Ростовская академия - Сергей Баранников

— Начинаем через три секунды, — произнес Палыч, осмотрев нас. — Три! Два! Один! Начали!

Следуя советам из кинг, я тут же рванул в сторону и буквально физически почувствовал, как мимо проносится волна. Часть этой волны коснулась меня, и мышцы тут же скрутило. Интересно, Соловьев приказал мне остановиться? Удар о твердый пол заставил меня прийти в себя. Полностью отдавшись контролю дара духовника, я совсем забыл о своем прыжке. Но нет худа без добра — я хотя бы пришел в себя и полностью избавился от оцепенения. Видимо, физическая боль помогает справиться с ментальными атаками, или это у меня такая реакция.

Так или иначе, я рванул вперед, и в пару прыжков оказался рядом с противником, который отчаянно забрасывал меня ментальными атаками. Одна из них заставила меня замереть перед ударом, и Соловьев тут же воспользовался шансом, пробив в корпус, но его надежды не оправдались — дыхание не сбилось, а потому в следующее мгновение бил уже я.

— Ха! — прекрасно понимая, что в этом поединке нужно использовать любой шанс, я активировал дар, выпуская вокруг себя сверкающую ауру, и провел быструю двойку в голову.

Не знаю на что рассчитывал мой противник, но его слабая попытка прикрыться руками не спасла от мощных ударов. Получив прямой удар с правой в лицо, он завалился назад и рухнул на арену, раскинув руки в стороны.

— Гущин победил! — проревел Палыч, и зрители взорвались аплодисментами.

К Соловьеву тут же устремились целители, которые берегли свой дар как раз для помощи раненым. Обернувшись на трибуны, я не увидел никого из друзей, зато заметил как недовольно скривился Игнатьев. А вот его сестра наоборот соскочила со своего места и помчалась прямиком на арену. Для Инги не было проблемой перемахнуть через ограду, и уже через пару мгновений она оказалась рядом и впилась губами в мою щеку.

— Ты что делаешь?

Я недоуменно уставился на нее, но Игнатьева не успокаивалась. Девушка достала ленточку и повязала ее мне на груди, продев через петлю для пуговицы.

— Ты мой победитель, пусть все знают, что мой Гущин — самый лучший!

При этом Инга хищно улыбнулась и с довольным видом направилась обратно к своему месту. Что-то в ее словах меня насторожило, и я только через пару секунд вычленил из ее фразы слово «мой». Это таким образом она показала остальным, что территория занята? Нужно поговорить с ней об этом поведении. Меня это категорически не устраивает. Сорвав ленточку, я швырнул ее на арену и направился к выходу.

— Гущин! Это что за выходки? — прорычал над моим ухом недовольный Палыч.

— Не знаю, я не специально, — ответил я и невольно бросил взгляд в сторону Игнатьевой.

Инга уже успела занять свое место и улыбнулась мне, помахав ручкой. Зараза! Вот стоило ее спасать, чтобы она мне теперь нервы трепала? Поискав глазами друзей, я увидел, что они ждали меня у края арены. Влад, Маша, Егор и Катя. Среди зрителей я не увидел Арины. Это как же нужно обижаться, чтобы не поддержать на турнире? Она ведь знает насколько это важно для меня. Надеюсь, она просто обижается и ничего серьезного не случилось.

Глава 19

На помощь!

На крышу Арина больше не приходила. Еще трижды я поднимался наверх, ожидая застать ее там, но каждый раз там было пусто. Максимум что я находил — голубей, которые скрывались там от непогоды.

Пробраться на кухню тоже было не так-то и просто — обычным студентам туда не пройти. Заработать что ли проступок? Но гневить Палыча лишний раз мне не хотелось. Я продолжал ходить в наше тайное место, пока не столкнулся с тем, кого совершенно не ожидал там увидеть.

— Тренируешь руку, Гущин? — на лице Макара Игнатьева играла издевательская улыбка. Такая, что так и хочется стереть с лица вместе с парочкой зубов.

— Даже если и так, тебе какое дело? Только не говори, что хочешь помочь.

— Заткнись! — Макара затрясло от гнева, и он даже сделал пару шагов в моем направлении. Да, в выдержке и самообладании я явно выигрывал, и это еще учитывая, что не до конца справился с гормональным планом молодого парня. — Я знаю, что ты мутишь с моей сестрой, и меня это не устраивает.

— Во-первых, двоюродной сестрой, а во-вторых, мне кажется, это ее дело, а не твое.

