Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - Сборник

Работы начали в тот же день с наступлением темноты. Кабель прокладывали мористее малой трассы. К утру 30 сентября кабель был подан на восточный берег, севернее губы Черная Сатама.

На последнем этапе внезапно ухудшилась погода. Маленький гидрографический корабль «Сатурн» заблаговременно успел уйти в базу. Начал отходить и «Буй». И в это время его атаковали 2 фашистских самолета. ТЩ-УК-4, которым я тогда командовал, увеличил ход до полного и открыл артиллерийский огонь по стервятникам. Комендор Рудовский и весь расчет 45-миллиметрового орудия в пене и брызгах, с трудом удерживаясь на качающейся палубе, вел точный огонь. Вскоре ведущий МЕ-110, отвернув в сторону, сбросил бомбы, которые не причинили вреда нашим судам. Так же безрезультатно отбомбился и ведомый.

У меня сохранилась старая карта южной части Ладожского озера. Глядя на Шлиссельбургскую губу, я вижу пунктирные линии, ограничивающие район якорной стоянки кораблей. Примерно по этим отметкам и был проложен кабель.

3 октября ТЩ-63 и ТЩ-82 получили приказ доставить боеприпасы, продовольствие и медикаменты героическому гарнизону острова Орешек. Условным сигналом для наших кораблей должен был служить костер в районе Посеченских створов (Шлиссельбургские створы в то время не действовали, так как они находились на территории противника). С наступлением темноты тральщики вышли в намеченную точку.

В 20 часов загорелся сигнальный костер. Пройдя по Посеченскому створу, корабли повернули влево и вышли на фарватер.

Противник периодически вел беспокоящий огонь по фарватеру. Несмотря на это, тральщики продолжали следовать к крепости. Командиры кораблей И. П. Тюньков и В. А. Щербаков напряженно всматривались в темноту. Нервы у всех напряжены до предела. Никто не курил. Даже разговаривали шепотом и ходить старались бесшумно.

С большой радостью встретили отважные защитники легендарного Орешка своих друзей-моряков. Тральщики быстро освободились от грузов и, приняв раненых, служебную корреспонденцию и почту, покинули крепость.

Обратный путь был еще опаснее. Противник, заметив тральщики, усилил огонь по фарватеру. Близкие разрывы снарядов вынуждали командиров маневрировать, а условий для маневра в узкостях, как известно, нет.

Наконец показались Посеченские створы. Тральщики вышли из опасной зоны, выполнив задание благодаря мужеству и отваге экипажей кораблей. Несмотря на узкость и извилистость фарватера, сильное боковое течение, наличие отмелей и банок, командиры блестяще справились с плаванием в трудных условиях.

В 1941 году ледостав на Ладоге наступил рано. Плавать с каждым днем становилось все труднее. Особенно тяжело было буксировать баржи с грузом. А поверхность сплошных ледяных полей и толщина льда с каждым днем все увеличивались.

На подходе к Новой Ладоге, у речного бара, в самом мелком месте фарватера, затерло льдом земснаряд. Но ладожцы умели извлекать пользу даже из неудач! На тральщики и буксиры, форсировавшие замерзающий бар, с земснаряда заводили трос и мощной лебедкой протаскивали суда сквозь толщу битого льда.

ТЩ-81 под командованием В. И. Зайцева, пройдя бар, с баржей на буксире стал медленно продвигаться на север, к чистой воде. Вторую баржу вывел ТЩ-УК-4. Теперь уже им командовал А. А. Александров. Тральщик попал в дрейфующее ледяное поле. Лишь через три часа удалось освободиться из ледового плена. Александров подвел свой корабль к одной из канонерских лодок, стоявшей на рейде. Канлодка приняла от тральщика баржу и отбуксировала ее к Осиновецкому маяку, где тогда уже волею советских людей был создан порт.

Несмотря на усиливающийся ветер и пургу, буксир Северо-Западного речного пароходства «Морской лев» вывел из Новой Ладоги и третью баржу.

Ночью затертый льдами «Морской лев» начал дрейфовать на каменистую отмель. Находившиеся поблизости канлодка «Шексна» и ТЩ-100 услышали сигналы бедствия, подаваемые с буксира, и пришли к нему на помощь. В самый критический момент ТЩ-100 приблизился к буксиру. Но тут положение еще больше усложнилось: днища обоих кораблей уже стали касаться грунта. Казалось, катастрофа неизбежна. Поданные на «Морской лев» стальные тросы лопнули, не выдержав нагрузки…

Боцман Т. Р. Никнткж, опытнейший моряк торгового флота, сумел использовать якорное устройство тральщика. На буксир передали кусок якорной цепи. Речники быстро закрепили ее, и ТЩ-100, дав задний ход, с большим риском для своего руля и винтов начал движение.

