Капитан Америка. Темные замыслы - Стефан Петручо

Когда Иоганн вышел из-за стола, Роджерс напрягся. Череп двигался медленно, держа на виду руки в перчатках. Его осанка была идеальной – никаких нервных подергиваний, пошатывания, непроизвольных движений, по которым можно было бы угадать его намерения, или дрожи, сигнализирующей о болезни. Судя по степени самоконтроля, здоровье Красного Черепа было безупречным.

Но вот лицо, когда Роджерс наконец его увидел, говорило о другом. Не тонкая алая кожа или схожесть с черепом, не трупное выражение лица или злобный взгляд, а бледные пятна на висках и краснота между зубов.

Все было ясно. Вирус активен.

– Одно время я думал, что стоило бы умереть только для того, чтобы избавиться от ассоциации между мной и тобой. Но, видя, как ты здоров и бодр, не могу не спросить: лекарство уже нашли?

Роджерс покачал головой:

– Нет. Пока нет. Я тоже заражен, но во мне вирус неактивен.

Услышав это, Череп долго и звонко хохотал.

– Ты хочешь сказать, что сражался со Спящими таким нелепым образом только из-за того, что могло произойти?

– По нашим данным, он мог…

– Ja-ja, знаю. Угрожать виду. Но, бездействуя столько лет, он активировался только во мне. Я даже начал подозревать, что Вселенная подчиняется какому-то плану.

Шмидт выглядел необычно самоуглубленным. Может быть, если бы удалось легко захватить его, Роджерс смог бы убедить Кейда и суд, что было бы полезно для поисков лекарства оставить преступника в живых.

– Ты должен знать, что у нас все над этим работают. Сдайся, подчинись карантину, позволь им исследовать себя. Не думаю, что тебя заботит чье-то еще спасение, но это единственный путь, чтобы спасти тебя самого.

Череп помахал рукой в перчатке в воздухе, сделал губы дудочкой и подошел на несколько шагов ближе. Сначала он говорил медленно и обдуманно:

– Nein. Этого не будет. Должен признаться, я думал об этом. Но теперь, когда ты здесь? Нет, я этого не сделаю. Не для тебя. Никогда. – Внезапно он завизжал: – Лекарство или нет, я никогда не унижусь перед тобой!

Череп бросился вперед. Роджерса ошеломили его скорость и свирепость. Он думал, что враг мог самое большее быть так же быстр, так же силен, как и он сам.

Но Иоганн Шмидт как-то умудрялся быть быстрее. И сильнее.

Стив поднял щит, но Череп отбил его в сторону. Он ударил правой, но враг заехал ему головой в нос еще до того, как этот удар был завершен. Неожиданная энергия атаки лишила Кэпа равновесия. В горло лилась соленая жидкость. Он вдыхал собственную кровь.

Отплевавшись, Роджерс пообещал себе никогда больше не попадаться врасплох.

Хихикая, как сумасшедший, Череп атаковал, и, сделав ложный выпад в корпус, ударил с разворота ногой. Он был очень быстр, но все же промахнулся – Роджерс прыгнул, и нога Черепа просвистела в воздухе. Думая поймать его за полы развевающегося черного кожаного плаща и прервать движение, Роджерс прыгнул на одну из них. Как в лужу масла! Ноги мгновенно потеряли опору.

Череп фыркнул.

– Ты думал, такое длиннополое одеяние должно мешать рукопашной схватке? Но мое сделано по образу и подобию хищного насекомоядного растения, чьи жертвы беспомощно сползают по скользкой поверхности к пищеварительным сокам.

Преимущество было недолгим: Роджерс легко восстановил равновесие. Микроскопическая задержка не давала Черепу времени встать – но он сделал это. Как?

Каким бы телом он ни обладал, какие боевые искусства ни изучил, в душе Череп был уличным забиякой, отморозком, полагающимся в основном на подлые приемы. А здесь происходило что-то другое, что-то за пределами даже способностей Стива, усиленных сывороткой Суперсолдата. Лучший способ выиграть этот бой – это выяснить, что происходит.

Надеясь лучше изучить тактику врага, Кэп позволил Шмидту удержать преимущество. Череп напал любительски: ударом сбоку наотмашь. Роджерс шагнул вбок, схватил его за запястье и использовал инерцию движения, чтобы натянуть скользкий рукав на руку Черепа. Он легко заскользил, но порвался от внезапного рывка.

Череп извернулся и освободился, однако за краткий миг, в который рука Роджерса держала его предплечье, он почувствовал, что вены под кожей бьются так, будто сейчас лопнут.

Наркотик. Он принял какой-то наркотик.

Еще доктор Эрскин предупреждал Кэпа давным-давно, что, в отличие от алкоголя, эффект любого стимулятора в его улучшенном теле будет во много раз сильнее. Это подразумевало неприятный побочный эффект: повышенную возбудимость, которая могла бы помешать концентрации. Которая, в свою очередь, объясняла дилетантский удар.

Шмидт был слишком зол, чтобы мыслить отчетливо. Все, что Роджерсу оставалось сделать – это привести его в ярость, и тогда ошибок будет еще больше.

Череп развернулся к нему, пытаясь левой рукой опять оттолкнуть щит в сторону. От этого его голова и верх торса остались неприкрытыми. Подавив желание контратаковать правой, Роджерс вонзил край щита в скулу Черепа, зная, что это причинит еще больше боли.

Враг с воем отшатнулся.

– Никогда не унизишься? Кого ты хочешь провести? – сказал Роджерс. – Ведь это только видимость. Ты едва дерешься. Ты, как и любой обыкновенный хулиган, трус в душе. Ты провел всю жизнь в страхе. Страх – единственная сила, которая когда-либо тобой двигала.

С глазами навыкате, Шмидт напал.

– Побереги свою грошовую психологию для нытиков!

Роджерс не сопротивлялся, позволяя ударам сыпаться на грудь и бока.

– Вот это, по-твоему, похоже на страх? – гаркнул Шмидт.

Нет, не похоже. На самом деле, было даже больно. Очень больно. Но удары были настолько же сильны, насколько беспорядочны, бесцельны. А желтоватые глаза врага стали еще шире.

– Разве тигр боится своей жертвы? – Шквал ударов достиг пика и продолжался, но Роджерс слышал заклинания Шмидта за звуками ударяющих кулаков. – Разве это страх, когда хищник дрожит, ощущая вкус жертвы, трепещущей в его зубах?

Кэп вытерпел, сколько смог. Череп оставлял себя открытым. Стив уже собирался контратаковать, надеясь вырубить злодея одним ударом, когда сверхъестественная сила того начала слабеть, и Суперсолдат приостановился, выжидая момент. Застигнутый каким-то припадком, Шмидт с трудом дышал, вдыхая и выдыхая все быстрее.

– Я – охотник! А весь мир – моя жертва!

Кулаки его уже больше болтались в воздухе, чем наносили удары, выпученные глаза готовы были лопнуть. К тому времени, когда он сделал несколько последних ударов, Роджерс распрямил спину.

– И этого не будет… никогда… чтобы я был… в зубах… умоляя… это будешь…

Шмидт снова занес кулак, но тут все его тело обмякло, и он согнулся пополам, сотрясаемый дрожью. Из его горла вырвался кошмарный хрип. Одна дрожащая рука уперлась в звезду на груди Роджерса, а другой он схватился за собственную грудь.