Охотник - Тана Френч

Драч взлаивает — с примесью рыка. Кел быстро оборачивается. Чувствует, как рядом напряглась и Трей.

Из позднего солнца к ним приближается Джонни Редди. Из-за длинной его тени, что падает на щетинистое поле, кажется, будто надвигается на них в медленном скольжении некий очень высокий человек.

Кел и Трей встают. Кел говорит, не успев осознать, что собирается:

— Ты не обязана идти с ним. Можешь остаться здесь.

Драч взлаивает еще раз. Кел опускает ладонь ему на голову.

— Не, — отзывается Трей. — Спасибо.

— Лады, — говорит Кел. В горле от произносимого першит. — Просто имей в виду.

— Ну.

Джонни вскидывает руку, машет. Ни Кел, ни Трей не машут в ответ.

— Поди ж ты, вот так встреча, — радостно произносит Джонни, подобравшись поближе. — Сводил только что мистера Рашборо поглядеть на курган дивных к Мосси О’Халлорану. Боже всемогущий, восторгов-то — кроме шуток, как ребенок на первом кукольном спектакле. У него с собой бутылочка сливок была и плошечка, чтоб куда налить, и хлопотал он, как старушенция с салфеточками своими, все старался получше место найти. Хотел знать, какая сторона кургана традиционнее. — Джонни преувеличенно и смешно пожимает плечами, закатывает глаза. — Ясное дело, я ни сном ни духом. Но Мосси сказал, что сторона восточная, вот на восточной стороне и сделали. Мистер Рашборо собрался было остаться там дотемна, весь в надежде, что нам перепадет светомузыки, но мне ужин подавай. Сказал ему, что лучше нам вернуться в другой день, чтоб проверить, забрали ли дивные сливки.

— Их лисы съедят, — говорит Трей. — Или Моссина собака.

— Тсс, — говорит Джонни, укоризненно грозя ей пальцем. — При мистере Рашборо такого не скажи. Ужасно это — разбивать чужие мечты. И поди знай, может, дивные до сливок доберутся быстрее лис.

Трей пожимает плечами.

— Вы там сами-то были? — спрашивает Джонни у Кела.

— Не-а, — отвечает Кел.

— Ай, надо. Что б вы там про дивных ни думали, место это красивое. Скажете Мосси, что я вас отправил на полную экскурсию. — Подмигивает Келу. Кел подавляет позыв уточнить, насчет какого хера Джонни ему подмигивает.

— Ну и отвел я мистера Рашборо домой, — говорит Джонни. — Хватит ему на сегодня впечатлений. Увидал, что вы двое на улице, и подумал, раз уж я на машине… — машет рукой на битый жизнью «хёндэ» Шилы, серебристую крышу которой видно за придорожной изгородью, — облегчу моей малютке путь домой. Чтоб ты точно не опоздала на пир, какой уж там твоя мамка задумала.

Трей молчит. Выключает фотоаппарат.

— Вот, — говорит Кел, вручая Трей чехол. — Не забудь зарядить.

— Ну, — говорит Трей. — Спасибо.

— А это еще что тут? — спрашивает Джонни, склонив голову и поглядывая на камеру.

— Одолжила, — говорит Трей, бережно укладывая фотоаппарат в чехол. — Домашнее задание на лето. Надо снять пять видов животных и написать об их среде обитания.

— Уж всяко ты это моим телефоном можешь. Ни к чему рисковать славным прибором мистера Хупера.

— Я птиц буду, — говорит Трей. — На телефонах фокус недостаточно хороший.

— Святый боже, вот же не ищешь ты легких путей, а? — говорит Джонни, улыбаясь ей. — Чего не жуков? Пять разных жуков можно за десять минут найти, прямо за домом. И готово дело.

— Не, — говорит Трей. Перекидывает ремень от чехла поперек туловища. — Жуков все остальные будут снимать.

— Вот молодчинка моя, — с нежностью произносит Джонни, ероша Трей волосы. — Не ходишь со стадом, делаешь все по-своему. Скажи мистеру Хуперу спасибо за одолжение.

— Уже.

От своих прежних соображений Кел отказывается. Что бы там Трей ни собралась снимать, отец этого знать не должен. Кел не представляет, что малая затеяла, и ему это не нравится нисколько.

Во всяком случае, никакого спеха объяснять Трей, как Кел во все это замешан, больше нет — если Трей на реке не появится и его там не увидит. Чутье Кела на таких вот туманных и топких почвах подсказывает ему оставлять как можно меньше следов. Разговор этот ему, возможно, все равно придется рано или поздно завести, но ему куда больше нравится отложить его до той поры, когда он сообразит, что у Трей за настрой.

— Обратно вы это, может, и не сразу получите вообще-то, — предупреждает Джонни Кела. — У Терезы на столярные дела времени сейчас особо не будет. Она мне нужна помогать с тем-сем. Правда, солнышко?

— Ну, — говорит Трей.

— Мне не к спеху, — говорит Кел. — Подожду сколько надо.

Трей высвистывает Банджо, он скачет к ней, склонив голову набок под дурацким углом, чтоб половчей нести кость.

— До скорого, — говорит она Келу.

— Ага. — Обращаясь к Джонни, добавляет: — Увидимся.

— Ай конечно, — заверяет его Джонни. — А то, округа тесная, ни от кого не спрячешься. Готова, миссус?

Кел смотрит, как они уходят через поле к машине. Джонни треплется, склоняя лицо к Трей и жестикулируя. Трей наблюдает, как ее кроссовки распинывают траву. Отвечает она или нет, не разобрать.

В потемках перед рассветом люди не похожи на людей. Они для Трей лишь обрывочные помехи на кромке чувств: пятна более густой тени, двигающиеся по речному берегу, обрывки бормотания, доносящиеся сквозь плеск и болтовню воды, громовые в остальной тишине. Звезды бледны, на поверхности реки они едва проблескивают, луна — оголенное холодное пятно низко на горизонте, света от нее никакого. Крошечное оранжевое сияние сигаретного окурка описывает над водой дугу и исчезает. Кто-то смеется.

Рассвет в июле ранний. Трей, наловчившаяся просыпаться по собственному желанию, оделась и выбралась через окно, когда и четырех еще не было, и ждала в зарослях у дороги, пока не пройдет отец. Идти за ним оказалось труднее ожидаемого. Она привыкла считать его городским залетным, какой попрется через подлесок, станет спотыкаться на валунах и на путь в полмили потратит полчаса. У нее вылетело из головы, что по этой горе он шныряет лет больше, чем сама Трей. Со склона он скатился, как лис, проворно и беззвучно, срезая через стенки и посадки. Несколько раз Трей, из соображений безопасности отставая от отца, теряла его, но при нем карманный фонарик, и Джонни его включал на несколько секунд, когда нужно было сориентироваться, а Трей следила за фонариком.

Джонни привел ее к излучине реки неподалеку от того места, где они с Келом иногда рыбачат. Трей прячется среди буков на береговом изгибе, таится за поваленным стволом так, чтобы и ее саму не видно, и камеру было на что опереть. У почвы под ней теплый жилой дух. За поворотом, где река расширяется и мелеет, мужики и собрались.

Темнота постепенно тончает. Люди обретают очертания — поначалу нечеловеческие, это просто стоячие камни, расставленные как попало вдоль воды. По мере того как небо расцветает темной синевой, камни эти оживают. Первым Трей узнаёт Марта Лавина, он сутулится над клюкой. Отца узнаёт по торопливой неугомонности, он мельтешит и вертится, а также Пи-Джея по походке, когда он делает несколько шагов,