Никому тебя не отдам - Арина Зимняя

  - Я не стану этого делать! - отказался парень. В его душе поднималась буря ощущений от нереальности происходящего.

  - Я предполагал это. Милый мой, ты разочаровываешь меня, - голос отца стал безжизненным и металлическим. - Не хочешь по-хорошему, будет по-моему.

  В трубке раздались короткие гудки.

  - Отец! - запоздало крикнул парень, мгновенно похолодев. Ему очень не понравились последние слова отца, сказанные таким тоном. Тоном палача.

  Девушка переходила дорогу, торопясь домой. Холод прибирал до костей и она очень хотела поскорее очутиться в горячей ванне и отогреться. Чудовищной силы снегопад обрушился на столицу, за считанные минуты укрыв все белейшим покровом.

  Машины остановились, выжидая когда она перейдет дорогу. В этот вечер народу было мало, а сейчас и вовсе на перекрестке она оказалась одна.

  Торопясь, она свернула во двор.

  Взвизгнули тормоза, она обернулась, чтобы увидеть, как на нее несется затонированная "шестерка"....

  Удар...

  Если вы читаете данный текст не на СамИздате, значит, его выложили на данном сайте без разрешения автора. Если вы купили данный текст, то знайте - это черновик - и его можно бесплатно прочесть на странице автора на СамИздате. Любое копирование текстов со страницы без разрешения автора запрещено.

  - Кира! - заорал Тимофей, дожидавшийся Яромира возле подъезда, и бросился к ней, одновременно доставая мобильный телефон и судорожно набирая телефон скорой помощи. Он все еще не мог поверить в случившееся, тормоша девушку, лежавшую без чувств на дороге. "Шестерка" уже умчалась.

  - Тима! Что с ней! - Яромир в мгновение ока очутился рядом.

  - Машина сбила! Какая-то "шестерка" зеленая!

  - Здесь? - Яромир оглянулся на двор.

  - Яр! Ее специально сбили! - Тимофея осенило. - Ярик, она же шла сбоку, там места было много, он мог проехать спокойно, но он свернул в ее сторону!

  В трубке отозвались и Тима взахлеб назвал адрес.

  "Скорая помощь" примчалась буквально через несколько минут.

  - Молодцы, что не тронули ее, - позже сказал им пожилой хирург. - Могли бы не довезти сами.

  - Что с ней?! - к врачу кинулись сразу трое: Никита, Тимофей и Яромир.

  - Несколько переломов, куча ушибов, задет позвоночник, многочисленные повреждения внутренних органов. Она в реанимации и состояние довольно-таки тяжелое.

  - **********! - выругался Никита.

  - Матом делу не поможешь! - сказал ему врач.

  - Когда к ней будет можно? - осведомился Яромир.

  - Думаю, если не будет осложнений, то через три-четыре дня она может очнуться.

  - Можно вас? - Яромир отвел врача в сторону. - Сколько будет стоить отдельная палата?

  - А вы потянете? - с сомнением спросил хирург.

  - За это не волнуйтесь! Но за ней должен быть соответствующий уход.

  Врач назвал цифру.

  - Договорились, - кивнул Яромир, доставая бумажник и отдавая врачу несколько купюр.

  - С ней все будет хорошо, - вдруг мягко сказал хирург. - А деньги заплатите в кассу. Есть несколько палат, которые принадлежат не нашему корпусу, их сдает в аренду частная поликлиника. Нам не по средствам содержать их самим.

  - Все, парни! Домой! Если очнется, нам позвонят! - Яромир погнал Никиту и Тимофея на выход.

  В гробовом молчании трое доехали до квартиры Киры.

  - Ее парализовало? - вдруг спросил Никита, пока они поднимались.

  - Хирург не сказал, что ее парализовало. Он сказал, что задет позвоночник, - терпеливо отозвался Яр.

  - Ник, не трепи нервы. Хирург сказал, что она будет в порядке! - отмахнулся Тимофей.

  Парни угрюмо затопали наверх.

  - Где она?!

  - Оп-паньки, кто тут у нас! - не к месту весело произнес Никита, узрев бледного Богдана, сидящего на корточках возле их двери.

  - Ты чего здесь делаешь? - устало осведомился Яр.

  - Киру жду! Кретины, где она, я спрашиваю?! - уже не сдерживаясь орал Богдан на весь подъезд, одновременно пихая Яромиру в лицо свой айфон, - На, читай!

  Яр вырвал телефон.

  "Дан, мы с тобой в хреновых отношениях, но речь о Кире. Побереги ее, мой отец что-то надумал. Я боюсь за нее. Кирилл. И еще - я больше не смогу быть с ней".

  - Чтоб его....! - завопил Никита, когда Яромир переглянувшись с Богданом, отдал айфон дальше.

  - Она в Центральной больнице. В реанимации. Ее два часа назад сбила машина, - сухо сообщил Яромир уже в спину Богдана.

  - И ты позволишь ему? - с сомнением дернулся Никита за Радовым.

  - А что есть варианты? - задумчиво спросил Яромир, отпирая дверь и входя в квартиру. - Из нас всех, он, конечно, козел тот еще, но уж если Кирилл написал именно ему - это что-то да значит.

  - Что ты сделал? - прошептал парень, сползая по стене на пол. Услышанное секунду назад ошеломило его.

  - Повторить? Так вот, если ты еще раз посмеешь подумать о ней, заговорить о ней или связаться с ней, я не говорю про встречи, то девочку уже ничего не спасет. Не будь эгоистом, Кирилл! И еще, у тебя ровно сутки, чтобы добраться до Москвы, все неустойки по твоему контракту я возьму на себя. Послезавтра встреча с Кариковыми. Познакомишься со своей будущей женой. Елена тебе понравится. И помни, о девочке. Ее дальнейшая жизнь в твоих руках. Все.

  Мирослав отключился.

  - Что ты натворил, отец! За что ее-то?

  Кирилл долго не мог прийти в себя. Кира оказалась в больнице только из-за того, что он посмел возразить отцу.

  Он заочно возненавидел Елену Карикову.

  Потом позвонил Богдану и Никите. Разговоры были продолжительными и тяжелыми.

  На следующий день Кирилл вылетел в Москву.

  Боль. Серая мутная боль. Тело ломило, мне хотелось закричать, но на лице что-то было, и я только стонала.

  Постоянно снились кошмары. Они вновь сменялись болью. Открыть глаза я не могла. Серость. Серость и опять серость. Какие-то картинки калейдоскопом сменялись в моей голове.

  Ненавижу серый цвет.

  Периодически я слышала отрывки разговоров. Точнее, звуки чьих-то голосов. Слова разобрать не получалось.

  И вновь боль.

  Сквозь эту боль порой просачивалось ощущение нежных поглаживаний моей ладони. И чей-то шепот.

  И так продолжалось бесконечно.

  Я настолько привыкла к боли, что однажды проснувшись, долго не могла понять, чего же не хватает.

  Боль практически ушла. Заодно ушло и чувство отупения, и зыбкое марево каких-то странных галлюцинаций.

  Открыла глаза. Потолок. Бежевый. Стены, оклеенные веселенькими розовыми обоями в цветочек.

  Ненавижу розовый. Но все же, лучше, чем серый.