Санкция Айгер - Треваньян

– Мы тут вот трепались да глазели на горку, – пояснил Бен, после того как Джонатан отправил официанта принести еще один кофейник.

– Я не имела представления, что гора, о которой Жан-Поль твердил целый год, окажется столь прекрасной, – сказала мадам Биде, впервые за утро сняв темные очки и остановив безмятежный взор на Джонатане.

Он бросил беглый взгляд наверх, на холодный, закрытый тенью склон Айгера и на длинные клочья облаков, застрявшие на вершине.

– Я бы не назвал ее прекрасной, – несмело вмешался Биде, – скорее, величественной. Но прекрасной – вряд ли.

– Возможность борьбы и победы – вот что прекрасно! – высказался Фрейтаг для всех народов и на все времена.

Андерль посмотрел на гору и пожал плечами. Он, очевидно, никогда не думал о горах, как о прекрасных или уродливых: они для него были либо простые, либо сложные.

– И это весь ваш завтрак, герр доктор? – спросил Фрейтаг, когда Джонатану подали кофе.

– Да.

– Питание – важный компонент подготовки, – наставительно изрек Фрейтаг.

– Приму к сведению.

– Вот и Мейер придерживается вашей своеобразной манеры питаться.

– Да? Я и не знал, что вы знакомы.

– О да, – сказал немец. – Я связался с ним вскоре после того, как организовал это восхождение, и мы совершили несколько небольших подъемов вместе, чтобы он приспособился к моему ритму.

– И, надо полагать, чтобы вы приспособились к его ритму?

Биде чутко отреагировал на весьма прохладный тон этого обмена информацией, поспешно вставив теплую и добродушную нотку:

– Мы все должны называть друг друга по имени. Согласны?

– Боюсь, что не знаю имени вашей жены, – сказал Джонатан.

– Анна, – представилась она.

– Каковы сообщения о погоде? – весьма официально осведомился Карл у Бена.

– Не сказать, чтобы очень хорошие. Сегодня ясно. Завтра, возможно, тоже. Но на нас отовсюду идут неустойчивые фронты, так что потом будет довольно опасно.

– Тогда вопрос решен, – объявил Карл.

– Какой вопрос? – спросил Джонатан, прихлебывая кофе.

– Мы выходим немедленно.

– Я кофе допить успею?

– Я имею в виду, что мы выходим в самое ближайшее время.

Бен недоверчиво покосился на него.

– Это при том, что через три дня возможна буря?

– На Айгер поднимались и за два дня. – Карл говорил резко, как бы оправдываясь.

– А если в два дня не уложитесь? Если вас там непогода к стене прижмет?

– Бенджамен в чем-то прав, – вмешался Жан-Поль. – Бессмысленно рискуют только дети.

Слово “дети” сильно задело Карла.

– Кто не рискует – тот в горы не ходит. Возможно, молодым риск дается легче.

Джонатан перевел взгляд с горы на Бена, который опустил уголки рта, закрыл глаза и медленно покачал головой.

Андерль не участвовал в этой дискуссии. Более того, все его внимание было поглощено группой симпатичных девушек, появившихся на террасе. Джонатан спросил его мнение, целесообразно ли идти, если погодные условия ставят предел в два дня. Андерль вытянул нижнюю губу и пожал плечами. Ему было решительно все равно, пойдут они в хорошую погоду или в плохую. И то и другое будет интересно. Но если они не собираются подниматься сегодня или завтра, то у него могут найтись и другие занятия, заслуживающие внимания.

Джонатану он понравился.

– Итак, мы зашли в тупик, – сказал Карл. – Двое высказались в пользу того, чтобы идти сейчас, а двое против. Таковы издержки демократии. Какой компромисс вы предложите? Подняться до середины? – Его прямо-таки распирало истинно немецкое остроумие.

– Против трое, – поправил Джонатан. – У Бена тоже есть голос.

– Но он с нами не идет.

– Он наш базовый. Пока мы не на стене, у него не просто право голоса – у него право принимать решения.

– Да? И кто так постановил?

Андерль заговорил, не сводя глаз с девушек на террасе:

– Это всегда так. Сейчас последнее слово за базовым, а на маршруте – за руководителем.

– Очень хорошо, – сказал Карл, желая прекратить ту часть дискуссии, в которой он явно проигрывал. – Это подводит нас к другому принципиальному вопросу. Кто будет руководителем?

Карл окинул взглядом всех, сидящих за столом, готовый парировать любые возражения.

Джонатан налил себе еще чашку кофе и повел кофейником из стороны в сторону. Карл отверг это предложение выпить еще кофе резким взмахом головы, Жан-Поль – накрыв чашку ладонью, Анна – пошевелив кончиками пальцев, Андерль – не обратив никакого внимания, а Бен – состроив гримасу: его кружка с пивом была еще на четверть полна.

– Мне казалось, что уже давно решено – поведете вы, Карл, – спокойно сказал Джонатан.

