Срочно требуется царь - Светлана Багдерина

— Я же говорю, — снисходительно усмехнулся Кысь. — Значит… Слушай, Мыська, ты чего как кнопок в ботинки напихала? Чего тебе на месте не стоится?

— А-а… Кысь? — нервно переминающаяся всё это время с ноги на ногу девочка боком-боком переместилась от камина поближе к двери — под защиту мальчишек и железного рыцаря. — А-а… к-клады… п-привидения… с-стеречь м-могут?..

— Н-ну, да, — недоуменно уставился на нее мальчик. — Распространенное явление. А что?

— Д-да-а… я… вы… ничего сейчас не слышали?..

— Сейчас? — удивился Снегирча. — Кроме нас, то есть?

— Д-да.

— Н-нет.

— А ты что?.. Что-то слышала? — встревожился командир.

— Ну-у… может, мне показалось… потому что я вот сейчас тут стою, и ничего не слышу… А когда там стояла… то как будто на разные голоса… люди какие-то… говорили… и смеялись… Сначала думала — кажется… А когда мы все замолчали… слышу — не кажется… Ажно жуть взяла.

— Д-думаешь, привидения умеют смеяться? — Кысь непроизвольно попятился, но вовремя одернул себя, вспомнил, что он — командир, и должен показывать пример совсем иного рода. — Где ты слышала?

— В-вон там, — Мыська ткнула пальцем в оставленное место.

Первым на котором оказался Снегирча.

Он повернул голову так и сяк, сделал шаг вперед, назад, влево, вправо, и, наконец, остановился у сàмого камина и сунул в него патлатую голову.

— Эй, ты куда? — забеспокоился Кысь.

— Никуда, — улыбаясь, Снегирча повернулся к друзьям и успокаивающе махнул рукой. — Это не привидения. Это в комнате под нами обыкновенные люди разговаривают, а по дымоходу у нас слышно. Слуги Вранежа, наверное.

— Гораздо лучше, — скептически хмыкнула девочка, скрывая неловкость за глупый детский испуг каких-то голосов из дымохода. — Я бы предпочла привидений.

— А ты откуда знаешь? — ревниво-недоверчиво прищурился Кысь на друга.

— У меня батька печником был… — довольная физиономия Снегирчи мгновенно стала страдальчески-напряженной.

— Извини… — смутился Кысь.

— Да нет… ничего… ладно… — пожал плечами мальчик. — Просто он всё мне рассказывать любил, как клал камин в доме какого-то сельского то ли богатея, то ли старосты километрах в сорока от Постола. Дом был двухэтажный, и он сложил один камин над другим вот так…

Снегирча наклонился, и в пыли на полу быстро набросал чертеж знаменитого богатейского камина, поясняя по мере появления черточек и загогулин.

— Вот это — один дымоход… вот это — колено… тут нижний сливается с верхним… здесь вот скобы для трубочистов… Здесь, внизу, и здесь… Если в этот камин голову просунете и вверх поглядите — тоже их увидите… Скобы, в смысле… А тут общий дымоход выходит на крышу… и венчается трубой. И если все правильно сложено, тяга хорошая, то дым летит по всем ходам как санки с ледяной горки!.. Вот. И он справился.

Мыська, сосредоточенно следившая за техпроцессом кладки двухэтажных каминов, перевела восхищенный взгляд с картинки на автора.

— Какой ты умный! А я и не знала…

— Да, прямо уж… — усмехнулся Снегирча, выпрямляясь и вытирая пыльные пальцы о штаны. — Просто ему за это дали телегу картошки и двух баранов. Целый год с той картохи жили. Вот я и запомнил…

— Ладно, кончай болтать, — ревниво нахмурился Кысь. — Дела не ждут.

На том и порешили. И, обмотав сапоги порезанным на полосы чехлом с раздетого рыцаря, чтобы звук шагов по каменному полу не привлек нездорового внимания служителей культа кровавого Вранежа, искатели приключений вышли в коридор, прикрыли за собой дверь и крадучись двинулись для начала на поиски первого этажа.

Сперва они двинулись налево, завернули за угол, и метров через пятьдесят наткнулись на широкую беломраморную парадную лестницу, почти не видимую из-под синей ворсистой ковровой дорожки, ведущую вверх и вниз.

— Смотрите, у них у каждой ступеньки в углу внизу палки на крючки насажены! Красные! — тихим шепотом подивился Снегирча. — Под цвет решетке под перилами! Чего ведь для красоты не сделают!.. И охота возиться…

— А, по-моему, — прищурился Кысь, — это не для красоты, а чтобы, когда по этому половику длинному человек подниматься будет, то он у него из-под ног не поехал. А то смеху не оберешься.

