Красавица и босс мафии - Лола Беллучи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не двигалась, пока простой макияж скрывал покраснения, все еще заметные на одной стороне лица, подчеркивал глаза и окрасил губы в тот же цвет, что и платье. И я отказывалась смотреть в зеркало, чтобы увидеть результат.
У меня сложилось впечатление, что если сегодняшнее зрелище меня удивило, то, увидев свое отражение сейчас, я могу сойти с ума, и вряд ли Витторио будет рад опозданию из-за этого.
— Ты прекрасно выглядишь, — говорит глубокий голос по-итальянски, и я не могу остановить теплое чувство в животе, желая доставить ему удовольствие. Я не ожидала ни этого, ни похвалы, ни удовлетворения, которое пришло вместе с ней. Мне нужно несколько секунд, чтобы правильно отреагировать.
— Grazie. — Я слабо улыбнулась ему.
— Пойдем.
ГЛАВА 25
ГАБРИЭЛЛА МАТОС
Держать язык за зубами — это исключительное усилие, Витторио все четко объяснил по дороге сюда. Я молчу, несмотря ни на что. Ни если меня спросят, ни если от этого будет зависеть моя жизнь, я просто молчу, если только это не касается его, и он не попросит меня об этом.
С каждым шагом в большой зал, где собралось большинство гостей, я все больше погружаюсь в атмосферу гламура, которая захватила меня задолго до того, как я вышла из машины. Мы все еще находились в ней, когда я поняла, что внезапное замедление движения связано с красной дорожкой перед музеем, где проходит мероприятие.
Водитель свернул с дороги и привез нас к совершенно пустому боковому входу. После того как мы прошли несколько пустынных комнат и коридоров, роскошь и блеск взорвались прямо на моих глазах в виде хрустальных люстр, официальных нарядов, летних цветов и башни из бокалов с каким-то бурлящим напитком прямо в центре комнаты.
Обхватив мою руку, Витторио ведет нас по различным помещениям, время от времени останавливаясь у гостей, жаждущих его внимания. Он не тратит много времени ни на кого из них.
Я улыбаюсь, когда меня приветствуют, и ограничиваюсь вежливыми кивками в ответ. Сегодня, как никогда, прозвище, которым меня называют в доме дона, кажется идеальным — питомец.
— Хочешь что-нибудь выпить? — Спрашивает он, удивляя меня, когда находит место рядом с высоким столиком и заставляет нас прекратить прогулку. Он высвобождает свою руку из моей и останавливается передо мной.
— Воды, пожалуйста. — Его лицо слегка поворачивается в сторону.
— Воды?
— Я не знаю, какие есть варианты, — признаюсь я и чувствую, как пылают мои щеки.
— Шампанское, вино, виски, коктейли, пиво, что угодно.
— Кола?
— Кола? — Его лицо удивленно вытянулось. — Газировка? — Я смеюсь над Витторио, потому что не похоже, что кроме газировки существует еще одна "Кока-Кола". — Ты смеешься надо мной? — Теперь он наклоняет голову в сторону, и я впервые вижу, как нахмурились его брови.
— Простите, — извиняюсь я, поджимая губы. — Я никогда раньше не пила ничего алкогольного.
— Из-за отца, — догадывается он, и я моргаю, понимая, что он знает о моей жизни гораздо больше, чем я предполагала.
Я отворачиваюсь, чувствуя себя неловко. Я оглядываюсь на него только тогда, когда Витторио ставит стакан с содовой перед моими глазами, привлекая мое внимание к нему. Не знаю, как напитки оказались здесь так быстро и без того, чтобы он оставил меня в покое, но я полагаю, что для дона это норма.
Витторио подносит бокал с вином к губам, и я принимаю длинный бокал, который он все еще предлагает мне. Я делаю длинный глоток, и холодный напиток взрывается у меня во рту. Я не знаю, когда в последний раз у меня во рту была хоть капля кока-колы. Газировка была роскошью, которую я точно не могла себе позволить, а в поместье дона ее, похоже, не любят.
На несколько минут между нами установилось молчание, и, удивив меня в очередной раз, Дону стало не по себе, потому что он его нарушил.
— Как ты себя чувствуешь на своей первой вечеринке? — Я смотрю на Витторио, все еще не зная, как относиться к его знаниям о моей жизни.
Я никогда не задумывалась, что еще, кроме моего адреса, может знать Витторио. Возможно, с моей стороны было глупо не предположить, что он знает гораздо больше. Этот человек ведет себя так, будто весь мир принадлежит ему, и с моей стороны это определенно было глупо.
Он ждет моего ответа, не понимая и не заботясь о том, как сильно потрясло меня его замечание об алкоголизме моего отца. Тогда я напоминаю себе, что это все не имеет значения. Моя цена невелика, говорю я себе.
— Я все еще не поняла, — оправдываюсь я. — Мы только что приехали. Что это за вечеринка?
— Благотворительная акция.
— Цель благотворительности?
— Понятия не имею. — Ответ заставляет меня поднять брови.
— Но несколько человек, которые к вам подходили, поздравили вас или поблагодарили за щедрое пожертвование. — Он тупо смотрит на меня, как будто не понимает, о чем я. — Разве вы не знаете, на что пожертвовали? — Он кривит губы в злобной манере на мой вопрос.
— Я точно знаю, на что я пожертвовал, Габриэлла. — Удивление на моем лице быстро сменяется замешательством, когда я не могу понять, как эти две вещи могут иметь смысл. Витторио поджимает губы, и на его лице на секунду мелькает выражение почти веселья. — Тебе нужно знать, для чего это мероприятие, чтобы решить, нравится ли оно тебе? — Он возвращается к первоначальной теме.
— Оно очень красиво. — Я пожимаю плечами. — Даже роскошно. — Его глаза сужаются, прежде чем он кивает, а затем смотрит на часы на своем запястье. Он делает это уже не в первый раз.
— Дон Витторио. — Это первый человек за сегодняшний вечер, который обращается к нему не как к мистеру Катанео, а использует его титул в мафии.
Мой позвоночник напрягается от очевидного осознания. Витторио слегка потягивает меня за руку, безмолвно и тонко приказывая вернуться к нему. Я повинуюсь в мгновение ока.
К нам подходит мужчина лет пятидесяти, один, одна рука у него засунута в карман брюк, а в другой он держит стакан с виски. У него зеленые, почти карие глаза и темные волосы с седыми прядями. Его телосложение атлетическое, а улыбка фальшивая.
— Дон Фелиппо, — приветствует Витторио сухим тоном, совсем не похожим на то радушие, которое запечатлел в своем голосе стоящий перед нами мужчина.
— Не ожидал увидеть
