Покушение на Россию - Сергей Кара-Мурза

Процесс производства любого лекарства сопровождает большое число специалистов высокой квалификации, из которых большинство сохраняет и высокий уровень профессиональной этики. Чтобы «фальсифицировать» лекарство, нужно сделать сообщниками дикого и подлого преступления большое число людей. Это совершенно невозможно, даже если бы все они были отъявленными мерзавцами — такое преступление просто было бы нельзя скрыть. Это ведь не то что фальсифицировать водку — там один алкоголик черпаком из ванны разливает по бутылкам разбавленный древесный спирт, а другой, лизнув языком, приклеивает этикетки. Мысль, что 60% продукции таких предприятий является фальшивкой, — дикая и злонамеренная чушь, достойная Геббельса, если бы он дожил до эпохи российского демократического телевидения.

Подойдем с другой стороны. Допустим, что где-то в подполье, в диких лесах Забайкалья завелась мастерская, в которой убийцы в белых халатах штампуют на станочке фальшивые таблетки, взбалтывают фальшивые микстуры и упаковывают всю эту дрянь в облатки и пузырьки с этикетками фармацевтических заводов. В этом случае диким бредом будет предположение, будто эти подпольные мастерские способны на 60% заполнить своими поделками аптеки России, и это не вызвало бы беспокойства истинных предприятий, именем которых они действуют. Нелепое предположение.

Допустим теперь, что каким-то необъяснимым образом, но преступникам все же удается навязать запуганным аптекарям это огромное количество фальшивых лекарств, и об этом прекрасно известно и прокуратуре, и налоговой полиции, и телевидению, и самому министру здравоохранения. Сразу же возникает естественный вопрос: где мы находимся? Что это за криминальное государство возникло на карте мира — Российская Федерация? Ведь ящики с фальшивыми лекарствами в аптеки не с неба падают. Их привозят на грузовичках, предъявляют накладные, аптеки переводят деньги на счет поставщика и т.д., и т.п. Приходит в аптеку министр или его представитель, откусывает таблетку и сразу видит, что это не аспирин, а в лучшем случае зубной порошок. И что же он делает? Приклеивает слюной откушенный кусочек, запихивает обратно и делает вид, что все в порядке? Только, смеха ради, предупреждает по телевидению граждан, чтобы больше не болели или покупали импортные лекарства?

Как понять эту передачу? Обнаружить фальсификацию лекарства несравненно легче, чем подделку водки — состав его предписан стандартами с высокой точностью, методы анализа досконально известны. При обнаружении в аптеке негодного лекарства его поставщик выявляется моментально, скрыться он никуда не может. Вызывай наряд милиции, «воронок» и езжай брать дирекцию преступной фирмы тепленькими. В чем проблема? Само собой, владелец и заведующая аптекой отбывают на другом «воронке», а аптека опечатывается для тотальной ревизии. Это — естественный ход событий.

А что же мы слышим с экрана телевидения и почти из уст самого министра? Что аптеки полны фальшивых лекарств, но с этим никто не борется, да и бороться нельзя — поэтому, дорогие россияне, будьте здоровы и не кашляйте. Если бы это было так, то это значило бы, что в стране орудует огромный преступный синдикат, включающий изготовителей фальсифицированных лекарств, директоров предприятий, предоставляющих им для прикрытия свою торговую марку, владельцев и служащих аптек, правоохранительные органы и самого министра.

Отдавая себе полный отчет в масштабах поразившей Россию преступности и коррупции, я все же должен сказать, что такая картина абсолютно нереальна. Нет в России такого гения организации, который мог бы создать банду с настолько сложной структурой.

Дело гораздо проще. Западные фармацевтические фирмы не жалеют денег на то, чтобы вытеснить с нашего рынка отечественные предприятия. Большинство наших лекарств по качеству нисколько не уступает импортным, но стоят они примерно в десять раз дешевле. Как же их уничтожить? Если не скупиться на взятки, то можно найти и телевизионный канал, и покладистого ведущего, готовых состряпать фальшивку, порочащую одну из важнейших отраслей отечественного производства. И даже какого-нибудь министра пригласить, чтобы пробурчал два-три невразумительных слова — не нарушая Уголовного кодекса. Хотя, кто его знает, может, они все это делают и бесплатно, из идейных соображений. Есть ведь у нас такие патриоты благословенного Запада.

Эта фальсификация конечно, более безобидна, чем подделка лекарств, которая прямо ведет к смерти приболевших людей. Но не намного более безобидна. Заболеешь просто от тоски, как увидишь, что за телевидение нам вещает и что за министры нами управляют.