Двое согласно покивала головами, мол, да, если бы Вранеж с этой лестницы сверзился, то очень смешно было бы поглядеть, и хотели уже было спускаться, но Мыска их.

— Погодите! Не ндравится мне эта лестница.

— Почему?

— Ну не ндравится — и всё. Чуется так мне! Нет рядом с ней никаких подвалов, как пить дать. Она, наверняка, для гостей строилась, когда они там на приемы всякие приходят… на балы… и… ну… опять на балы… А подвалы — они от пришлых людей подальше прячутся. Чтобы чего чужие не стянули, пока хозяин отвернется. Моя тетка все время так говорила, а ей лучше знать: у нее знаете, какой погреб был! Там круглый год вода стояла, и жабы жили!

Снегирча фыркнул, подавившись смешком, услышав такую рекомендацию, но женская интуиция, облеченная в слова — страшная сила, и Мыська даже ухом не повела.

— И потом, денег у Вранежа много, прятать приходилось постоянно, а каждый раз по такому половику топтаться — чистить его замучаешься. И износится, опять же, скоро. Это ж какой расход — новый каждый раз покупать! Никаких кладов не хватит! — вдохновенно обвела широким жестом уходящие во тьму погонные метры произведения безвестного ткача девочка. — Так что, ни подвалов, ни погребов, ни овощных… э-э-э… котатомб… мы там не найдем. Чтоб мне с этой лестницы свалиться. Надо искать другую. Для своих.

— Где? — недовольно покосился на нее Кысь, за время тирады уже дошедший до половины.

— В другую сторону пройдем, — предложила та. — Не к середине дома, а к краям, которые загибаются. Ну, а если не найдется ничего — тогда вернемся.

— Вот и будем шарахаться туда — сюда, пока не налетим на кого-нибудь, — сварливо проворчал Кысь, но, признавая в глубине души справедливость умозаключений товарища по отряду, развернулся.

Разведчики, не говоря больше ни слова, торопливо направились в ту сторону, откуда пришли.

Искомая лестница обнаружилась под многозначительные торжествующие, хоть и никем не замеченные в темноте взгляды Мыськи, в двух десятках метров от их комнаты, только в другую сторону, почти в самом конце подпорки буквы «П».

На то, что лестница эта была именно для своих, указывали одиноко скучающие на покореженных крючьях облупленные прутья, отпечатки грязных ног на относительно белых ступенях и несколько полузасохших яблочных огрызков у стены на лестничной площадке.

— Тс-с-с-с… — без особой нужды проинструктировал друзей командир.

Снегирча сжал поплотнее в кулаке светильник, Кысь взял наизготовку свой кривой ножик, Мыська, позабыв задаваться, зажала поплотнее в подмышке наволочку с припасами, и разведчики, прижавшись к стенке, бесшумными тенями медленно заскользили вниз, носами обернутых сапог нащупывая перед каждым шагом гладкие ступени.

— Раз… два… три… — беззвучно считала Мыська, не выпуская перилл из руки.

На тридцать пятой ступеньке лестница у нее под ногами внезапно кончилась, и она налетела на спину Кыся: на первом этаже за закрытыми наглухо ставнями царила такая же непроглядная тьма, как и всём дворце.

— Все, — одобрительно прокомментировал тот и взял за руки подоспевшее воинство.

— Куда теперь? — едва слышно прошептала девочка.

— Тихо!..

Кладоискатели замерли у подножия лестницы и прислушались.

— Вдалеке… справа… они… гогочут… которые под нами были… — угрюмым шепотом сообщил Снегирча.

— Живодеры, — неприязненно поморщился Кысь.

— Шакалы…

Слуг у Вранежа, как уточнила недавняя рекогносцировка, было четверо: старый и злой дворецкий — псарь и охранник по совместительству, угрюмый бородатый дворник, люто ненавидящий бездомную постольскую малолетнюю вольницу и пользующийся искренней взаимностью, толстый, вечно жующий повар и длинный хмурый кучер (он же конюх, свинарь и птичник), никогда не упускавший возможности огреть с козел кнутом зазевавшегося беспризорника.

Поводов радоваться встрече с любым из четверки, даже днем и в городе, не было ни у кого из искателей народных сокровищ.

Про здесь и сейчас говорить отдельно даже не приходилось.

— Значит, сначала пойдем налево, до конца, — решительно шепнул Кысь.

— Налево… — на мгновение Мыська, ориентирующаяся на местности с искусством кошки, закрыла глаза, словно в полном мраке это было необходимо, помахала пальцами перед носом, и произнесла:

— Налево должна быть конюшня и курятник.

Осторожная разведка в этом направлении при тоненьком лучике волшебного света подтвердила слова девочки и нанесла на карту первую дверь.

Которая была закрыта на засов[50] и вела на улицу.