабли.

Конечно, была еще одна причина, по которой я не сомневался в подлинности автора посланий: мысль о том, что кто-то будет выдавать себя за медсестру Луизы, чтобы сообщить о ее смерти, была совершенно безумной. Так мог поступить только психопат, и это казалось совершенно невозможным.

Трудно было проглотить эту горькую пилюлю – мало того что сообщения отправила психопатка, я еще и ходил с ней на свидание.

Глава 40. Эшли

Я вылезла из твидового костюма и забралась в кровать. Не было смысла выходить на улицу, потому что: а) там шел дождь и вообще была отвратительная погода, б) меня только что уволили за прогул и в) теперь я богата, и работа мне не нужна. Наверное, это классический случай плохой новости и хорошей. Учитывая, что мне никогда не нравилось работать экскурсоводом, хорошая новость перекрывала плохую. Так почему же я так подавлена?

Наверное, мое ужасное состояние указывало на мою сострадательность. Умерла женщина. Это само по себе основание для грусти. Я не очень хорошо знала Луизу, но она была чьей-то матерью, чьей-то сестрой, чьей-то тетей (точнее, тетей моего потенциального парня). Конечно, с ее стороны было не очень красиво лишать своих отпрысков наследства, но я не виновата, что она их обделила. Я вспомнила, как ее сын накричал на меня перед лифтом. Может, ее дети – чудовища и не заслуживают денег?

Но даже если у Луизы были веские причины злиться на детей, почему ее деньги получила именно я? Если она оставила их мне, это еще не значило, что я могу их взять. Что скажет мама, когда узнает, что я приняла наследство, предназначенное другим? Она бы никогда этого не поддержала. Так что на самом деле хорошая новость вовсе не была хорошей.

И конечно, моя жизнь превратилась в черную дыру. Ни карьеры, ни работы. Ни парня. Ни соседа по дому. Не осталось даже последнего прибежища – нашего уговора о браке. У меня буквально не было ничего и никого. Я бы провалялась в постели весь день, если б не Брандо – своим танцем «хочу писать» перед дверью моей комнаты он напомнил, что все-таки есть еще на свете одно существо, которому не безразлично, жива я или мертва.

– Ладно, ладно, встаю, – проворчала я, и он запрыгал от радости.

Я продрогла, поэтому включила кофеварку, чтобы кофе был готов к моему возвращению, взяла поводок и пристегнула к ошейнику.

– Готов?

Он гавкнул: «А то!», я открыла дверь и вышла под вечернюю морось. Брандо потянул влево, но сегодня мы пошли направо, подальше от дома Луизы. То есть моего дома, по крайней мере, пока суд не заставит меня его вернуть. Я ни минуты не сомневалась, что дети Луизы не сдадутся без боя. И кем я буду, если стану с ними бороться? Конечно, я не была размазней. Голливуд состоит из тех, кто готов вонзить нож в спину и расталкивать других локтями, и я научилась не отставать. Вряд ли скромный привратник сможет опровергнуть, что Мэтт Дэймон лично пригласил тебя на прослушивание или премьеру, так почему бы не соврать? В резюме мы тоже врали. Никто из нас не умеет ездить верхом, говорить по-французски, играть на скрипке – мы учимся, когда проходим кастинг! Так что да, я знала, как получить желаемое. Но борьба за наследство – это чересчур даже для меня.

Пока Брандо тащил меня по тротуару, я размышляла о своем печальном будущем. Мама сказала, что я могу (или должна?) вернуться домой, но что дальше? В Висконсине нет работы для неудавшейся актрисы, она же экскурсовод, она же Золушка по субботам. Все подруги замужем и работают, будет унизительно с ними встретиться. Я была так уверена в себе, когда уезжала, все мне завидовали. «Не забывай о нас, когда станешь звездой! – говорили они. – Приглашай на свои премьеры, присылай фотографии с автографом, передавай привет Тому Холланду!» – «Обязательно! – пообещала я. – И Майклу Джордану тоже передам поцелуй!» – глупо пошутила я. Но вышло так, что самая глупая шутка – это я.

– Ладно, Брандо, пошли обратно, – сказала я, легонько потянув за поводок. Пес уткнулся носом в клумбу и усердно принюхивался. – Ну, давай.

Я снова потянула за поводок. Штаны ниже