Естественно, между нами с Ингой ничего не было, если не считать ее безуспешные попытки меня закадрить. Но упустить возможность поддеть Игнатьева я не мог.

— Это дело рода! — рявкнул Игнатьев. — Я не допущу, чтобы она запятнала свою честь, связавшись с дворнягой. Если отец дал слово, что не будет преследовать тебя, то не думай, что я отступлюсь от своих принципов.

— Мне на тебя, в общем-то, совершенно плевать, — отозвался я и с готовностью посмотрел в лицо Игнатьеву. Даже если он на ступень выше и кинется на меня сейчас, у меня будет небольшой сюрприз для него в виде чародейства. И пусть меня исключат из академии, но я уложу этого заносчивого подонка прямо здесь.

Однако у Игнатьева хватило ума не соваться в драку. Видимо, после поражения от Влада он понял, что его возможности не безграничны и действительно боялся получить тумаков. Поскрежетав зубами, Макар удалился, оставив меня одного. Пусть валит, если мы и решим кому из нас жить, а кому остаться в прошлом, это будет точно не в академии.

Ситуация с Ариной заставляла волноваться. Пошла уже вторая неделя с тех пор, как девушка перестала выходить на связь. Я понимаю, что она может быть обижена, но не дуться же до конца жизни!

Решено! С крыши я направился прямиком на кухню. Если не пустят так, буду пробиваться в наглую. Заодно и проступок заработаю. А раз первые курсы не дежурят, то иного пути, как отправить меня отбывать наказание на кухню, у них нет. Там с Ариной и встретимся.

Я сбежал по лестнице вниз до самого подвала и потянулся к ручке двери, ведущей на кухню. Скорее всего она будет закрыта, но кто мне мешал пошуметь?

— Проголодался, Гущин? — голос Палыча заставил меня обернуться. И как он все время оказывается поблизости? Ему бы в службе безопасности себя реализовать.

— Не совсем. Мне нужно кое с кем встретиться.

— С Градовой? — Сорокин внимательно смотрел на меня, пытаясь отследить любые изменения на лице.

— С Градовой. А откуда вы знаете?

— Идем поговорим, — отозвался Сорокин и направился к лестнице.

Я молча шел следом за ним, пытаясь понять о чем хочет поговорить со мной проректор и как этот разговор может быть связан с Ариной. Совершенно ничего в голову не шло, поэтому я просто попытался успокоиться и ждал, пока мы не поднялись в кабинет Палыча. Он провернул ключ в замочной скважине и толкнул дверь, пропуская меня вперед. Стоило мне войти, Сорокин вошел в кабинет и запер дверь изнутри. Что вообще происходит? Откуда такая секретность?

— Ты знал, что Градова ушла из академии?

— Ушла? Нет. Если бы я знал, не искал бы ее на кухне, — ответил я. Внутри все сжалось. Ну зачем она это сделала? Глупая девчонка осталась совсем одна. Она ведь даже не понимает какие проблемы у нее могут возникнуть, если на ее след выйдут люди, которым не следует этого делать. — Давно?

— Почти две недели прошло, — ответил Сорокин. — Но меня интересует не это. Ты знал чем она занимается в свободное время?

— Каждый выходной пробирается на крышу? — я пожал плечами, понимая, что максимум чем сейчас рискую — заработать наказание, от которого мне теперь выгоды совершенно никакой.

— О ваших встречах мне отлично известно, — отозвался Палыч. Проректор сложил руки за спиной, подошел к окну и посмотрел куда-то вдаль. — Градову несколько раз замечали возле кабинетов преподавателей. Есть основания полагать, что она пыталась завладеть информацией, которую знать посторонним не следует.

— Ерунда. Зачем бы ей это было нужно?

Палыч резко повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

— А вот это я и надеялся узнать у тебя. Ты — единственный человек в академии, с которым ладила Градова. И вообще единственный, с кем она вообще общалась. Скажу прямо, ты — парень умный, все равно догадаешься. Я бы хотел с ней пообщаться лично. Если тебе известно…

— Я бы сам хотел пообщаться с Ариной, но проблема в том, что я не знаю куда она могла пойти.

— Хорошо, — Палыч выдохнул и кивнул. — Можешь идти, но если что-то узнаешь о Градовой, сообщи мне немедленно.

От Сорокина я вышел в смешанных чувствах. Во-первых, Арина исчезла. Ее не было в академии, а значит, что ей грозит опасность. Во-вторых меня