Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

— Не хочешь? Ну смотри, Юрец, я ж два раза не предлагаю, найду тебе замену, локти будешь кусать, — шутливо обиделся Федотов, — Ладно. Что там дочурка моя? Как успехи?

— Продвигаемся потихонечку, Лев Глебович, — пожал плечами врач со своего рабочего места, — «Вот прямо сейчас…» — Просвет виден.

Лев довольно заулыбался:

— Вот не зря я на тебя поставил, не зря! Честно говоря, думал, пошлет она тебя лесом, Юрец, в далекое пешее путешествие на три известные буквы, и никакие папкины указки и шантаж не сработают. Она у меня знаешь, какая строптивая? — «Знаю…» — Ан нет, прислушивается, значит. То ли испугалась, то ли Веня прав был на твой счет. Быть свадьбе!

«Неизвестно…»

Юра сделал вид, что очень сосредоточен на внесении показателей Льва в таблицу, благодаря которой мог ежедневно отслеживать прогресс. Вот уж что-что, а свадьбу его дочери ему совершенно не хочется с Федотовым обсуждать, до сведенных скул претит. Но того, как назло, прорвало.

— Мы с отцом Ивана её возлагаем на их союз большие надежды. Я тебе уже говорил. Да и она не дура, понимает, что получит новый старт и сможет наконец-то попробовать себя в деле. Понимает моя девочка, что у всего в жизни должна быть цена, и у мечты она есть. Я вот этого вот всего, — Лев сделал широкий, охватывающий владения, взмах рукой, — всю жизнь прямыми и окольными путями добивался. Никогда своего не упускал и её научу.

«Слишком высока цена, Вам не кажется?»

— А Вы сами что думаете об Иване, Лев Глебович? — «Учитывая пренебрежение, с которым Вы о нем отзываетесь», — напряжение в голосе оказалось довольно сложно скрыть. Этот разговор был врачу не по нутру. Ох, как не по нутру! В нем крепло ощущение, что Федотов просто собирается свою дочь выгодно «продать», как еще в XIX веке «продавали», а отель – жирный крючок, с которого ей уже не сорваться.

— Она его любит, он, конечно, дурачок, но из того, что я видел – тоже её любит. Партия выгодная, чего тут думать? Другое дело, что у нее мозги набекрень встали и желания замуж выходить, как погляжу, на психах поубавилось, но это дело десятое. Ежели чего, разведутся годика через три – и всего делов. Бизнес к тому времени вырастим и поделим.

«Всего делов…»

Не даром у Федотова было три жены. Три, про которых он сам упомянул. А там, небось, и побольше… Неужели каждая – какая-нибудь очередная выгодная партия?

— Кажется, мы с Вами видим совершенно разные вещи, Лев Глебович. Я Вам уже накануне пытался сказать, в том числе, об этом, но Вы были слишком поглощены происходящим вокруг Регины Марковны. Честно говоря, у меня есть сомнения на счет благополучия…

— Юрец! — перебил врача Федотов, мгновенно багровея лицом, — Я для чего тебя нанимал? Сомнения мне тут сеять?

Юра сжал зубы. «А для чего ты меня еще нанимал!? В пропасть её толкать?». Картинно вскинув глаза к потолку, выуживая на свет разговор двухнедельной давности, врач начал цитировать по памяти:

— За Вашим «и дочкиным здоровьем следить». «Хиленькая она» у Вас. «То одно, то другое. И с головой, кажется, все-таки проблемы. Расстройство пищевого поведения. Еще и тяга к легким наркотикам или к чему похуже… Хотя за руку не ловили». — «А я, кстати, ловил». — Нанимали Вы меня, стало быть, «мозги ей на место вправить», по Вашим словам, «поставить на путь истинный». Проработать расстройства, оказать психологическую помощь, если понадобится. Над этими задачами я работаю.

— Юрец, хочешь совет? Вот и работай! Наставляй! Вправляй! А в дела семейные не лезь!

— Спасибо за совет, Лев Глебович.., — процедил Юра, утыкаясь в монитор.

«…Я его не спрашивал»

— То-то же! Всё, бывай! Встреча у меня! Но имей ввиду, если дочь свадьбу отменит, спрошу с тебя!

