Стражи Перекрестка - Александр Маслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так можно торговать таким без документов? – спросил дейф у Васюкова, обалдело ощупывавшего черепушку, покрывавшуюся на глазах веселенькой порослью.
– Да! Как удивительно! Таким можно! – согласился заместитель мэра.
Сразу иноземных торговцев осадили сотни покупателей. Кто-то приобретал редкие товары с переплатой за рубли, кто-то бежал к цыганам, менявшим по соседству рубли на чилдрики.
Оставив макабцев воевать с длинными очередями, Хельтавар и гог направились вниз по проспекту Калинина. Съели в пути по пирожку, угостились минералкой и к началу первого подошли к зданию УВД на КМВ. В этот раз дежурные встретили их дружелюбно. Сержант с автоматом у дверей приветствовал с таким рвением, что с головы едва не слетела фуражка. Офицер за пультом мигом связался с Хрипуновым, и сразу их повели по лестнице на второй этаж.
– А, Василий Михайлович! – воскликнул Тришка, потрясая тяжелую ладонь начальника Управления.
– Добрый, добрый день! – подполковник раскланялся, держась особо вежливо с Шанен Горгом.
– Как жилось? – поинтересовался дейф, расстегивая пуговицы пиджака. – Недруги не одолевают?
– В городе суматоха, такое творится, что пока не до моей персоны, – Василий Михайлович вернулся к своему столу, зашуршал сводками и махнул рукой. – В общем, творится. Наше счастье, что телефоны не работают и никакой связи, кроме внутренней. Иначе бы нас замучили, убили бы своими звонками.
– Да, телефоны не работают, – магистр кивнул, приподняв очки, покосился на гога.
– Не работают, проклятые, – согласился Тришка. – Что-то все номера перепутались. Звонишь в больницу – попадаешь в Рома-пиццу. Вчера хотели заказать билеты в кино, позвонили, а на проводе прачечная. И везде такой вот бардак.
– Да бог с ними, телефонами. Хлопот меньше. Ни Ставрополь, ни Москва нам позвонить не может. Мы теперь, как в отдельном государстве, – продолжил подполковник.
– Правильно-правильно, – подхватил его мысль Тришка. – Москва теперь нам не указ. Мы сами по себе. У нас своя страна – у них своя. И ты тут самый главный милиционер. Даже более того… – он со значением потряс пальчиком. – Ты – супермент.
– Все так, если бы ни это вот, – как бы в ответ ему Хрипунов снова зашелестел ворохом сводок и положил руку на стопку бумаг от заявителей.
– А вы проще на это вот смотрите, – посоветовал Хельтавар. – На что народ жалуется? Что дракоши появились или сероводородом припахивает? Ночью по улицам разгуливают страшноватые субъекты? Беспокоят еще какие-то чудеса? Все это мелочи.
– Жалкие мелочи в сравнении с мировой революцией! – вставил гог.
– Не обращайте внимания на жалобы. В стопочку их и в огонь, – магистр кивнул на бумаги, разбросанные на столе.
– А ябед гоните! – снова влез Тришка. – В шею ябед отсюда! У нас серьезная контора, а не клуб свободных ушей.
– И об этих книгах забудьте, – дейф вытянул палец к полке, на которой покоились толстенькие томики с кодексами, указами и различными нормативно-правовыми актами. – Скоро выйдут новые законы, по которым вам будет работать удобнее. А пока советуйтесь с головой.
– Господин магистр, – полковник оперся о столешницу и подался к дейфу. – А эта непроницаемая завеса вокруг города… Она надолго?
– Навсегда.
– И через нее никто не сможет проникнуть? – с надеждой спросил Хрипунов.
– Нет, кроме лиц имеющих мое позволение или знающих о расположении межмировых порталов. С порталами мы скоро разберемся: частью заблокируем, частью возьмем под свой контроль. А образовавшаяся граница необходима – она защищает наш мир, и будет постепенно расширяться, охватывать новые территории. Что еще беспокоит?
– Еще… – начальник Управления дернул плечами и полез в карман за платком, что бы обтереть вспотевшую шею. Сказать так сразу, что его беспокоило еще, он не мог, поскольку беспокоило все, начиная от странного вкуса воды в графине, кончая сумасшедшим переменам, происходящим в городе и в самом Управлении.
– Вообще, по всем вопросам, вызывающим беспокойство, в мое отсутствие советуйтесь с головой, – сказал дейф, видя какие затруднения вызвал его невинный вопрос.
– Так я советуюсь. Только ей, родной, и руководствуюсь, – Василий Михайлович слегка постучал себя пальцем по темечку.
– Магистр имел ввиду голову Маркинштейна, – пояснил Тришка. – С ней нужно советоваться. Так сказать, голова моего врага – лучший друг. Хи-хи-хи! – он залился смехом, вдруг спохватившись спросил: – А где она, кстати? Где наш драгоценный подарок?
