Рассказы и сказки - Святослав Сахарнов

Он сходил к рыбакам и вернулся с пустым мешком из-под соли.

— Торопись! — сказал я. — До отхода катера осталось всего полчаса.

Мы простились с девушкой, схватили чемоданы. Коля положил мешок на плечо, и мы побежали.

Мы прибежали на причал, но катера там не оказалось. Он не пришёл и через час, и через два… Нам надоело сидеть без дела. Коля стал рисовать женщину-рыбачку, а я, вытащив из чемодана фотоаппарат, стал снимать. Над причалом были натянуты электрические провода. Они очень красиво выделялись на фоне неба. Я навёл на них аппарат… и увидел, что провода ПРЫГАЮТ. Потом я почувствовал, что причал, такой крепкий и неподвижный, тоже ШЕВЕЛИТСЯ. Он трясся мелкой дрожью. А провода — те уже прыгали КАК СУМАСШЕДШИЕ.

— Что это? — спросил Коля. Страница в его альбоме была вся забрызгана чернилами. — Не землетрясение?

— Землетрясение! — закричали все вокруг. — Землетрясение!

— Ложись!

— Зачем?

Мы метались по причалу. Вместе с нами бегали пассажиры, которые ждали катер, рыбаки и даже один пограничник в зелёной фуражке.

Вдруг репродуктор, который висел на столбе, откашлялся и голосом черноволосой девушки произнёс:

«Внимание! Внимание! Говорит станция цунами. Ожидается приход волны. Всем жителям посёлка немедленно подняться на возвышенности. Кораблям покинуть бухту!»

Цунами!..

Из домов, из заводских цехов уже выбегали люди. Суда заводили моторы.

Цунами!..

Я схватил Колю за руку:

— Бежим!

Мы вскарабкались на сопку и огляделись. Всюду на склонах толпились люди.

Из бухты гуськом выходили суда. В океане они становились на якоря и ждали.

Ждали люди на сопках. Все ждали волну.

— Идёт! Идёт! — закричали около нас.

В океане появилась чёрная полоса. Она двигалась к острову. Вот на ней вырос белый гребень. Вот уже волна подошла к острову, вот поднялась горой и с размаху ударилась о камни. Белые брызги столбом взлетели вверх.

Берег загудел. Корабли на якорях качались, как игрушечные.

Потоки воды ворвались в нашу бухту. Вода у причалов заволновалась, потом отхлынула, обнажила чёрное дно и сразу стала прибывать. Она поднялась вровень с причалами, затопила береговой песок, подошла к стене завода. «Сейчас хлынет на улицы!» — подумал я.

Но на это силы у воды не хватило. Постояв, она начала отступать. Люди на сопках зашумели. Радио объявило отбой. Все стали покидать сопки.

Спустились и мы. Мы решили, что уж теперь-то катер не придёт, и пошли назад, на станцию.

На станции было полно народу. Все окружили девушку и говорили наперебой.

— Ай да дежурная! Вовремя объявила тревогу! Сами-то вы не испугались?

Девушка покраснела:

— Чуть-чуть.

В эту самую минуту дверь отворилась, и в комнату ворвался огромный рыжебородый человек, весь увешанный фотоаппаратами.

— Коля! — закричал он с порога и бросился к нам.

— Женя!

От радости они стали тискать друг друга и хлопать по спине.

— Куда ты пропал? — кричал Коля. — Мы тебя почти полмесяца ждали.

— Плавал с рыбаками, — ответил рыжебородый. — А ты сюда не на пароходе шёл?

— На пароходе.

— То-то мне один рыбак рассказывал. Встретил, говорит, на пароходе человека — всё время рисует. Так, значит, это был ты?

Коля посмотрел на меня.

— Кто его знает, — сказал он, — может, и я. А у этого рыбака сапоги не скрипели?

— Скрипели!

Мы расхохотались.

Потом рыжебородый начал жаловаться.

— Вот беда! — сказал он. — И как я это цунами пропустил? Ведь столько времени жил на станции, ждал — всё тихо. Стоило только уехать, и — бах! произошло. А какие могли быть снимки!

— Знаете, — сказал я, — ведь у меня кое-что снято. Есть, как корабли выходят из бухты. Есть волна… Люди на сопках… Хотите, я вам плёнку на время дам?

Рыжебородый даже подпрыгнул от радости:

— Вот спасибо!

— А ведь мы сегодня уезжаем, — сказал Коля. — Уже билеты на самолёт есть.

— Никуда я вам не пущу! — сказал рыжебородый и вдруг опомнился: — Ах да, билеты… Ну ладно, скоро я к вам приеду. В отпуск.

От нечего делать мы зашли на почту и сели писать открытку. Мы успели написать:

БЫЛО ЦУ…

Как вдруг под окошком почты закричали:

— Катер идёт! Катер!

Мы бросили недописанную открытку в почтовый ящик, попрощались с Женей — он уже куда-то спешил — и побежали на причал.

По пути на остров, где был аэродром, катер ужасно швыряло. Должно быть, океан всё ещё не мог успокоиться после землетрясения.

В аэропорту у нас проверили билеты и стали взвешивать багаж. Приёмщица положила Колин мешок на весы и удивлённо спросила:

— Что у вас там? Камни, что ли?

Коля смутился, а я подумал: «Что, если самолёт из-за этого камня не взлетит?» Но он взлетел.

Мы летели над океаном. Зелёный горбатый остров тянулся под нами.

В самолёте было прохладно. Вместе с нами летело несколько пассажиров. Мы сидели на длинных скамейках. Кто читал газету, кто смотрел в окно. Одна женщина развязала сумку, вытащила копчёную рыбину и стала щипать её, заедая красное рыбье мясо хлебом.

Вдруг дверь из кабины лётчиков отворилась, человек в форме просунул в салон голову и объявил:

— Тятя!

Мы с Колей повернулись к окну. Ничего интересного. Низенькие зелёные горбики сопок медленно проплывали под самолётом.

— Не там! Не туда смотришь! Надо вперёд! — закричал Коля.

Я упёрся носом в другое стекло.

Прямо на самолёт надвигалась вершина горы. Это было очень страшно: лиловые и оранжевые обожжённые камни устилали её склон.

Сама вершина была вдавлена, и со дна провала поднималась ещё одна, маленькая, вершина с дырой — кратером. Дыра вела куда-то вниз, в самую середину Земли, в бездну…

Вот это Тятя!

Вулкан величаво проплывал под нами. От восторга мы с Колей стали пихать друг друга локтями. Мы толкали друг друга до тех пор, пока не свалились со скамейки.

Вот это вулкан!

Мы прилетели домой в полдень. На аэродроме нас встречали все Колины родственники. Встреча была необычайно трогательной. Они помогли нам получить багаж и очень удивились мешку.

— Ого, тяжёлый!

Коля развязал мешок.

— Какой замечательный камень! — сказали родственники. — Правда, похож на человека?

— Не на человека, а на зверя, — сказал Коля. — Разве не видите? Вот голова, вот лапы.