Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом Старый Крот погиб. Погнался в лесу за каким-то зверем, один, без охраны, заблудился… А может, и не заблудился, а завели его в чащу враги-пигмеи. И попал он там в яму, где живет дух, отнимающий память. И долго он бродил по лесу. Когда его отыскали сыновья, он был так истощен, и так всех боялся, и такие страшные сны ему снились, что он повесился в замковой башне.
А жизнь в замке потекла, как прежде. Выросли сыновья, состарилась Сороконожка. Все уже забыли, что Старый Крот был простым разбойником. Сыновей считали настоящими поклонами. Потому, когда Радикулит Грозный стал собирать всех баронов и поклонов из подвластных ему земель, чтобы начать общий поход на помников, их тоже позвали.
Эту весть принес из Города Вери-Мери. По дороге ему удалось выведать у доверчивых пигмеев, где те собираются на годовой праздник. И, конечно же, рассказал об этом своим старым господам. Поэтому и оказался Левый Крот в лесу, поэтому Ирия, Пашка и Алиса попали к нему в замок.
Глава 10
Ночь в замке
Ворота замка со скрипом закрылись, стражи опустили толстый брус, запирая их. Воины спешивались, пигмеев, как покорное стадо, загнали в узкую пасть подземелья. Туда же попал и юноша, найденный в лесу.
Пожилой воин с длинными седыми усами сказал Ирии:
— Вам наверх.
И они вошли в здание обсерватории.
Когда-то на первом этаже были комнаты астрономов и вычислительный центр. Разумеется, все вещи давно отсюда вытащили, некоторые из перегородок сломали. Пленников повели наверх по спиральной лестнице, у которой давно обломились перила, туда, где когда-то стоял телескоп.
Это был огромный круглый зал, его стены кончались на высоте двух метров и переходили в купол с прорезью для телескопа. Сквозь широкую длинную прорезь было видно серое, темнеющее небо, по которому бежали серые облака. Начался дождь, и капли гулко ударялись о каменный пол.
Воин закрыл за собой железную дверь и ушел.
Сразу стало очень тихо.
И голос Пашки прозвучал гулко:
— Надо бежать.
Алиса и сама знала, что надо бежать, но вдруг она почувствовала, что смертельно устала и мечтает только об одном: лечь и вытянуть ноги.
У стены протянулась низкая широкая скамья, устланная шкурами. Алиса добрела до нее и сказала:
— Можно, я немножко отдохну?
— Нам всем нужно отдохнуть, — сказала Ирия.
Алиса поняла, что Ирия жалеет своих юных друзей, сама-то она могла обходиться без сна несколько суток.
— Еще чего не хватало! — возмутился Пашка. — Отдохнем, когда отыщем Тадеуша.
— Конечно, — сказала Ирия. — Но я здесь старшая. И я сама устала. Если ты, Пашка, не поспишь хотя бы несколько часов, от тебя завтра будет мало пользы.
— Конечно, — вздохнул Пашка, — надо учитывать, что Алиса — всего-навсего девочка.
Алиса только улыбнулась. Она понимала, что Пашка не умеет признаваться в своих слабостях.
— Ложись, — сказала она, — скамейка длинная.
Пашка вытянулся у нее в ногах и пробурчал:
— Интересно, почему-то совсем не хочется спать.
И тут же засопел.
Алиса подумала: «Наш герой заснул раньше меня». Но это была ее последняя мысль. Она уже спала.
Когда Алиса проснулась, было совсем темно. Она не сразу сообразила, где она, и не поняла, что же ее разбудило. Потом сообразила: в зале посторонний. Кто-то чужой беззвучно ступает по полу, стараясь сдерживать дыхание.
Алиса замерла. Она кинула взгляд наверх: в щели для телескопа были видны звезды.
Чужой подходил все ближе.
Потом раздался щелчок. По звуку Алиса догадалась, где стоит тот человек, — метрах в трех слева.
Снова щелчок. И искры. Снова щелчок — и зажглась свеча.
Как же она не догадалась раньше: пришелец разжигал огонь! У них здесь нет спичек.
Скупой свет свечи вырвал из темноты странное скуластое лицо, черные глаза, копну курчавых волос. Лицо подростка. Нет, девушки!
Девушка вглядывалась в темноту, стараясь увидеть, кто лежит на скамье.
— Ты что здесь делаешь? — спросила Алиса негромко.
— Ах! — Свеча дрогнула и чуть не вывалилась из руки девушки.
— Не бойся! — сказала Алиса. — Ты кто?
Глаза Алисы привыкли к свету, и она поняла, что девушка не намного старше ее.
— Я — Белка. Я здесь живу.
— Белка?
— Я знаю, это некрасивое имя, но мне не стали давать настоящего, потому что отец меня не любил. Можно, я сяду рядом с тобой?
— Конечно, садись, — сказала Алиса. — Вот здесь.
Девушка села и поставила свечу на край скамьи.
— Мне так скучно здесь жить, — прошептала она. — Я увидела, как вас ведут, и подумала: обязательно к тебе проберусь, когда все заснут. Только я очень боялась тех, кто с тобой.
— Почему?
— Эта женщина с золотыми волосами, она страшная.
— Почему?
— Не знаю. Я только чувствую. Я все чувствую, — сказала Белка. — В ней больше силы, чем в мужчине.
Алиса подумала: «Ты бы посмотрела на Ирию на Земле, когда она возится с Вандочкой или готовит обед Тадеушу, вот бы удивилась!»
И тут они услышали голос:
— Еще бы! Ведь Ирия вышла на тропу войны. А ирокезы на тропе войны беспощадны.
Это был голос Пашки.
Белка от неожиданности подскочила.
— Не бойся, — сказала Алиса. — Это Пашка. Он мой друг. Он проснулся от нашего разговора.
— Я вообще не спал, — сказал Пашка хриплым сонным голосом. — Я думал.
— Он немного хвастун, — сказала Алиса. — Но хороший друг.
— Мальчики не бывают хорошими, — сказала Белка. — Из них вырастают мужчины. А это самое гадкое племя.
— Сумасшедшая какая-то, — сказал Пашка. — Какой же мужчина тебя обидел?
— Меня все обижают, — сказала Белка. — Мои братья меня обижают, мой отец меня обижал. А хуже всех Вери-Мери.
— Это предатель! — сказал Пашка. — Я когда-нибудь до него доберусь.
— До него не доберешься, — сказала Белка. — Он только кажется таким тихим и беззащитным. А он очень богатый и знает все яды и заклинания. Даже моя мать его боится.
Пашка сел на скамье.
— А кто твои братья? — спросил он.
— Владетели этого замка. Крот Правый и Крот Левый.
— Какие странные имена, — сказала Алиса. — Совсем не подходят к рыцарям.
— Почему? Это же имена очень страшных зверей.
— Страшных? — Пашка не смог удержать смеха. — Подземные кроты! Рыцари черных норок! Победители дождевого червя!
— Ты странно говоришь, — сказала Белка. — Я тебя не понимаю. Вас-то самих как зовут?
— Меня — Алиса.
— Меня — Павел. Павел Гераскин.
— Вот у вас странные имена, — сказала
