Тайны Васильков или мое нескучное лето - Лина Филимонова

— Или с ней, — сказала я.

— Или с ней, — повторил Ваня. — Но это вряд ли.

— Ты что же, хочешь сказать, что если этот кто-то начнет тебя убивать, я должна стоять в сторонке и смотреть?!

— Я уверен, что до этого не дойдет. Даже если он вооружен… он не ожидает нас здесь встретить. А неожиданность — это половина успеха. А в нашем случае даже больше, чем половина.

— А если он будет не один?

— Неважно. Больше двух точно не будет. На такие дела толпой не ходят.

— А если… — я собиралась высказать еще какую-то важную мысль.

— Никаких если. В крайнем случае — поднимай тревогу, как договаривались. Но, прошу тебя, ни во что не вмешивайся.

— Хорошо, — согласилась я.

Потому что легче было согласиться, чем переубедить его. Что-то Ваня сегодня какой-то несговорчивый. Там видно будет.

— Ты сиди, — сказал Ваня. — Я еще раз прогуляюсь.

Он ушел, а я осталась. Я сидела одна, в темноте, зная, что в любой момент окно может неслышно открыться и оттуда появится что-то жуткое и непонятное, но мне не было страшно. Ну, разве что самую капельку.

Я скорее ощущала, чем слышала шаги Вани, который тихо перемещался по дому. Вот он идет по коридору, заходит в гостиную, садится рядом со мной…

— Ничего? — спросила я.

— Ничего, — ответил он.

И тут вдруг совершенно неожиданно и непонятно каким образом я оказалась в его объятиях. Я чувствовала, как он сжимает мои плечи, гладит волосы, и как я с жаром отвечаю на его страстные поцелуи. Потом мы одновременно отпрянули друг от друга, но моя рука осталась в его руке и трепетала там, как пойманная птица, и я ничего не могла с ней поделать.

Неизвестно, сколько времени длился наш поцелуй, может, мы пропустили все самое интересное? Может, кто-то уже крадется по темным комнатам?

Я нервно оглянулась и попыталась прислушаться, но не услышала ничего, кроме собственного сердца, непозволительно громко и бурно бившегося о грудную клетку, и Ваниного прерывистого дыхания.

«Потом, потом, — уговаривала я себя. — Все будет потом, когда закончится эта жуткая история. Сейчас нужно выбросить из головы все, что отвлекает и ждать…»

— Отодвинься от меня, пожалуйста, — жалобно попросила я Ваню.

— Да я же ничего, — начал он.

— Я знаю, что ты ничего. Это я чего. Я не могу сосредоточиться.

В темноте я плохо видела глаза Вани, но они так красноречиво заблестели, что я сама отодвинулась.

— Не бойся, все под контролем, — сказал Ваня.

Я проснулась от запаха кофе. Мне было невыносимо жарко. Я была в джинсах и свитере, да еще и укрыта пледом. Я отбросила плед и вскочила. Плед запутался в моих ногах и я чуть не упала. От падения я удержалась, сделав несколько хаотичных движений руками, ногами и туловищем, но больно ударилась коленом о журнальный столик. Громко чертыхнувшись, я продолжила свой путь.

— Ну что? — спросила я Ваню, через пару секунд оказавшись на кухне, где он варил кофе.

— Доброе утро, — сказал Ваня, окидывая меня взглядом.

— Давай без формальностей! — Я умирала от нетерпения. — Кто-нибудь приходил? Ты что-нибудь видел? Или слышал?

Ваня выключил газ, достал из шкафчика кофейные чашки, не спеша поставил их на стол…

— Ваня! — воскликнула я. — Прекрати это!

— Ладно, ладно, — он поднял руки. — Никого не было. Кроме ежика.

— Ежика?

— Да. Приходил ежик. Громко топал и шуршал возле крыльца.

— И все?

— Все.

Я рухнула на стул.

— Так я и знала!

— Что ты знала?

— Что ничего не получится.

— Откуда такой пессимизм? — Ваня разливал кофе. — Раньше я за тобой такого не замечал.

— Ты вообще ничего обо мне не знаешь, — заявила я, вставая. — По утрам я всегда злая, как голодная собака.

— Ничего, я тебя сейчас накормлю.

— Только попробуй, — огрызнулась я и пошла в ванную.

Что-то мне подсказывает, что сегодня будет один из тех противных дней, когда с самого утра все идет наперекосяк и так продолжается до самой ночи. В такие дни лучше вообще ничего не делать, чтобы не испортить. Нужно затаиться где-нибудь в укромном месте и ждать. Ждать, когда эта напасть пройдет. А еще в таких случаях хороши долгие пешие прогулки.

Так что после кофе я сообщила Ване, что иду прогуляться. Он выдвинул ряд пылких возражений, в основном, касающихся того, что наш злоумышленник считает, что я в больнице. Если же я, как ни в чем ни бывало, буду прогуливаться по деревне, весь наш план пойдет наперекосяк.

— Он и так пошел наперекосяк! Ты разве не заметил?

— Мы можем продолжить наблюдение, — не отступал Ваня. — Сегодня ночью.

— То есть я буду весь день прятаться дома? Да у меня голова взорвется, если я сейчас же не выберусь на свежий воздух!

— Но мы должны…

— Ничего мы не должны. Операция провалилась, ясно?

— Надо посоветоваться с Глазом.

— Ну и советуйся. А я пойду прогуляюсь.

Он все же увязался за мной, хотя я его не звала, скорее наоборот. Прозрачно намекала, что ему лучше пойти домой и заняться какими-нибудь неотложными делами: дров на зиму наколоть или, там, сена накосить… Но он на мои намеки не реагировал. Ну и ладно.

Мы вышли из дома и довольно быстро оказались за пределами деревни. Впереди маячил темно-зеленый массив леса, а перед ним — поле. Через несколько минут от моего дурного настроения не осталось и следа. Я чувствовала, как свежий летний воздух, наполненный восхитительными запахами, наполняет мои легкие, как солнышко греет мою макушку, а утоптанная проселочная дорога скатертью ложится мне под ноги.

— У тебя такие волосы красивые, — неожиданно сказал Ваня, глядя на меня. — Переливаются на солнце…

— Еще скажи, что у меня глаза голубые, как небо. Или как море.

Я была настроена в высшей степени скептически по отношению к любой романтической чепухе. О том, что произошло между нами ночью, я совершенно забыла. Во всяком случае, мне хотелось так думать.

— Нет, — покачал головой Ваня и взял меня за руку. — Как васильки.

Я промолчала и огляделась по сторонам. Васильков в этих местах видимо- невидимо. Вокруг деревни — поля, в которых колосья овса и пшеницы растут вперемежку с синими-пресиними васильками. Можно даже засомневаться, что именно тут выращивают: сельскохозяйственные культуры или цветы. Это сочетание соломенно-желтого с синим, этих незатейливых крохотных цветочков со стройными, плотными колосками почему-то действует на меня очень странно. Я смотрю, как легкий ветерок проносится над полем, как оно перекатывается мягкими волнами, и у меня в