Восход тьмы - Милен Сарто

«Ну почему ты так любишь забрасывать меня именно к ним? За что, Безвременье? Ты ведь прекрасно знало, что это за поселение, разве нет? Почему!? Я же дал обещание, что спасу тебя, так за что же ты так со мной поступило?! Пожалуйста, Безвременье, помоги мне!»

Но Безвременье, которое всегда было рядом с ним, молчало. Оно не отвечало на зов, сколько бы Май его ни молил.

От этой мысли ему хотелось плакать гораздо сильнее, чем от физических истязаний, приносимых норафитами. Жевьена, как оказалось, была духовным наставником в деревне. Май мало понимал из языка местного поселения, но женщина доходчиво объяснила ему, что она – их проводник, духовена. Она связывающее звено между святолицыми богами и людьми. Именно она доносит до обычных жителей божье слово и наоборот.

И сейчас Столикие боги требовали крови.

– Вэликие! – пробасила Жевьена, подняв высоко над головой ритуальный клинок. – Мы слышим вас, святолицые! Слышим, как вам хочэтся крови этого красноволосого предатэля! Да будет треба святолицам!

– Треба святолицам! Треба святолицам! – хором прокричали жители.

Май поднял на них взгляд.

Они находились под древом огромного дуба, который символизировал собой Столикого. Все жители поселения окружили Мая и Жевьену. Сидя на коленях, норафиты при каждом крике склонялись к земле. Огневик заметил, что лица норафитов были измазаны кровью. Он боялся спрашивать, откуда эти дикари взяли ее.

«Надеюсь, у них тут в погребе лежат емкости с кровью, а не изувеченные трупы антинорафитов… Иначе так себе из них гостеприимные хозяева, уважающие чужие взгляды…» — Подумал про себя огневик, удивившись, как он еще может шутить в такой ситуации.

– Треба святолицым! – прокричали норафиты, вновь склонившись к земле.

«Интересно, а откуда здесь на самом деле этот дуб взялся. Не в самом же деле Столикий спустился к ним и подарил это древо…» — Огневик опустил голову, глядя на выступающие из земли корни. – «Хм… Мне кажется, что подземная часть дуба охватывает все поселение. Значит, он питается ими? Вот почему у Жевьены свежие порезы! Хороши же боги, питающиеся кровью!»

– Да будет треба! – завопила Жевьена, схватив Мая за волосы. Она грубо откинула его голову назад, оголив шею. – И пусть Сальтраи будет и дальше находится под взором наших святолицых!

«Сальтраи! Вот что это за место!» – осенило Мая. – «Где рядом расположена пещера Первых… Думаю, даже если они и знают, где она, то не скажут… Безвременье, зная, что здесь норафиты, закинуло меня сюда… Но зачем? Чего же ты хочешь от меня?»

– Э… Извините… – прохрипел Май. – А вы не знаете, где здесь пещера Первых Богов расположена?

«Думай, думай, думай… Как же я собрался спасать Безвременье, если себя не могу? Что же делать?»

Лицо Жевьены исказилось гримасой злобы. Она сквозь зубы прошипела, приложив лезвие клинка к горлу Мая.

– Как ти смеешь упоминять здэсь этих богохульцэв!? Здесь, под великим дубом святолицых!

«Дуб… И его корни проходят по всему поселению… А что, если?..» — подумал про себя Май, опустив взгляд. К его удивлению и счастью, в карманах так и лежала мрарошка. В голове огневика возник план. Май надеялся, что Безвременье было право: его сила, хоть и была сейчас неустойчивой, никуда не делась.

– Жевьена… Ты хочешь пролить мою кровь, чтобы напитать ваших богов силой? Ведь так?

– Святолицые будут благодарны нам за жертву! – согласилась с ним женщина, ослабив хватку. – Особенно за пролитую кровь их врагов.

– Я могу поделиться силой. По своей воле. Только развяжи меня, – Май молился Первым, чтобы Жевьена послушала его и сделала так, как он хотел.

– Нэт! Я нэ куплюсь на твои речи, красноволоса чешеня! – воскликнула она, ожесточенно полоснув огневика по горлу.

Май вовремя увернулся, отчего лезвие проскользнуло по ключице. Он скривился от боли и ощутил, как его пальцы нагрелись, точно угли.

– Горите все огнем! – прошипел он, дотронувшись полыхающими руками до выступающего корня. Драконье пламя, жидкой лавой текущее в его крови, в одно мгновение проникло в древо.

Май услышал крик.

Это было что-то чужое. Потустороннее. Кричала земля под его ногами. Кричало небо над его головой. Он не понял, откуда раздается этот звук. Норафиты с ужасом смотрели кто вверх, кто в сторону своих домов. Везде, где проходила корневая система дуба, загорелось. Май слышал, как жалостливо блеяли овцы, как выли собаки, страшась огня.

Огромные листья с грохотом падали вниз, рассыпаясь на мелкие кусочки. Подняв голову, Май наконец понял, откуда шел звук.

Раскачивая массивными ветвями, дуб кричал и бился о землю, стремясь потушить пламя. Май не верил своим глазам. Земля под ногами дрожала, а дерево продолжало истошно умолять спасти его – да так отчаянно, что у огневика сжалось сердце. Ему стало безумно жаль этот многоцикловой дуб, который разгорался с каждым мгновением все сильнее. Май слышал в крике гигантского дуба плач, видел, как по стволу потекла вода, похожая на слезы. Древо святолицых медленно и мучительно умирало. И все по его вине.

«Прошу… Останови огонь… Спаси меня… Я больше не буду столько пить человеческой крови… Но я не могу питаться больше ничем другим… Мне просто хотелось жить… Разве это так плохо? Прошу… Мне так больно…» — Май слышал голос дуба у себя в голове. Ему стало тяжело видеть муки этого странного создания. Сердце сжималось в груди. Глаза защипало от сдерживаемых слез.

А дуб продолжал умолять его.

Он обернулся в сторону деревни. Май ужаснулся своей догадке: корни древа действительно проходили через все поселение, вспыхнув от его прикосновения. Норафиты, которые несколько мгновений назад казались ему самыми настоящими безумцами, пытались потушить свои домики. Кто-то спасал животных, оставшихся в загонах. Май видел, как мужчины и женщины несли на руках своих детей и питомцев. Как они ведрами выливали воду на дома, надеясь их потушить. Но Драконий огонь был более жесток, чем их Столикий.

Так же, как Май молил о помощи Безвременье, сейчас норафиты молили своих богов о спасении: Бога Солнца, Богиню Море, Бога Ветра и Гроз, Богиню Макошь… Но все боги молчали, отвернувшись от тех, кто их о чем-то просил. Высшим силам, если они и существовали, было все равно на то, что происходило в жизни людей. Они лишь требовали и требовали поклонения и подчинения себе: просили жертв, обещаний, беспрекословной веры.

– Древо святолицых! – Жевьена плакала навзрыд, упав на колени и прикрыв лицо руками. Она выла от горя, словно дикий волк. Билась руками о трясущуюся землю. Жевьена размазала руками по себе пепел, в который превратились листья