— В этом случае я буду готов разложить Вам все её мотивы по пунктам…

Кажется, врач начал выводить мужчину из себя. В его голове образовался клубок из противоречий. Такой наглый тип, но справляется-то как хорошо! А если он ей так мозги на место вправит, что не бывать свадьбе этой? А если попросить его на выход, то где гарантия, что Ксения другого будет также слушаться? Да и осмелится ли он против самого Федотова переть?

— Юрец, а если уволю?

— Тогда точно отменит, Лев Глебович, — равнодушно ответил Юра, не отрывая глаз от монитора.

Блеф. Чистый блеф – во спасение.

Её спасение.

Комментарий к Глава 11 // Блеф В Москве весна, птицы поют, снег тает, на носу очки, пальто нараспашку, душа танцует, настроение отличное, глава летит к вам)

====== Глава 12 // Фотография ======

Комментарий к Глава 12 // Фотография Кажется, он горит.

Фотосет:

https://d.radikal.ru/d11/2105/59/5068d3603947.jpg

14 июля

Какое сырое прохладное утро. За окном моросит дождик, туман укутал кроны деревьев плотным покрывалом, и ничто не намекает на то, что в течение дня распогодится. Ксюше, которая, сидя в лобби, греет ладони об огромную керамическую кружку с какао и задумчиво вглядывается сквозь панорамное окно вдаль, не верится, что еще вчера вечером она бегала босая, в одной рубашке, по пыльной проселочной дороге, резвилась в разнотравье, пробовала температуру воды в озере, подставляла лицо ласковым теплым лучам закатного солнца, в задумчивости гуляла по мху в мрачнеющем лесу и искренне, по-детски радовалась жизни.

Про камеру и фотографа она забыла напрочь минут через 15. Сергей оказался очень приятным в общении человеком, раскрепостившим девушку на два счета. Она сама предложила ему съемку на природе, подальше от скучного отеля, и парень с энтузиазмом согласился. Помимо техники с собой он привез какие-то легчайшие вещи: Сергей справедливо полагался на опыт, знал, что для такой съемки они окажутся не лишними. Ксюша прихватила из номера широкополую соломенную шляпку, способную при удачном ракурсе полностью скрыть лицо. Плетение соломы на полях было настолько свободным, что солнечные лучи, пробиваясь сквозь него, оставляли на коже под ними выразительную сеточку теней. Можно красиво обыграть.

В ход пошел и длинный молочный кружевной сарафан с красивым вырезом сзади: стоило расстегнуть аккуратную пуговичку у основания шеи, как легчайшим движениям плечики спускались до локтей, оголяя лопатки, позвонки, спину целиком. В этом сарафане были сняты потрясающие, как подсказывала девушке интуиция, кадры в поле, в лесу и, самое главное, в воде. Намокнув, и так воздушная ткань приобрела дополнительную прозрачность, высветила смуглую, скрытую под ней кожу, подчеркнула линии и изгибы. Вроде и не совсем ню, а вроде и достаточно откровенно. Куда уж откровеннее…

Фотографии должны были выйти сумасшедшими. Втайне Ксюша давно мечтала о подобной съемке, но не хватало нужной смелости, по мере того как ей начало казаться, что она начала поправляться, поумерилось пыла, да и подходящих фотографов на примете не было. Вчера звезды сошлись в одной точке. Как и сказал Юрий Сергеевич, результат стоил того, чтобы проиграть. Что бы он не имел ввиду, к вечеру, ощущая безграничную легкость и благодарность, собственную женственность и привлекательность, она была полностью с ним согласна.

Интересно, а Ване понравится? Не может не понравиться! Ваня абсолютно точно будет в восторге! Но она пока не скажет – как-нибудь сделает жениху сюрприз.

А ему бы понравилось?

А он не увидит.

Даже жаль. Мог бы и проявить любопытство, сам ведь её подначил.

Не проявит.

Вспоминая день вчерашний, Ксения даже не заметила появления отца в компании какого-то незнакомого ей мужчины и маленькой девочки ангельской внешности. Девушка очнулась, лишь когда троица материализовалась прямо перед её носом. Личико в ореоле светлых кудряшек, тонкие ножки в веселых резиновых сапогах в цвет дождевика. Ангелочек! Если бы не бесконечная хитрость в лукавых небесных глазах.

— Дочь, знакомься! Это мой однокурсник Дмитрий Петрович и внучка его, Алиса, — начал папа вместо приветствия. — А это моя дочь Ксения.

«Лиса Алиса…»

Взрослые вежливо кивнули друг другу.