Капитан Америка. Темные замыслы - Стефан Петручо

Идя по пещере, полковник показал на особенно толстую металлическую дверь в изоляционный модуль. Рядом стояли два агента в защитных костюмах, с оружием на изготовку.

– Комната для переодевания там. Я буду наблюдать из командного пункта.

Ниа сделала несколько шагов к двери, но заметила, что Кейд пристально изучает модуль.

– Мы будем надевать костюмы? – Она постучала его по плечу. Дважды. – Доктор?

– Да. Конечно.

В первой камере модуля они начали хлопотный процесс облачения в двойные защитные костюмы, такие толстые и тяжелые, что их прозвали скафандрами. Хотя оба доктора надели экспериментальные мембраны, Кейд настоял, чтобы они следовали стандартной процедуре в качестве дополнительной меры предосторожности. Ниа не стала возражать, но спросила:

– Там, снаружи, вы искали утечки?

– Возможно, это глупо, но да.

– Вы думаете, что действительно могли бы их увидеть?

– Мы всегда полагаем, что кто-то другой уже заметил очевидное – отвалившийся разъем, трещину в трубе, – но иногда я думаю, что некомпетентность наносит больше ущерба, чем злонамеренность. Благодаря несвоевременному идеализму Роджерса, теперь мы имеем дело с вирусом, который проявляет активность и находимся в той стадии, когда невозможно быть слишком осторожным. Поэтому давайте проговорим процедуру, прежде чем войти.

Ниа кивнула:

– Когда пациент будет обездвижен, мы возьмем три пробы крови. Шприц будет немедленно уничтожен в защищенном дезинтеграторе. Две пробы будут храниться в изоляционном модуле, а третью вынесут, просканируют, чтобы использовать в компьютерном моделировании, и уничтожат.

Они надели шлемы. Включилась подача воздуха, и ткань скафандров надулась. Если в ней есть отверстия или порезы, давление воздуха не даст патогенам добраться до одетого в костюм человека. От громкого постоянного гудения вентиляторов Ниа почувствовала себя глубоководным ныряльщиком, отдаленным от всего мира – и, надо надеяться, от всего, что могло заразить ее.

С приборами подачи воздуха в одной руке и инструментами в другой, они вошли в коридор без окон. Дверь за их спинами закрылась, а через мгновение открылась другая, впереди. Она вела в тамбур перед изолятором Иоганна Шмидта, и последней преградой против болезни была прозрачная стена.

Когда Череп увидел их, он вытянулся во весь рост. Прочтя столько о нем, Ниа не знала, чего ожидать. Его голова была обезображена, но не до крайности. Сходство с голым черепом могло напугать других, но для того, кто видел тела, истерзанные всеми видами болезней, он выглядел просто очень больным и нездорово тощим человеком с признаками обезвоживания.

Кейд включил динамики.

– Сядьте, пожалуйста, в кресло.

Отрывисто кивнув, Шмидт подчинился. Когда он уселся, Кейд нажал другую кнопку. Толстые металлические полосы, покрытые слоем пластика во избежание случайных ран, обернулись вокруг запястий, лодыжек и шеи пленника. Это напомнило Ниа, как обращались с подопытными шимпанзе в менее гуманные времена. Это было жестоко, а жестокость всегда ее оскорбляла – даже по отношению к тем, кто ее заслуживал.

С шипением открылась последняя дверь, и они вступили внутрь. Череп посмотрел на обоих, но обратился к мужчине, который уже говорил с ним. Его голос доносился в шлемы через микрофоны, спрятанные где-то в стенах:

– Эта фиксация необходима?

Кейд профессиональным жестом закатал рукав халата пациента.

– Да.

Рука оказалась такой же мускулистой, как у Стива (что и следовало ожидать), но кожа была тонкой, точно бумага, и почти прозрачной, как у многих жертв болезней. Кейд удостоил ее лишь беглого взгляда и закрутил резиновый жгут на плече. Не дожидаясь, пока его попросят, Череп сжал кулак.

Как бы в благодарность, Кейд объяснил:

– Во время эпидемии бубонной чумы в Сурате у нас был пациент, сознательно пытавшийся запачкать спасателей своей кровью. Трое моих коллег умерло.

– У меня нет причин набрасываться на вас.

– У него тоже не было. – Протерев сгиб руки Черепа, Кейд ущипнул кожу двумя пальцами, проверяя вены. – И, в отличие от вас, он за всю жизнь никому не навредил. Кроме разжижения внутренностей, одним из эффектов вируса было размывание его личности. Он одичал. С тех самых пор я всегда настаиваю на фиксации.

С тихим детским восхищением Череп смотрел, как игла проткнула его кожу.

– Вполне понятно. Я полагаю, вы предпочли бы брать эти пробы из моего трупа?

– В наблюдении за болезнью в живом носителе есть некоторые преимущества. Решение капитана Роджерса помиловать вас было даже не идиотским. Но это не значит, что я должен отказаться от тех выгод, которые оно мне дало.

– В этом я вполне мог бы с вами согласиться, герр доктор.

Ниа передала Кейду вторую пробирку, потом третью. Вынув иглу, доктор промокнул ранку ватным шариком. Кроме маленького красного пятна он был чист.

– Свертываемость крови все еще нормальная, – отметила Н’Томо. – Это хороший знак.

– Возможно.

В стенах имелось два приспособления. Одно, со стороны тамбура, представляло собой безопасное устройство передачи. С этой стороны оно было закрыто, и позволяло передавать мелкие предметы пациенту, не нарушая герметичности. Второе, на пустой белой стене, похоже, вело в никуда.

Оно тоже было закрыто, пока Н’Томо не нажала кнопку, и не выдвинулся маленький ящичек. Ниа положила в него шприц и ватный шарик. Раздался хлопок, сообщивший, что содержимое не просто стерилизовано, а уничтожено.

Шмидт наблюдал за их манипуляциями с восхищением.

– Впечатляет! Могу я осведомиться, как ваши успехи в исследовании вируса?

Он снова обращался к Кейду. Ниа задумалась, станет ли доктор отвечать так, как ответила бы она, пытаясь внушить надежду, хотя бы и самую маленькую. Если она и не успокоит пациента, то сделает дальнейшее сотрудничество более вероятным. Но Кейд выдал голые неприкрашенные факты:

– В вашем случае это неважно. Международный суд приговорил вас к смерти. Так как Роджерс отказался исполнить приговор, сюда следует другой исполнитель, который выполнит свои обязанности, как только база станет безопасна.

Глаза Ниа засверкали, реагируя на глупость коллеги. Череп моргнул.

– Даже при том, что я и так умираю?

– Ваша биография свидетельствует о том, что вы слишко часто скрывались от правосудия.

– Я не собираюсь никуда убегать.

– Возможно, так оно и есть, но тот человек, который плевал кровью на врачей, тоже не имел подобного намерения.

Череп пожал плечами и замолчал.

Закончив работу, они вышли. Кипя, Н’Томо подождала, пока они не оказались в коридоре. Когда дверь тамбура закрылась, и ультрафиолетовые лучи окатили их костюмы, она повернулась к коллеге.