Будда - Гельмут Улиг

Поэтому буддизм является единственным учением, которое никогда, как христианство, не призывало к официальному уничтожению людей по религиозным причинам и никогда к убийству неверных — как ислам. С самого начала оно было терпимым учением, которое, возможно, по причине временной жестокости и насилия других вероисповеданий, не называли религией. Жестокость, как я считаю, несовместима с мудростью и человечностью. Этому учат Будда и бодхисатвы. И этому следуют их истинные приверженцы.

Глава XVIII

Лотос из болота:

сутра о спасении мира

Осенью 1992 года в немецкоговорящем мире произошло почти незамеченное литературное событие, которое имеет более чем эпохальное значение: перевод индийской сутры махаяны с японского языка. Он перебрасывает для нас мостик почти через две тысячи лет и устанавливает связь с ранним учением Будды: перевод, о котором вряд ли кто мог сказать, несмотря на знание его заголовка «Сад-дхарма-пундарика» («Сутра Лотоса Чудесного Закона»), какое значение он будет иметь для нас.

Даже если он не стоит в списке бестселлеров, тем не менее эта книга является одной из важнейших в буддийской литературе, появившейся в последние десятилетия на немецком языке.

Как будто вновь сталкиваешься с «Илиадой» Гомера или «Божественной комедией» Данте, только не западноевропейской, а в духе Будды, наполненной больше проникновением, чем действием, больше сообщающей о vita contemplativa, чем о vita activa.

Сутра «Сад-дхарма-пундарика» относится к девяти дхармам буддизма махаяны. Это сутры различных лет и различных направлений учения, которые в отличие от речей Будды известны только в научном мире и о которых у нас написано много критических работ.

С точки зрения первоначального буддизма и его современных последователей, а также с точки зрения хинаяны Юго-Восточной Азии это оправдано. С позиций Китая и Японии, где уже давно возникли переводы Сутры Лотоса, это выглядит совсем по-другому.

В Японии она считается «библией» важнейших буддийских группировок с миллионами последователей. Такое значение она приобрела на Дальнем Востоке не только как книга буддийского учения, но и в силу своих высоких литературных качеств, которые четко проступают и в немецком переводе Маргариты фон Борзиг.

По сравнению с основными произведениями христианских мистиков она возвышается из множества индийских сутр махаяны как эрратический валун. Гениальным, полным фантазии образом она образует связующее звено между жизнью Будды вместе с легендой и представлениями, которые развивались в последующие столетия после него из его достойной подражания жизни и неразрывно связанного с ней учения.

Тот, кто хочет знать, чем является махаяна и какое значение она имеет, должен прочитать «Сутру Лотоса Чудесного Закона». Она показывает величие, но и слабости идеи махаяны, которые, как можно себе представить, выражаются в преувеличениях. Возможно, они возникли у авторов как результат своего рода эйфории, исходившей из учения Будды. Это была эйфория, которая еще более укрепилась представлением о чудодейственных, достижимых сегодня и здесь бодхисатвах. Авторы стремились погрузить Будду, дхарму и последователей в неизмеримое сияние, написать книгу славы буддизму.

«Сутра Лотоса» создавалась в течение длительного периода. Это привело к новым углублениям текста в более поздних главах. Очевидно, что тексты были закончены в середине третьего века н. э., потому что уже между 265 и 316 гг. повой эры появились первые переводы на китайский язык. В 406 году возник знаменитый перевод всей «Сад-дхарма-пундарики» индийского монаха Кумарадживы, с тех пор высокочтимой в Китае, но еще больше в Японии.

Он в значительной мере способствовал распространению и сохранению буддизма в обеих странах. В Японии эта сутра составляет основу учения важнейших школ буддизма — тендай и нихиреи, но используется также современными буддийскими направлениями страны, например, движением сторонников Рисшикосай-каи (общество установления истинной веры и для ближних), а также сенсационным движением Сока Гаккай (общество создающих ценности).

Произведение состоит из стихотворных строф — гатха — и частей в прозе, которые, однако, связаны друг с другом. В первых главах мы встречаем исторического Будду, который начинает образную речь перед необозримой толпой будд, бодхисатв, богов, святых, учителей, монахов, монахинь, мирян обоих полов, а также животных и сказочных существ, послав молнию из клока волос между бровями.

Эта речь является обращением к космосу во всех его земных и неземных проявлениях. Действительность погружается в эоны — в вечность и бесконечность времени и пространства. При этом демонстрируемое богатство должно порождать сознание абсолютной пустоты.

Часто критике подвергаются сверхпреувеличения текста, заклинания бесчисленных существ и немыслимые размеры. Но мне кажется, что в поверхностной критике заключена глубочайшая, скрытая мудрость: идея утрировать сансару и довести до абсурда в сознании человека.

Это такое же рассуждение, которое способствует в махаяне тому, что плохой, по проницательный преступник может ближе находиться к нирване, чем постоянно старающийся, которому недоступно преодоление последних преград на ну ги освобождения от бытия, даже если они не столь трудны.

Своеобразная, напоминающая поздние тантрические учения система относительности понятий появляется уже в первых главах сутры, когда Будда испускает в космос таинственный луч света.

Присутствующий в кругу слушателей бодхисатва Майтрея, готовящийся к своей будущей роли будды, размышляет, что бы мог значить этот знак. Он не может спросить у Будды, который находится в погружении. Поэтому он обращается к Манджушри, бодхисатве божественной мудрости. При этом вопрос в виду отрешенного Будды превращается в проповедь, точнее в похвалу изумительной излучающей силы слова.

Здесь образно заклинается всемирное воздействие учения Будды. Только после многочисленных строф Майтрея подходит к своему вопросу, который сам еще раз становится гимном похвалы Просветленному. Там говорится:

«Сын Будды, Манджушри!

Развей наши сомнения!

Четверичная община, радостно подняв глаза,

смотрит на тебя и меня.

По какой причине Почитаемый во всем мире

послал такой яркий луч света?

Сын Будды! Ответь теперь!

Обрадуй нас, развеяв наши сомнения!