Сакральный знак Маты Хари - Мария Спасская

Жена Хренова, маленькая татарочка Эльвира, похожая на гюрзу, к мужу относилась с уважением, принимая его адюльтеры как должное. Сама она никогда не работала, занимаясь домом и детьми – двумя шумными горластыми десятилетними мальчишками-близнецами, с которыми мог справиться только Владимир Ильич. Но Хренов почти не уделял внимания семье, проводя время за зарабатыванием денег и в погоне за удовольствиями, и бремя воспитания целиком и полностью легло на хрупкие Эльвирины плечи. Женщина не роптала, относясь к постоянным отлучкам супруга как к неизбежной необходимости, и просила лишь об одном – чтобы отец хотя бы изредка звонил сыновьям-оболтусам.

– Так что с билетами?

– С билетами нормально, – дожевывая кусок шаурмы, проговорил Олег. Хотя и не одобрял донжуанства начальника, Сирин не позволял себе его за это осуждать, считая, что каждый мужчина сам решает, как ему жить. – Взял на ближайший рейс. Кассирша сетовала, что самолет полетит полупустой, и выясняла, где я предпочитаю лететь – в голове салона или в хвосте.

– Это совершенно все равно. Если упадем, достанется и голове, и хвосту. Какая разница, где обнаружат наши трупы? – Хренов безмятежно пожал полными плечами, обтянутыми френчем.

– И в самом деле.

– Все эти годы я каждое утро просыпался с мыслью бросить все и отправиться к ней, к Марьяне, – откровенничал шеф, с кряхтением доставая смартфон и отыскивая в контактах номер жены. И, не меняя интонации, с воодушевлением пробасил в трубку: – Элечка, детка, к ужину не жди. Ты ж моя умница. Ну да, в командировку. В Читу. Дня через три, не меньше. С мальчишками я поговорю, сейчас же позвоню им, скажу, чтобы не болтались по улице, а шли домой, тебе помогать. Ну, все, целую.

Он скинул вызов и маслеными глазами посмотрел на Сирина.

– Ты звонил Яше?

– А зачем нам Яша? – заинтересовался Сирин.

– Яша нам очень даже нужен. Я просил его навести справочки о генерале Заславском. Как думаешь, Гройсман уже справился?

– Даже не сомневайся, – отправляя в рот остатки питы с мелко нарубленным мясом в кетчупово-майонезном соусе, заверил Олег.

– Любопытно, – протянул шеф, набирая номер аналитика. – Аппарат выключен. С чего бы?

– Может, в метро едет? – предположил Сирин.

– Что-то мне все это не нравится, – озабоченно нахмурился Вождь. – Пойду поем на нервной почве. Ты со мной?

– Я только что шаурму заточил, – напомнил собеседник.

– Кофейку попьешь, – уговаривал Владимир Ильич, тяжело поднимаясь с сиденья.

– Ну, разве что, – нехотя согласился приятель.

Все оставшееся до регистрации время шеф вкушал пересушенный стейк семги под пригоревшим соусом и запивал его кислым белым вином. Олег пил свежесваренный кофе, вполне приличный, хотя и очень дорогой, и разговаривал по телефону с начальником паспортного стола города Читы, с которым некогда учился в университете. Почти так же, как Хренов богат любовницами, Олег был богат друзьями. Практически в каждом городе нашей необъятной родины находились либо однокашники, либо бывшие сослуживцы или просто знакомые, с которыми ранее Сирин сталкивался по делам службы. И все эти люди были готовы помочь, чем Олег беззастенчиво пользовался, со своей стороны предлагая ответную помощь.

– Ты запиши, Кирюш. Дацук Валентина, приблизительно шестьдесят пятого года рождения. Прибыла в Читу беременной в восемьдесят девятом году. Подробнее не знаю. Но фамилия-то редкая, это тебе не Петрова. Может быть, прописывалась или выходила замуж. Возможно, меняла фамилию. Только ты, Кирюш, можешь помочь. Мне бы только адрес ее разыскать, дальше я сам. Вот спасибо. Буду ждать.

– И все-таки твоя шаурма была не в пример вкуснее моей рыбы, – подходя к стойке регистрации с приготовленными для проверки документами, печально сообщил Хренов.

– А на деньги, потраченные на кофе, я вполне мог бы сводить своих девчонок в кино, – в тон ему откликнулся Олег.

Обожая жену и дочку, Сирин все траты мерил удовольствиями, которые мог бы доставить своим девочкам на израсходованную сумму. В самолете и в самом деле было почти пусто, и командированные расположились с комфортом. Едва откинувшись на спинку сиденья, разморенный вином Вождь тут же громогласно захрапел, смущая старушку у окна. Несколько раз Сирин пихал шефа под локоть, пытаясь разбудить, и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон. Проснулись, когда самолет стал заходить на посадку.

Такси домчало гостей Читы до центральной площади и остановилось у парикмахерской. Вождь вышел из машины и застыл перед витриной.