– В холодильнике. Убрал, чтобы не завонялась. И от посторонних глаз, – подполковник помрачнел, говорить, даже вспоминать о части тела Маркинштейна ему не хотелось. Не избавился он от верхней части Якова Ивановича лишь потому, что знал: рано или поздно о ней спросят.
– Сюда несите, – властно сказал Шанен Горг. – Мы вас научим правильно обходиться с ней. А в холодильник головушку прятать не надо. Не бойтесь, она не испортится – гарантирую. Теперь это – лишь симпатичный сувенир, наделенный волшебными свойствами. Повесьте ее сюда, – дейф похлопал по простенку, с которого заботливо и мудро улыбался портрет Президента.
– Правильно. Здесь ей место, – Тришка придвинул к простенку стул, быстро вскочил на него и сдернул рамку. – Сюда, башку! Давайте! – поторопил он милиционера, сам подбежал к открытому окну и швырнул лик главы государства на улицу.
Поступок гога Василию Михайловичу не понравился. Он подумал, что очень нехорошо будет, если кто-то из прохожих или сотрудников Управления заметит, как портрет Президента вылетел из его окна, словно надоевший хлам. Подумал, помрачнел, однако своими соображениями с гостями не поделился и с кряхтением вытащил из холодильника подарочную коробку. Тришка при этом будто прочитал его мысли и сказал:
– Не дрейфь, Михалыч. Физиономия Президента теперь ни к чему. Есть в нашем мире рожицы поважнее. Вот моя, например, – он опять вскочил на стул, гордо вскинул подбородок и, подняв руку, провозгласил: – Вперед к светлой жизни, товарищи! К новым свершениям! Даешь стране угля! Мужикам – футбол, бабам – колготки! Пиво и шампунь бесплатно!
Измученный слух Хрипунова зацепился только за последний лозунг, и милиционер спросил, осторожно опуская коробку на край стола:
– А правда, что теперь пиво будет литься из водопроводных труб?
– Сущая истина, – ответил гог, поднимая крышку. – С восьми до восьми тридцати утра – сам график составлял, – он поднял голову Маркинштейна за волосы и внимательно осмотрел ее со всех сторон, заглянул в уши и приоткрытые глаза. – Хорошая какая, – сказал Тришка, оставшись довольный результатом осмотра. – Берите, Михалыч, вешайте ее на гвоздик.
Подполковник брезгливо и несмело подцепил пальцем цепочку, подошел к простенку и кое-как накинул золотые звенья на гвоздь – голова усопшего повисла ровно, чуть ниже пыльного квадрата, закрытого прежде светлым ликом Президента.
– Хороша. Действительно хороша, – с придыханием повторил гог.
– Чего же ей быть плохой, если с хорошего человека срублена, – любуясь экстравагантным украшением, Хельтавар остановился посредине ковровой дорожки и распорядился: – Давай, Триш, обучай подполковника правилам эксплуатации.
– Все очень просто. Здесь включается. Берешь, Михалыч, за маркинштейновский нос и дергаешь вниз. Вот так, как за слив на унитазном бачке, – гог уцепился за крючковатый нос и отважно потянул вниз.
Тут же черепушку Якова Ивановича осенило волшебство, и в ней обнаружились признаки жизни: лицо перекосило судорогой, челюсть отвисла, глаза открылись шире и мутно воззрились на начальника Управления.
– Ктооо посмел тревожить усопшего? – раздался угрожающий глас.
В кабинете наступила тишина, мертвая, точно ночью в морге.
– Скажи, что ты тревожишь, – прошептал Тришка и подтолкнул Хрипунова.
– Но я же ничего не делал, – произнес милиционер, чувствуя холод в спине и острые признаки радикулита. – Я не трогал. И врать я не могу…
– Давай, Михалыч, не дрейфь – на себя вину бери, – настоял гог, упираясь кулачком в больную спину подполковника. – Если чего, то мы тут, рядом.
– Смелее, – поддержал гога магистр. – Вам же с ним теперь работать.
– Я… – после долгой заминки сказал Хрипунов. – Я потревожил… Нечаянно зацепил.
– О, Василий Михайлович! – проговорила голова Маркинштейна, и прищурила один глаз. – Хорошо выглядите. Исключительно хорошо, при вашей нервной службе.
– Спасибо, – промямлил милиционер. – Вы тоже неплохо смотритесь. Да, вполне, при нынешних обстоятельствах.
– Благодарю, благодарю, – верхняя часть Якова Ивановича попыталась кивнуть, однако это получилось как-то неумело – она лишь закачалась на цепочке, размахивая жидкой шевелюрой.
– Вот и хорошо – подружились, – заключил Тришка. – Так сказать, начали отношения с нового листа.