Петля разума - Дэвид Исаев

– Может и буду, ведь еще не поздно.

– Не поздно для чего?

– Ладно, забудь. Мне кажется, я уже слишком напился.

– Эй, да мы только начали. Нельзя. Рано тебе еще напиваться, мужик.

– Нет, дело не в алкоголе. Еще пару рюмок и из меня выльется вся эта боль. Не знаю, готов ли я к этому. Знаешь, я так и не осознал все полностью. Я просто возвел у себя в голове маленькую комнатушку, четыре стены вокруг себя, оставив окно, чтобы просто наблюдать. И сейчас, когда ты появилась, эти стены становятся хрупкими, они осыпаются, Мила. Алкоголь их точно разнесет, я уверен.

– Да что же произошло в твоей жизни, Рик?

– Наверно, наиболее правильней будет спросить, что я потерял. Я не могу чувствовать что-либо, кроме тоски, отчаяния. Нет, не то. Я не знаю, не могу подобрать правильные слова.

– Не важно, Рик. Тебе не нужно говорить об этом, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Да, возможно.

– Но мы для того и здесь. Я знаю, ты не рассказывал никому об этом. Обычно даже когда подобное происходит с человеком, у которого куча близких людей, даже он умалчивает о таком до последнего. А тут. Тебе даже излить душу то некому оказалось. Самое удивительное, что я нахожу в таких ситуациях – легче всего высказаться обо всем чужому человеку. Вы понимаете, что вы ничем друг другу не обязаны, не боитесь, что вас осудят и какая бы задница не была в твоей жизни, тебе легче об этом рассказать рандомному человеку, которого, с вероятностью в девяносто девять и девять процентов, больше никогда не увидишь.

– Не знаю, я не верю в вероятности, случайности, совпадения. Если и есть в этой жизни вероятность, то это всегда пятьдесят на пятьдесят. До того, как что-то произошло, оно либо произойдет, либо нет.

– Теория кота Шредингера? – спросила Мила

– Что-то в этом роде.

– Да, думаю, ты прав, мужик. Брехня все эти вероятности, вычисления. Вот сидят люди, весь день тратят на то, чтобы выявить, будет завтра пасмурно или солнечно, и вроде бы им это и удается, однако какая-то мелочь, то, что на их взгляд, никак не могло на все это повлиять, берет и меняет все в корне. И даже не обязательно о погоде. Повседневная жизнь, все эти трейдеры, буки, их огромное множество, людей, продавших свои души вероятностям. Они пытаются найти хоть какие-то закономерности в мире, где господствует хаос.

– Да, людям просто необходимо понимать, чтобы перестать бояться, – сказал Рик.

– Для меня самый яркий пример этого – чувства. Согласна с тобой, люди всю свою жизнь стремятся систематизировать все, разложить по полочкам, просчитать все действия, все возможные исходы и взаимосвязь действий. Почему одно порождает другое, что чему способствовало и так далее. В некоторых отраслях это даже полезно. Но чувства. Человеческие эмоции. На мой взгляд, их нельзя обуздать, понять, и уж тем более, систематизировать. Да, ты можешь дать им названия, категорировать, но ты не сможешь их подчинить. Ты можешь попытаться вызвать гнев в человеке, да, с одним человеком у тебя получится, но появится тот, кому будет наплевать. А некоторых людей это даже позабавит, даже найдутся те, кто будет чувствовать жалость к тебе. Либо для тебя гарант хорошего настроения – юмор, ты захотел развеселиться, включил комедию, в один момент это дало результат, но во второй раз это может даже наоборот, вызвать грусть. Чувства сильнее человека. И у каждого они свои. Свое видение жизни.

– Как ты думаешь, из чего состоит жизнь: случаев, событий, времени? Нет… Ты – это и есть жизнь. Утверждение, что каждый видит жизнь по-своему – неверно. Каждый видит свою жизнь.

– Хм, это очень глубокая фраза. И кстати, у тебя детерминистские взгляды. Как и у меня.

– Освежи мне память, что это значит?

– Ладно, в общем так. Детерминизм учит о том, что все события, вплоть от самых первых в твоей жизни привели тебя к твоему настоящему. Блин, сформулировала я конечно максимально понятно, поэтому скажу вкратце – типа все взаимосвязано. Допустим, то, что мы сейчас сидим тут и обсуждаем все эти крутые штучки, напрямую связано со всем, что произошло до этого. Твоя попытка суицида, мое появление, больница, кафе и так далее.

– Да, кажется, я все понял. И еще раз да, у меня детер… как ты там сказала?

– Ааа, детерминистс… детернимитс… ай, да забудь, я слишком пьяна.

– Ух, как и я, пожалуй. Может уже найдем место поудобнее?

– Если ты сейчас о своей хижине, даже не пытайся.

– У меня есть квартира, точнее, я жил там. До.

– Не стоит, поедем лучше ко мне.

– По-твоему, я самоубийца, чтобы садиться к тебе в машину?

– Да.

– Соглашусь, пожалуй, – они оба начали сильно смеяться. Все это, то, что происходило в баре, было таким далеким от Рика. За последние дни, даже месяцы, когда он еще был на работе, ничто не принесло ему столько радости и спокойствия, как вот этот смех. С каждой секундой он словно возвращал себе способность получать удовольствие, для чего ранее ему приходилось прибегать к капсулам.

Маленькие, цвета изумруда, капсулы. Неизвестный химический состав, непонятно кем придуманные, и, непонятно как вошедшие в обиход среди подобных Рику. Сейчас они все глубже и глубже утопали в его разуме. На место им поднимались уже давно забытые чувства. Это позволяло видеть, понимать, и, что самое удивительное, проявлять интерес. Ему резко стало интересно и любопытно. И почти вся эта заинтересованность витала вокруг одного объекта – Мила. Алкоголь, несмотря на все опасения Рика, напротив, лишь развязал его душу, превратившуюся в узел. Лишь открыл доступ к его сердцу. Подарил свободу положительным мыслям, у которых давно не было даже шанса себя показать. И какова же была цена?

Голова раскалывалась, вокруг странная обстановка.

– Где же я, – спросил он себя вслух.

– Как я сюда попал. Неужели опять бредовые сны?

– Почему же опять? И почему бредовые? По-моему, у меня довольно мило, – сказала Мила, появившись, словно из неоткуда.

– И давно ты проснулся?

– Ах, наверно сейчас.

– Ты мог не отвечать, я и так это знала.

Так зачем же спрашивать, подумал Рик, но не стал язвить.

– Как я здесь оказался?

– О, так ты ничего не помнишь? И я могу рассказать любую историю, и ты подумаешь, что это правда?

– Ты ведь не станешь этого делать.

– Может