– Вот она, моя красавица, – прошептал Владимир Ильич.

– Которая? – приближаясь к приятелю, уточнил Сирин, ибо в зале работали три мастерицы.

– Та, что в центре, – мечтательно улыбнулся Хренов.

Присмотревшись к пассии шефа, Олег прикрыл рукой лицо и отвернулся, чтобы не выдать себя случайным смешком. Марьяна ничем не уступала Хренову по габаритам, а в некоторых местах значительно превосходила объемами. Сирин представил себе, как любовники проводят время в постели, и это напомнило ему спаривание бегемотов, которое они случайно подсмотрели в зоопарке, когда забрели туда погулять с женой и дочкой. В кармане джинсов завибрировал мобильник. Это звонил Кирилл.

– Ну, пляши, чертяка. Нашел я твою Валентину Дацук. Она проживала на проспекте Ленина, дом шесть, квартира двадцать восемь. Квартиру продала полтора года назад и выбыла в неизвестном направлении.

– Спасибо, Кирюша! Я твой должник. Как будешь в Москве – сразу к нам. Мои девчонки тебя все время вспоминают.

– Я тоже их вспоминаю, Олег. Особенно мелкую. Ух, характер! Огонь девка! Ты как, ко мне сегодня заедешь?

– Не знаю, как получится.

– И слышать ничего не хочу! Быть в Чите и не навестить старого друга – это уже свинство.

– Давай, Кирюша, как пойдет. Вечером созвонимся.

– Лады.

Сирин убрал аппарат поглубже в карман и двинулся внутрь парикмахерской, где Владимир Ильич вовсю обнимался со своей знакомой.

– Марьяночка, деточка, какая же ты стала великолепная! – Отступая на шаг и снова приникая к необъятной груди подруги, захлебывался эмоциями шеф. – Все хорошеешь и хорошеешь!

Женщина зарделась, а две ее коллеги переглянулись и фыркнули. Марьяна смерила подруг уничтожающим взглядом и, улыбаясь Вождю, проговорила:

– Володенька, котик, подожди на улице, я сейчас выйду. Только отпрошусь у заведующей.

Подмигнув смешливым девицам, шеф ретировался, увлекая за собой Сирина. На улице Олег озабоченно проговорил:

– Есть адрес Валентины. Я еду на проспект Ленина. Ты как, со мной?

– Да ты и сам прекрасно справишься, – качнул животом Вождь. И протянул файл с бумагами. – На вот, портрет убийцы и фрагмент снимка. И, заметив недоумение на лице товарища, торопливо заговорил, сбиваясь на громкий шепот:

– Не могу же я даму обидеть! Марьяна с работы отпрашивается, а я возьму и огорчу ее отказом заехать в гости.

И суетливо добавил:

– Вечером подъезжай к Марьяне, не стесняйся, эсэмэской скину адресок. Она дама гостеприимная, в лучшем виде устроит на ночлег. А может, – Хренов заговорщицки подмигнул, – какая из парикмахерш тебе понравилась?

– К Марьяне не поеду, я Кириллу обещал, – хмуро обронил Сирин.

– Не мужчина – монах! – с восхищением зацокал языком шеф. – Преклоняюсь и снимаю шляпу.

– Ладно, не очень там резвись. Я двинул по адресу. – Олег пожал протянутую шефом руку.

Забив в навигатор адрес, он тут же увидел на экране схему проезда и, следуя указаниям смартфона, перешел на другую сторону дороги, чтобы проехать две остановки на трамвае и подняться в самом конце проспекта Ленина. Идти до дома шесть пришлось изрядно. Сирин даже хотел сесть на автобус, но подумал, что погода хорошая и прогуляться по чужому, незнакомому городу – одно удовольствие. Упругой походкой Олег шагал по центру Восточной Сибири, и подошвы его кроссовок вязли в плавящемся от жары асфальте. Закатное небо точно залил клюквенный морс, который так вкусно готовит Оленька. Радуя глаз, повсюду красовались монолитно-кирпичные новостройки. Дом шесть располагался в небольшом дворе, походил на барак и смотрелся на фоне фешенебельных многоэтажек убогим карликом.

Сирин прошел мимо мальчишек, гоняющих мячик в футбольной коробочке, и свернул в прохладный первый подъезд. Здесь пахло кошками и щами. Поднявшись по скрипучим деревянным ступеням на второй этаж, позвонил в вымазанный краской звонок и, подождав ответа, позвонил опять. И снова никто не ответил. Тогда он громко постучал и прислушался к тому, что происходит в квартире. В гулкой тишине парадного скрипнула соседняя дверь, и в образовавшуюся щель выглянуло немолодое женское лицо, жирно намазанное кремом.

– Вы к кому? – полюбопытствовала женщина.

– Здесь раньше жила Валентина Дацук.

– Ну, жила.

– Вы не знаете, куда она переехала?

– На тот свет.