– Да, так было. Но это решение было принято до того, как американский участник нашей группы попал в автокатастрофу и был заменен человеком со столь значительной международной репутацией – по крайней мере, имевшим таковую репутацию несколько лет назад.

Джонатан не смог сдержать улыбки.

– У нас с самого начала должно быть четкое понимание, – продолжал Карл. – Я хочу удостовериться, что существует полное согласие относительно того, кто поведет группу.

– А ведь у вас была правильная мысль, – сказал Жан-Поль. – Ведь Джонатан уже дважды поднимался на эту гору.

Галльской логике тут же была противопоставлена немецкая скрупулезность.

– Позвольте внести поправку. Уважаемый доктор дважды не смог подняться на эту гору. Я не хочу вас обидеть, герр доктор, но вынужден заметить, что не считаю, будто неудача автоматически дает вам право на руководство.

– Я ничуть не обижаюсь. Вам так важно быть руководителем?

– Это важно для всей группы. Я затратил несколько месяцев на составление нового маршрута, который существенный образом отличается от классического, Я уверен, что, как только мы его внимательно изучим, вы все согласитесь, что он хорошо продуман и вполне осуществим. А если мы поднимемся по этой стене новым путем, мы попадем в книги рекордов.

– А это для вас очень важно?

Карл с удивлением взглянул на Джонатана.

– Конечно.

Андерль отодвинул свой стул от стола и смотрел на эту борьбу за власть. В складках его худого, загорелого лица таилось веселье.

Анна боролась со скукой, переводя взор то на Джонатана, то на Карла – двух естественных лидеров в группе. Джонатан почувствовал, что она размышляет, кого выбрать.

– Почему бы нам пока на этом не остановиться, – сказал Жан-Поль, избравший роль посредника. – Сегодня мы изучим маршрут, который вы, Карл, предложили. Если он нам понравится, вы и будете руководителем. Но пока мы не начали подъем, командовать будет Бенджамен.

Карл согласился, уверенный, что достоинства его нового маршрута убедят всех. Бен, мрачно взглянув на Карла, тоже согласился. Согласился и Джонатан. Андерлю было все равно.

– Ну вот! – Жан-Поль хлопнул в ладоши, показав тем самым, что неприятный для него спор закончен. – А теперь мы допьем кофе и получше познакомимся друг с другом. Правильно?

– О? – сказал Джонатан. – Мне казалось, что вы с Карлом уже давно знакомы.

– Как так? – улыбаясь, спросил Жан-Поль.

– Мне представлялось, что по работе. Ведь ваша компания производит аэрозоли, а его – пестициды. Естественно было бы предположить... – Джонатан пожал плечами.

При упоминании пестицидов Карл нахмурился.

– А, понятно, – сказал Жан-Поль. – Да, это вполне естественная ошибка. На самом деле это наша первая встреча. Просто совпадение, что мы работаем в смежных областях.

Анна посмотрела в окно и сказала, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Кстати, я предполагала, что всякий, кто в Европе производит хоть какую-то жидкость, бывал у нас в доме, по крайней мере, однажды.

Жан-Поль засмеялся и подмигнул Джонатану.

– Некоторых моих коллег она находит чуть скучноватыми.

– Да ну? – спросил Джонатан, вытаращив глаза. Разговор перешел на всякие мелочи, и, выдержав ровно четверть часа, Бен поднялся и попросил извинить его – ему надо срочно проверить снаряжение. Андерль вызвался помочь ему, и оба удалились.

Джонатан смотрел, как Бен уходит своей характерной сверхэнергичной подпрыгивающей походкой, которую он выработал, компенсируя хромоту. В голову ему пришла одна мысль.

– Я слышал, что у вас была травма в июне? – спросил он Карла, как бы для поддержания разговора”.

– Да. Упал. Ничего серьезного.

– Кажется, ногу повредили?

– Да. Рассадил о камень. Уверяю вас, что на моей работе на стене это никак не скажется.

– Вот и хорошо.

Карл и Жан-Поль заговорили о горах, на которых они оба побывали, делясь впечатлениями и сопоставляя маршруты. У Джонатана появилась возможность еще немного посидеть за чашкой и подумать обо всех троих. Ни у одного из альпинистов он не заметил в поведении признаков того, что ему известно, кто такой Джонатан и с какой целью он здесь.

Мысли Анны Биде прятались где-то под ресницами, осенявшими ее умные, проницательные глаза. Иногда она совсем уходила в себя, полностью удовлетворенная обществом собственных размышлений. Иногда же она включала в сферу своего внимания мужчин, окружающих ее, и на мгновение прислушивалась к их разговору, пока не решала, что там нет ничего для нее интересного, и вновь уходила в себя. Джонатан принялся ее рассматривать. Ее одежда, ее редкие реплики, ее глаза, в которых иногда вспыхивал вопрос или заинтересованность, тут же угасавшие с внезапным опусканием ресниц, – все было обдуманно и эффектно. Она была одновременно соблазнительна и исполнена собственного достоинства – сочетание, являющееся исключительным свойством парижанки определенного круга и определенного возраста.