Новая весна - Рита Романова

— И что? — помолчав несколько секунд, спросил голос.

— И я хотела бы узнать, что со Светой, — с готовностью пояснила девушка.

— Никакой Светы там не было, — вновь выдержав продолжительную паузу, заявила далекая собеседница.

— А кто был? — Вера почувствовала, как мгновенно вспотели ладони, и схватилась за трубку покрепче, словно боялась, что та выскользнет из рук.

— Никого, — на этот раз женщина ответила сразу. — В квартире явно что-то искали. Скорее всего, сама хозяйка. Так что, зря вы, женщина, панику подняли. У нас работы и так более чем достаточно.

Не прощаясь, следователь отсоединилась. Вера долго слушала короткие гудки в трубке, не в силах пошевелиться. Она прекрасно понимала, что в квартире произошло что-то страшное. И погром учинила вовсе не Света, а те двое парней, которые пришли к ней и, как выяснилось, за ней. Может быть, ее даже пытали, пытаясь узнать, куда она спрятала несуществующие деньги. И что самое ужасное, она ничем не могла помочь совсем молоденькой маме. Следователь явно дала понять Вере, что заниматься этим делом не намерена. А что могла она? Одинокая, одноглазая деревенская девушка без денег и связей?

Степашка прыгал вокруг Веры и что-то болтал, но она не слушала его слов. По инерции поглаживая его по теплой головке, девушка натянуто улыбалась мальчугану и зачем-то считала гудки. Потом она вздрогнула, нажала на рычаг и быстро набрала номер.

— Варвару Юрьевну я могу услышать? — почти закричала она в трубку.

— Щас, — грубо отозвался мужчина.

— Варвара Юрьевна, вы не можете так просто отстраниться от этого дела, — быстро заговорила Вера, едва услышав в трубке сухое «алло» следователя. — Я уверена, что со Светой произошло что-то страшное. Вдруг ее похитили и сейчас пытают? Неужели вы будете бездействовать в такой ситуации? Между прочим, у нее маленький сын, который сейчас находится со мной. Он ждет маму. Он плачет и зовет ее. Сделайте же хоть что-нибудь! Вы просто обязаны что-то сделать!

— Вы правы, женщина, — зазвенел возмущенный голос следователя. — Мы обязаны принять меры. Сейчас же приезжайте ко мне и привозите ребенка. Мы объявим вашу подругу в розыск, а мальчика временно определим в приют.

— Как… в приют? — Верино сердце бешено застучало, больно ударяясь о ребра.

— В детский, — как показалось Вере, усмехнулась следователь. — Мальчик не может находиться у чужой женщины. Там с ним будут работать профессионалы. В том числе, психологи.

— Спасибо, — пролепетала Вера и брезгливо швырнула трубку на рычаг, словно могла заразиться от нее чем-нибудь неприличным.

Отчаявшись дозваться Веру, Степашка уселся у нее в ногах, задрал голову и с приоткрытым ротиком начал разглядывать звездное небо, изображенное на подвесном потолке. Вера тоже посмотрела вверх. Грузные лохматые облака надвигались на желтый диск луны, бережно окутывая ее своей пышной шубкой. Десятки звездочек смотрели прямо на нее, как показалось Вере, с жалостью.

— Да пошли вы все, — прошептала она. Обжигающая злоба подкатила к горлу и огненной лавой разлилась в голове. Только сейчас она поняла, насколько сильно привязалась к мальчику за последние три дня. Он стал для нее самым родным человеком на свете. И ради него она была готова на все. Раньше Вера очень хотела ребенка. Но со временем это чувство притупилось. Она смогла внушить себе, что никогда не станет матерью и уже смирилась с этой мыслью. Почти смирилась…

— Степашечка, нам нужно собираться, — присела она на корточки и заглянула в его горящие любопытством и жаждой жизни глаза. — Мы уезжаем в деревню. На время. Пока твоя мама не заработает достаточно денег. Потом она приедет за нами, и все вместе мы поплывем на белом кораблике в открытое синее море.

— И ты поплывес? — обрадовался малыш.

— И я поплыву, — кивнула Вера. — Только чуть позже. Сейчас мы отправляемся в другое путешествие. Не такое дальнее и полное приключений, но тоже очень интересное. Ты когда-нибудь был в настоящей деревне?

— Неа, — потряс головой Степа. — По тевизалу видел. Там коловки, собацки, овецки… и туает на уице.

— Вот видишь, ты все знаешь, — улыбнулась она. — Конечно, уличный туалет — это не очень удобно. Зато там много других очень интересных вещей. Например, огромная каменная печка, на которую можно забраться и играть. Как в мультфильме «По щучьему велению». Правда, у нас она не ездит, как в мультике. Кстати, ты смотрел его?

В ответ мальчик скорчил смешную гримасу и поджал острые плечики, всем своим видом демонстрируя, что не знает, о чем идет речь, и знать, в общем то, не хочет, так как в его жизни есть тысячи вещей намного интересней пресловутого мультфильма.

— Ладно, потом вместе посмотрим, — Вера улыбнулась мальчику. — Поверь, этот мультик достоин твоего внимания. А теперь давай собираться.

Глава 21

Вера не стала предупреждать Костю об отъезде. Его сотовый телефон она оставила на журнальном столике, а дверь захлопывалась снаружи без ключа. Никаких вещей у нее с собой не было. Две тысячные купюры, спрятанные во вшитый карман бюстгальтера — это все, что у нее было. Платья и документы остались в Светиной квартире. Но Вера из-за этого почти не переживала. Паспорт можно восстановить, платья — смело выкинуть на помойку. Единственное, о чем она жалела — это о маминых письмах. Ведь они были единственной связующей нитью между ними. Но ничего, жила же она тридцать лет и без них.

В автобусе Степашка почти сразу заснул. Свернувшись клубочком, он положил голову ей на колени, посмотрел на нее мутным взглядом, сонно улыбнулся и замер, трогательно приоткрыв розовый ротик. Вера смотрела на него и думала о том, что теперь у нее есть для чего жить. Она положила ладонь на его кругленький кулачок и почувствовала, как нежность, зарождаясь где-то в темечке теплой волной, раскатывается по всему телу, согревая и расслабляя мышцы, суставы, мысли. Подобных чувств она никогда не испытывала. Даже когда сгорала от любви в Славиных объятиях.

Еще она думала о Свете. Она так и не смогла ничего сделать для этой прекрасной девушки, доброй и заботливой матери и, наверняка, преданной жены. Вера ненавидела Славу-Сашу. Теперь она на собственном опыте убедилась в том, какая малость разделяет страстную любовь и жгучую ненависть. Она презирала его за то, что он так ужасно поступил со своей семьей. Получается, он предал их, подставил под жестокий удар, для Светы, скорее всего, оказавшийся смертельным. Неужели он их совсем не любил? Неужели его жестокое сердце не таяло от любви к родному сынишке, такому замечательному и