Создатели богов - Фрэнк Херберт

— Излечить? — Слово смутило Орна.— Что значит «излечить»?

— Мир, в котором мы существуем, окружен темной энергией. Временами она прорывается в наше измерение, образуя достаточно осязаемые формы. Ты, например, ощущаешь действие этой энергии прямо сейчас. Взглянув на это явление с точки зрения живых организмов, мы обнаружим, что некоторые стороны ее воздействия могут оказаться безопасными, или «здоровыми», а некоторые — «больными». В природе существуют различные способы взаимодействия с этой силой, но, к сожалению, наши средства не всегда приносят результаты, которые мы ожидаем.

Орн молча взглянул на Аббата, ощущая звенящую пустоту и осознавая: ими взят опасный курс. Внутри нарастала, готовая вырваться наружу, дикая, необузданная энергия.

— Ты не видишь связи между сказанным мною теперь и обсуждаемым нами ранее?

— Я…— Орн запнулся.— Может быть…

— Умные люди в высокоразвитом обществе оценили тебя, Орн, и нашли тебе место в своей схеме! Но подходит ли это место для тебя?

— Вы же знаете — нет!

— Что-то осталось в тебе,— кивнул Аббат,— чего не коснулась твоя цивилизация, так же, как, впрочем, всегда остается что-то, чего не коснулась Р — У.

— Но иногда мы касаемся слишком многого,— внезапно треснувшим голосом хмуро произнес Орн, подумав о Гиене, Гамале, Шелебе.

— Конечно. И все же большая часть айсберга остается под водой. Так и Амель. Ты, Р — У, любое другое явление, с которым мы можем столкнуться.

— Все это слова,— неожиданно раздраженно пробормотал Орн.— Ничего, кроме слов!

Аббат прикрыл глаза, вздохнул и мягко сказал:

— Гуру Пашаван, приведший рамакришнаитов к Великому Объединению, известному теперь, как Всемирный Союз, говорил о божественности души, едином Боге, гармонии всех религий и неумолимом течении времени…

— Я сыт по горло этими религиозными бреднями! — рявкнул Орн.— Ты забываешь, мне достаточно и твоих машин. Я отлично понял, как ты манипулируешь…

— Подумай об этом в плане исторического опыта,— пробормотал старик, пристально поглядев на Орна внезапно заблестевшими глазами.

Орн молчал, пораженный своей неожиданной вспышкой гнева. Что скрывается в нем? Почему он сделал это?

— Открытие и понимание явления пси лишь подтверждают идеи гуру Пашавана.

— Да? — Орн вдруг подумал: уж не собирается Аббат читать ему научные основы религии?

— Все человечество в целом представляет собой огромнейший источник пси-энергии. Доказательства не столь уж важны, ведь существуют общеизвестные факты,— продолжал Аббат.— Иногда всплеск такой энергии мы называем религиозным экстазом. Иногда мы соотносим действие пси-энергии с независимым центром, или, проще говоря, Богом!

— Центр пси-энергии! — выпалил Орн.— Эмолирдо уверял:' я, как он сказал, и есть…

— Бог?

Орн увидел, как дрожат руки старика, словно листья на ветру. Предчувствие страха исчезло, но неприятное ощущение поднявшейся изнутри волны энергии не проходило.

— Да, именно так он и сказал, — с некоторым удивлением произнес Орн.

— Нам стало известно,— продолжал Аббат,— что у Бога без знания — та же судьба, что и у простого смертного. К несчастью, человечество всегда хотело видеть своих богов совершенными.

Орн вспомнил ощущение на холме, пси-энергию, исходящую из единого организма одновременно переживающих экстаз сотен людей.

— Ты думаешь о вечности, совершенстве…— Аббат помолчал.— Давай-ка вместо этого представим конечную ступень существования. Представим время, когда живое существо, даже Бог, исчерпает все формы познания, познав все.

Орн, представив себе образ, нарисованный Аббатом, содрогнулся.

— Но это же страшнее смерти!

— Да,— согласился Аббат.— Невыразимая, смертельная скука охватит все живое. Будущее окажется бесконечным повторением уже известного, пережевыванием старого. Скука будет страшнее смерти.

— Но скука — это своего рода Стасис. А это означает, что где-то произойдет прорыв и все вернется назад, к Хаосу.

— И где же окажутся бедные создания?

— В окружении Хаоса.

— Погруженными в него,— печально вымолвил Аббат. Темные веки дрогнули.— Мы живем в бесконечной системе, в мире постоянных изменений. Единственное наше достижение — истина: «Все изменяется».

— Если подобное может произойти, то наше гипотетическое существо будет уничтожено. И даже Бог?

— Цена бегства от скуки, а?

— Мне кажется, не все так просто…

— Возможно,— согласился Аббат.— Параллельное сознание, существующее в нас, отрицает уничтожение, гибель. Иногда это явление называют «коллективное подсознание», или параматман, Ургрунд, Санатана Дарма, сверхразум, обер-паллиат. У него много названий.

— Слова, слова,— возразил Орн.— Наличие названия не подтверждает существования самого явления.

— Хорошо. Ты не согласен принимать голословные рассуждения за реальные факты. Ты — эмпирик. Знакома ли тебе легенда о вечно сомневающемся Томасе?

— Нет.

— Ага, оказывается, смертный может поучать Бога. Томас — один из моих любимых персонажей. Он отказался принять на веру неоспоримые истины.

— Похоже, он мудрый человек…

— Я всегда считал его таковым. Он спрашивал, но так и не смог зайти достаточно далеко. Томас никогда так и не поинтересовался, кому поклоняются Боги.

Орн почувствовал, как его внутреннее существо медленно перевернулось. Рвущаяся наружу энергия улеглась, все возвратилось на круги своя: понятия, порядок, хаос, новые отношения. Чувство напоминало внезапное осознание истины — ослепительный свет, озаривший бесконечность.

Когда это чувство прошло, он спросил:

— Ты не учил Махмуда?

— Нет.— Голос Аббата прозвучал тихо и печально.— Махмуд ускользнул от нас. Мы можем творить Богов, пророков, но не всегда мы оказываемся в нормальных отношениях с ними. Когда они указывают нам путь, ведущий к вырождению и упадку, мы не прислушиваемся. Но, когда они выводят нас из тьмы,— пелена спадает с наших глаз.

Орн заговорил, слыша собственный голос, прозвучавший ужасным резонансом в комнате Аббата.

— И, даже последовав их путем, ты лишь достигнешь временного порядка. Карабкаясь вверх, ты можешь упасть, разрушив все созданное.

Блестящие глаза Аббата вспыхнули.

— Я преклоняюсь пред тобой, Орн. Подсчитывал ли ты когда-нибудь невинных, замученных и искалеченных во имя религии в течение всей нашей кровавой истории?

— Число это огромно.

— Почему столь дика религиозная страсть?

— Ты знаешь, что со мной сегодня случилось?

— Я узнал об этом через несколько минут после твоего бегства. Взываю к тебе: не поддавайся гневу! Помни: я один из тех, кто призвал тебя.