Теперь справка, напечатанная в газете «Тверская, 13» от 28 марта 2002 г.: «По поручению Генпрокуратуры РФ в 2001 г. региональные прокуроры на местах организовали проверку соблюдения законности в области производства и оборота лекарств. В 2000-2001 гг. на территории РФ зарегистрировано более 150 серий фальсифицированных лекарств». Много это или мало? Пояснения дает зам. Руководителя Департамента госконтроля качества лекарственных средств и медтехники Минздрава РФ А.А.Топорков. Вот его слова:

«Реальные цифры фальсификата в наших аптеках, согласно статистике, не превышают 3-4 процентов. Это по России в целом. За период с 1997 г. по октябрь 2001 г. выявлено 218 случаев обнаружения фальшивых лекарств: 67% из них приходится на отечественные препараты, 31% — на зарубежные… На Западе, несмотря на 20-летний опыт борьбы с лекарственным фальсификатом, уровень его распространения в среднем достаточно высок — 6-8%».

Итак, какова жестокая реальность? Да, переходя от советской системы к рыночной, мы неизбежно должны принять и такой «подарок судьбы», как фальшивые лекарства (как и фальшивую водку и масло, фальшивых учителей и поэтов). Но пока что в этом деле нам до Запада далеко, совесть так быстро не исчезает. Чиновник из Минздрава, впрочем, тоже не сказал, что значит «уровень фальсификата 3-4%». По числу наименований? По числу всех таблеток? Это же абсолютно разные вещи. Но в любом случае о тех 60%, о которых брешет российское телевидение под прикрытием Ю.Шевченко, и речи быть не может. А главное, на фальшивую импортную таблетку можно налететь с вероятностью того же порядка, что и на отечественную.

Нас здесь интересует именно это: телевидение при участии министра устраивает акцию «черного», заведомо преступного пиара, наносящего ощутимый удар по целой отрасли отечественной промышленности, которая с трудом пытается встать на ноги после диверсии Гайдара-Чубайса. И что же Генпрокуратура? Где Президент, подписавший «Доктрину об информационной безопасности РФ»? Где запросы в Госдуме министру Ю.Шевченко, принявшему участие в этой передаче?

О каком «выходе из кризиса» может идти речь, когда уже не только государственные предприятия, но и частные, «рыночные», долбают чуть ли не из Кремля — лишь бы помочь западным конкурентам задушить российское производство. Представьте теперь, что с этим производством станет после вступления в ВТО. Да его за небольшую взятку штрафами тут же задушат собственные министры и чиновники.

Февраль 2002 г.

Крысы, сожравшие детсад

Наша нынешняя разруха вызвана тем, что подорваны основы того жизнеустройства народа, которые складывались соответственно условиям, что дала нам судьба. Чтобы преодолеть разруху, надо прежде всего понять, как же нам внушили эту мысль — допустить разрушение, а то и соучаствовать в нем. Мы обязаны восстановить память. Возьму маленькую сторону нашего общежития — детские ясли и сады. Ясно, что для трудовых семей они были необходимы и для роста благосостояния, и для полноты жизни женщин. К 70-м годам ясли и сады стали почти «естественным» институтом в нашей жизни.

Конечно, лучше бы ребенку весь день проводить с мамой или с гувернанткой, но мы исходим из реальности. Среди женщин, имеющих детей в возрасте до 7 лет, в пользу воспитания детей в детских садах высказалось в 1990 г. 60,8% в Туркмении, 41,7% в РСФСР и 10,3% в Литве. В общем, в РСФСР в 1990 г. 66% детей в возрасте 1-6 лет посещали детские сады — 9 млн. детей. В советское время около 80% предприятий имело свои детские сады. В денежном отношении 87% расходов по содержанию ребенка оплачивалось из бюджета государством, остальное — родителями. Плата, как помним, была очень небольшая.

Но плата — не главное. Само устройство и организация этих учреждений были наполнены большим духовным смыслом. Вдумаемся в сами эти слова: ясли, детский сад. Мать несет ребенка и оставляет его в яслях — как положили в ясли младенца Иисуса. Ребенок в яслях — там все дышит любовью и заботой (хотя в жизни бывает по-разному, но берем суть).

Первое, что меня удивило на Западе, когда я познакомился поближе, было бездушное слово, которым называют там подобные учреждения. В Испании их называют «гуардерия» — «место хранения». Ребенка туда отводят, чтобы сдать на временное хранение, как вещь (родственное слово — гардероб, «место хранения одежды»). В Испании я повидал два детсада. Мимо одного я каждый день ходил в университет. Это был сравнительно дешевый садик — владельцы арендовали под него обычное помещение для офиса на первом этаже. Дверной проем на улицу закрыт решеткой. Взявшись за нее руками и сгрудившись, там стояли дети и от скуки глядели на улицу. Места всем не хватало, и часть поднималась по решетке, образуя «второй этаж». Никакого воспитателя видно не было, дети стояли молча и радовались, когда какой-нибудь прохожий с ними пошутит. Никуда их из этого помещения не выпускали — а температура воздуха в то время была 45°С.