Около двух часов экипажи «Морского льва» и ТЩ-100 боролись со стихией. На тральщике кончалось топливо. В топку летели последние лопаты угля вместе с деревянными кранцами и аварийным материалом: баржу с продовольствием нужно было спасать любой ценой.

Сигнальный огонь «Шексны» становился все ближе и ближе. Вот уже донесся голос командира канлодки И. Т. Евдокимова. Вот наконец надежный стальной трос с «Шексны» передали на «Морской лев». Через десять минут канлодка, ведя на буксире «Морской лев» и баржу, пробивалась к чистой воде, а ТЩ-100, ломая лед, шел в Новую Ладогу.

На палубе тральщика было тихо. Лишь на баке возился боцман Т. Р. Никитюк, разбирая обрывки тросов и обломки кнехтов.

Мы стояли на мостике, переживая перипетии борьбы со стихией и радуясь победе над нею. Мы знали, что по волнам осенней Ладоги уверенно держат курс канлодка «Шексна» и буксир «Морской лев», за кормой которых идет баржа с мукой для ленинградцев.

Тяжелые дни переживали моряки Ладоги глубокой осенью и в начале зимы 1941 года. Враг, не считаясь с потерями, пытался замкнуть кольцо вокруг Ленинграда. Артиллерийская канонада сотрясала воздух, а с наступлением темноты вся южная часть горизонта алела от отблесков пожаров и вспышек орудийных выстрелов. Передовые части фашистских войск достигли деревни Гостинополье, что в 3 километрах от Волховстроя и в 27 километрах от Новой Ладоги — главной базы флотилий. Между Волховом и Новой Ладогой наших армейских частей почти не было.

Главной базе угрожала огромная опасность. Командование приняло решение перебазировать флотилию на западный берег, в район бухты Морье. Срочно грузились корабли. Грузились баржи и суда Северо-Западного пароходства. И вот потянулись караваны из Новой Ладоги.

Усилился мороз, лед быстро нарастал. Наиболее тяжелый участок в районе фарватера и мелководного бара быстро замерзал. Роль ледоколов выполняли ТЩ-37, ТЩ-65, ТЩ-УК-4, ТЩ-100 и ТЩ-127. Экипажи этих пяти тральщиков работали круглосуточно, с огромным напряжением. Особенно тяжело было машинной команде: частые погрузки угля и плохие бытовые условия очень изматывали людей. Дивизионный механик А. А. Бердышев дни и ночи проводил на кораблях. Он всегда оказывался там, где требовалась его помощь.

В неимоверно тяжелых условиях тральщики вывели из ледового плена все корабли и баржи с имуществом и снаряжением флотилии. Но сами «ледоколы» потеряли способность двигаться: в неравной борьбе со стихией они повредили винты и рули. Скованные льдом тральщики стояли в районе фарватера.

Опустел город, опустел рейд. В Новой Ладоге остались только штаб флотилии и штаб охраны водного района (ОВР).

В ночь с 14 на 15 декабря 1941 года все бодрствовали. Командир ОВРа капитан 1-го ранга М. С. Клевенский не покидал своего штаба. Был разработан план действия оставшихся кораблей в общей системе обороны базы в случае прорыва врага к берегу Ладоги. На корабли поступили пакеты с грифами «Вскрыть по сигналу…»

Не был только по-настоящему решен вопрос о тральщиках.

…Штаб ОВРа размещался в подвале Новоладожской церкви. Условия работы здесь оставляли желать лучшего: сырость, холод, дым от печурок, плохой свет.

Командир ОВРа капитан 1-го ранга Клевенский собрал офицеров штаба, чтобы познакомить их с создавшейся обстановкой. Докладывал начальник штаба. В это время раскрылась дверь, и в помещение вошла группа командиров и комиссаров тральщиков 6-го дивизиона. Первое, что бросилось в глаза и заставило всех присутствовавших встать, был внешний вид вошедших. Наглаженные, надраенные, с чистыми подворотничками, при оружии и противогазах, они выглядели очень парадно.

Я доложил капитану 1-го ранга Клевенскому, что на тральщиках происшествий нет, личный состав кораблей приступил к ремонту.

После некоторой паузы командир ОВРа сказал:

— Товарищи! Мы только что знакомились с новой боевой документацией, которую составил штаб в связи с изменившейся обстановкой. Документацию для тральщиков, видимо, придется корректировать. Хотелось бы знать ваше мнение по вопросам, связанным с обороной базы. Доложите свои соображения, — обратился ко мне капитан 1-го ранга Клевенский.