Повелительница снов - Ирина Дедюхова

ВЕСЕННИЙ СМОТР

Весной весь новый класс Варьки подвергся тщательному медицинскому осмотру. Мальчики — на предмет будущей воинской пригодности, а девочки — по поводу всем понятно чего. Хотя их школу проверяли только для проформы, для порядка. Бывали, конечно, разные там единичные случаи по городу, когда старшеклассницы вдруг рожали детей неизвестно от чего, но это происходило только в педагогически запущенных школах на окраине, так там и от педикулеза никак избавиться не могли.

Межсезонье, переход от теплого времени года к холодному и наоборот создавали для Варьки множество проблем. Во что одеться? Мама считала, что у Вари все есть, она воспринимала эти проблемы со своей точки зрения, сформированной в военном детстве, когда у нее на все девичьи возрасты было три платья из крашеной бязи. По ее мнению, Варя была одета гораздо лучше эвакуированных девочек-полячек, поэтому ей и беспокоиться было не о чем. А когда Варька заикалась об обуви и колготках, которые ее мама сама-то так и не научилась носить, то вместо конкретного ответа слышала радостные воспоминания о том, как мама училась в школе в первую смену, а ее брат во вторую, а валенками они менялись на бегу посреди замерзшей улицы. Приходилось шевелить мозгами самой, хорошо, что бабушка научила ее вязать на спицах, крючком, на коклюшках. Пряжу можно было выпросить у сестры отца, державшей пуховых коз, но только тетя, имевшая большое хозяйство, очень долго собиралась с ответами и посылками. Как раз перед той весной Варька нашла в темной комнате старую Валькину клетчатую куртку, которую предприимчивая Валентина сшила из прибалтийского пледа. Старый Валькин гардероб стал краеугольной основой складывающегося стиля. Вещи Валька ни носить аккуратно, ни беречь от моли почему-то не могла. Поэтому Варваре все они доставались с небольшими дефектами, что тоже создавало массу неудобств. Найдя у папы в кармане плаща десять рублей, Варвара смело пошла в магазин и купила себе странную старушечью шляпку из синего мохнатого фетра с шелковой ленточкой по тулье. Шляп в магазине зимой было много, кому они нужны были зимой? Вообще-то Варя перемерила их все, но к Валькиной куртке, на ее вкус и средства, подходила только эта.

Перед медицинским осмотром Варя волновалась только на счет своей психической полноценности. В новом классе, где о ней ничего не знали, еще никому не приходило в голову, вместо факультативных занятий остаться с ней после уроков в классе и рыдать над странностями ее характера. И было бы просто ужасно, если бы сейчас ее объявили чокнутой, да еще и по медицинской части. Но полная, уставшая от жизни тетка, врач-невропатолог, ни о чем таком ее не спросила, а только ударила резиновым молотком по Варькиным коленкам и что-то быстро написала в ее карте. Варя еще честно потопталась у дверей кабинета, но врачихе было здорово не до нее. А у кого еще можно было спросить про две узкоглазые рожи, которые покатывались со смеху, когда Варька мерила шляпы? Только у этой врачихи, не у классной же руководительницы! Варю очень смущало это постоянное присутствие в ее жизни двух полупрозрачных мужчин, правда, ни в туалет, ни в кабинет к врачу они за ней не заходили, и за это им, как говорится, земной поклон.

Выйдя в коридор, Варя увидела, что кроме призрачных азиатов и ее новых одноклассниц на обшарпанных стульях сидят все девочки из ее старой школы, которые травили ее всю прошлую весну. Она хотела пройти мимо, потому что полагала, что им, как и ей, будет также неприятна неожиданная встреча. Но когда Варя, прикрывшись картой, проплывала мимо них, раздался радостный девичий визг: "Девочки! Это же Варька!". Варвару окружила стайка девчонок, они дергали ее за хвостики, за рукава, тянули к себе, хохотали, наперебой сообщали какие-то незначительные классные новости.

— Любка твоя в троллейбусное ПТУ пошла…

— Валентина Семеновна в декрете сидит со вторым, толстая стала до жути, мы ее с коляской видели.

— У нас теперь классная — физичка, все классные часы теперь только по физическим открытиям проводит, даже Ленинские уроки отменила, говорит, что нам это вредно. А про физику — так полезно!

— А Волков в милиции прописался! Его два дня там держали, побрили даже! Наверно, опять вшей нашли. К Таньке пристает каждую переменку, бить теперь его некому.

— Волкову мы даже говорить не будем, что тебя видели, он и так совсем чокнутый. Нам сказал, что ты из-за нас ушла, что мы тебя затравили. А мы ему сказали, что ты сама кого хочешь затравишь.

— Тише ты, дура! Тут же ее новые девчонки сидят!

— Да пусть не лезут, от Варьки им не отломится!

— Варька, а ты к нам обратно вернешься? — загнал ее в тупик вопрос самой глупой из них. Варя даже решила на нем не тормозить, но все девочки с ожиданием уставились на нее. Похоже, они так и остались наивными дурами.

И хотя бабушка говорила, что дураков и в церкви бьют, но, наверно, не про этот случай. Поэтому Варя, ласково улыбаясь, сказала, что в их класс она уже вряд ли вернется, но к любой из них придет, только пусть зовут как следует, трижды. Она услышала, как за ее спиной расхохотался один из призраков. Озадаченные девчонки расступились перед ней, когда она, кокетливо надвинув шляпку на лоб, вышла на улицу. Здорово, что она успела купить эту шляпу, все-таки не вязаная шапка на подкладе! Оглянувшись и помахав девочкам рукой, она опять увидела этих двух с непроницаемыми, ко всему равнодушными желтыми физиономиями.

Домой Варя сразу не пошла, она долго бродила по городскому скверу по дорожкам, заваленным прелой прошлогодней листвой. На душе у нее было как-то не так. Раньше она твердо знала, что все эти девочки — дряни последние, что думать о них — терять время понапрасну. И вообще, хорошие люди не могут говорить о ней, Варьке, плохо. А те, которые говорят, так они сами слова доброго не стоят. Так ей и бабушка говорила после того, как они на пару одновременно отлаяли старух шести соседних хуторских дворов. А сейчас что получается? Они что, любили ее, что ли? Или они просто врушки? Или они такие вот хорошие, плохого не помнящие? Или, может, дуры? Хотя, конечно, как их можно винить. Наверно, всего было понемножку: и не блистали умишком ее однокашницы, и даже любили ее по-своему, но эта их любовь омрачалась тем, что она сама к их любви была плохо приспособлена. Пагоду из соленых ушей в кармане не утаишь, пусть это и было давно, очень давно и даже неизвестно с кем. Но ведь Варя хорошо знала, что это такое. А бывало, что, задумавшись, она иногда глядела с надменным прищуром и на девочек, и на Валентину Семеновну так, будто примерялась, как половчее отхватить им уши. Нет, хватит! В новом классе она ко всем станет хорошо относиться, будет молчать и в пол глядеть, а на самый худой случай — в потолок. Варька беззаботно поправила сбившуюся шляпу и засвистела "Нам бы всем на дно!", с грустью вспомнив, как они здорово свистели с Волковым на два голоса. Никогда бы ей раньше не пришло в голову, что кое-что из старой школы она будет вспоминать с грустью.