Космический ключ - Яков Левант

- Это не я, папа. Это Аркадий.

- Пинчук? - насторожился директор, предчувствуй подвох.

- Он сказал, что ты канатоходец... И что тебе нельзя смотреть туда... вниз. Что можно упасть.

Директор побагровел.

- Этот твой Аркадий - негодяй. И если только он на тебе не женится выгоню. В три шеи выгоню. Прохвост!

- Прохвост, - охотно подтвердила Альбина. - Поэтому я так и тревожусь за тебя, папочка. Упадешь - свадьбы не будет.

Но директор уже думал о другом.

- Прохвост, прохвост. Но работник незаменимый. Талант. В каждом проекте прежде всех недостаток узрит. Крохотного пятнышка не пропустит. И уж если он у этого партизана ничего не вынюхал...

- Аркадий говорит, славы там хватит на всех. Почему бы тебе не поддержать их, па? На этом можно сыграть.

- Поддержать? Мне - травопольщиков? Ты с ума сошла.

Возмущение было столь искренним, что Альбина не удержалась от улыбки. Все диссертации отца как раз и были посвящены прославлению господствующей в те годы системы Вильямса. "Он взошел на травополье, как на дрожжах", - говорил Аркадий.

- Когда-то я училась на агронома, па, - скромно произнесла Альбина. Люпин, мне кажется, не трава. Это ценное бобовое растение.

- Все равно, все равно. Не хватает, чтобы я сам способствовал успеху наглого выскочки. Доктор "гонорис кауза"!.. В конце концов, он может дотянуться и до этого кресла, - директор выразительно кивнул на обитую кожей спинку, гордо возвышавшуюся над огромным письменным столом. - Нет, нет и нет!.. И потом, есть же у меня ...э-э... принципы, как ты думаешь!

Альбина дипломатично промолчала. Выручил ее голос секретарши:

- Товарищ директор, у телефона вице-президент Академии наук.

С неожиданным для его тучного тела проворством директор подскочил к столу.

- Виктор Викентьевич, здравствуйте. Говорите из лаборатории профессора Боровика? А я как раз собирался к ним ехать. Да, да, разумеется, полностью в курсе. Все время в поле зрения держишь, подталкиваешь. Нельзя без этого, уж очень народец там... э-э... увлекающийся. Неплохо? И я говорю - неплохо. Однако руководство необходимо. Разбрасываются, фантазируют, забывают о нуждах дня сегодняшнего. А подтолкнешь - и недурная отдача. Вот, в частности, сейчас поставлены весьма многообещающие опыты с кукурузой и люпином. Вам уже все известно? Так, так, слушаю...

Альбина с интересом наблюдала, как постепенно, от ушей к носу, румянец заливает полное, белое лицо. Разговор явно приобретал неблагоприятный оборот. Переминаясь с ноги на ногу, изредка поддакивая и "хэкая" отец с трудом довел его до конца и, тяжело вздохнув, опустил трубку.

- Ну что? - нетерпеливо воскликнула Альбина.

Отец недоверчиво покосился на нее.

- Ничего особенного. Он, видите ли, считает, что этому выскочке следует оказывать большую поддержку.

Альбина фыркнула.

- А знаешь, - задумчиво протянул отец, - Аркадий твой был прав. Пожалуй, мы действительно здесь дали маху.

- Разве уже все потеряно?

- Потеряно? Кто сказал это? В конце концов, разве не в моем институте родилось это... э... замечательное открытие?

- Замечательное открытие?

- Ты ничего не понимаешь, дочка, - окончательно уже успокоившись, терпеливо начал объяснять отец. - В науке споры - явление обыденное. Говорят, из них-то она и рождается - эта самая истина. И если ты имеешь в виду мое отношение к профессору Боровику...

- Ведь ты его терпеть не можешь!

- Не отрицаю, нет. Вздорный человечек, самовлюбленный выскочка, мне лично он крайне непонятен. Пусть так... Но мы, ученые, умеем быть выше этого. Я говорю о личной приязни или неприязни. Что бы там ни говорили, я как директор неизменно его поддерживал. Фактически весь институт в той или иной степени работал на лабораторию Боровика. Да, да, весь коллектив. Тот же Ветров может подтвердить. Кстати, надо его срочно вызвать. Пинчука тоже.

- Ты молодец, папка, - одобрила Альбина. - Вот сейчас я узнаю тебя. Снова в форме.

Отец самодовольно улыбнулся:

- Не так-то просто покачнуть нас.

Вызвав секретаршу, он тут же распорядился срочно разыскать обоих сотрудников.

- И подготовьте для меня командировку в Москву и Джанабад, - добавил он. Срок проставлю сам.

- Ты уезжаешь? - удивилась Альбина.

- Надо действовать. Тем более, что этот партизан куда-то скрылся. Действовать, действовать. В конце концов, есть люди и повыше вице-президента республиканской Академии, не так ли?

- Что же он еще такое сказал тебе?

- Понимаешь, - внимательно изучая ножку письменного стола, произнес отец. - На опорной станции в Джанабаде на днях намечена демонстрация работ лаборатории Боровика. Широкая демонстрация. С приглашением союзной и иностранной прессы. Вице-президент советовал слетать туда. Сказал, что мне это будет полезно.

Альбина захлопала в ладоши.

- Но это ж замечательно! Мы полетим вместе.

- Он так и сказал: "Вам это будет полезно", - повторил отец, все так же упорно глядя вниз. - Интересно все-таки, что он имел в виду?

Глава 22

Бурые облака

- Нагоняем, коллега, - воскликнул Кулиев. - Нагоняем!

Доктор Эверетт нетерпеливо подался вперед. Прозрачный фюзеляж необычного самолета создавал ни с чем несравнимое, обостряющее все чувства, ощущение свободного полета. Глубоко внизу мелькали удивительно похожие на волны, желто-серые гряды песков, а с севера навстречу стремительно неслось огромное плоское облако грязно-бурого цвета.

- А теперь повыше возьмем, - предложил Кулиев, выжимая ногой педаль. Оттуда нам, как на ладони, будто видна вся стая.

Желтоватые волны с наползающей на них бурой тучей, опрокидываясь, ушли куда-то вниз, и уже через минуту, набрав три тысячи метров, самолет снова лег на прежний курс. Отсюда, с высоты, гигантская саранчовая стая, растянувшаяся на добрые полсотни километров, действительно была видна, как на ладони. По мере приближения бурый отлив ее светлел, постепенно уступая розоватому оттенку.

Не прошло и пяти минут, как самолет, метеором пронесшийся над стаей, оставил ее позади.

- Скорость, скорость... - вздохнул Эверетт. - Подчас развитие техники приносит нам, натуралистам, больше помех, чем пользы. Ну как тут не помянуть добром старый биплан. Насколько удобнее он был для наблюдения стай в полете!

- Не будем сетовать на технику, - улыбнулся академик. - Разве не она выручила одного английского натуралиста - создателя противосаранчовой сирены? А что до нашей машины, право же, она ничуть не хуже доброго старого биплана. Сейчас вы в этом убедитесь.

Развернувшись на крутом вираже, Кулиев повел самолет в обратном направлении.

- А вы настоящий асс, - заметил Эверетт, невольно впиваясь пальцами в подлокотник кресла. Возникшая в теле инерция говорила о резком снижении скорости.