Королева умертвий - Ярослав Хабаров

Выматывали Эгертона и возобновляющиеся боли. Он не знал, нарочно ли Тегамор использует имеющуюся у нее возможность и заставляет своего бывшего пленника страдать или делает это случайно. До сих пор ему не удавалось установить с ней прочную обратную связь и, что называется, поговорить «по душам» — насколько такой доверительный разговор возможен при условии телепатического общения. Но ведь надеяться не запрещено! Возможно, они бы пришли к соглашению, и жизнь Эгертона сделалась бы немножко проще, а Тегамор получила бы кое-что взамен.

Например, образцы от самой крепости Урангрунда… С некоторого времени Эгертон знал почти все о карте, которую составляла магиня. Да-да, ее сокровенная тайна, работа, над которой она корпела много лет, никого не посвящая в эти планы, — все это было открыто Эгертону, человеку абсолютно постороннему для Тегамор, человеку, настроенному к ней едва ли не враждебно.

Интересно, какую гримасу она состроит, когда поймет это? Хотелось бы поглядеть! Разумеется, видеть красивую женщину в миг ее унижения и страха, в миг, когда она делается некрасивой, — весьма опасно. Опасно даже в том случае, если речь идет о самой обыкновенной женщине. Так что говорить о магине!

И все же Эгертон готов был рискнуть.

Но пока что его мечта о маленькой мести Тегамор оставалась только мечтой.

Его выводила из себя ее привычка выражать свою досаду, втыкая между булыжниками кладки своего дома кинжалы, разбивать о стены посуду, в том числе и наполненную алхимическими эликсирами, весьма жгучими и зачастую страшно ядовитыми… Даже простой удар кулаком отзывался в теле Эгертона. А он все еще не придумал, как избавиться от этой связи или, по крайней мере, как извлечь из нее пользу.

Что хуже всего, приступ мог захватить Эгертона в любой момент. Солдаты не должны заставать своего командира в минуты слабости. И уж тем более — такие солдаты, как те, которыми сейчас командовал Эгертон. Ему ни в коем случае нельзя ослаблять контроль над ними.

Но — ничего не поделаешь. И тоаданец преодолевал боль, поддерживал контроль над сотней порабощенных воль — и шел, шел, шел. Они продвигались к Урангрунду.

Песок под ногами был черным. Темное солнце призрачно светило на небе. Впрочем, это светило нельзя было в полной мере назвать ни солнцем, ни светилом; скорее, ему подошло бы название «темнило». Эгертон раньше не догадывался о том, насколько темным может быть свет.

Парадокс! Но после Катаклизма мир Лаара полон таких злых и ужасных парадоксов. Эгертон физически ощущал, как с каждым шагом погружается во Тьму. Здесь был некогда эпицентр Катаклизма, здесь в буквальном смысле слова вскипела Вселенная, чтобы, обварившись в адском котле, обуглиться и почернеть навсегда. Самые жуткие существа возникли здесь, когда улеглось всепожирающее пламя, и монстры со всех концов Лаара потянулись на Темную сторону.

Все выше вздымались вокруг горные пики. Антрацитово поблескивала под ногами дорога. Черные, темно-фиолетовые, багровые горы перекрывали друг друга, заслоняя горизонт, и в раскрытых зевах пещер угадывались чьи-то горящие голодные глаза. Впрочем, даже монстры, обитавшие тут, не решались выйти на охоту, когда мимо проходил шагат темных сил, такими жуткими были существа, которых Эгертон должен был считать своими солдатами.

Вербовщик оценил тоаданца по достоинству. Он даже не стал предлагать тому инициацию, хотя многие, кому поручалось командование темными силами, становились вампирами или личами, а кое-кто даже призраками… Эгертону удалось избежать прямого признания в том, кем он является на самом деле. Да Вербовщика это особо и не интересовало. В Темном мире слишком мало существовало тех, кто способен был принимать решения и держать в повиновении разнородное сборище самых разнообразных созданий. Не говоря уже об унгарах — самых настоящих, с мощным даром, об унгарах, способных по-настоящему работать с кристаллами и превращать практически в единое существо целый отряд.

Очередной перевал остался позади. Эгертон смотрел на узкую долину, расстилавшуюся между двумя горными хребтами. Там можно будет передохнуть. По дну долины бежала река, и вода в ней казалась ядовитой. Свинцовые блики мелькали в волнах. Сухая трава, росшая по берегам, напоминала воткнутые в землю кинжалы.

Отряд спускался с горы по крутой тропинке. Здесь следовало хорошенько смотреть под ноги. Один из скелетов упал, ломая себе кости. Эгертон только поморщился, глядя на груду осколков, которая осталась от его солдата. Армии Тьмы берут чаще численностью и магией, чем силой и умом своих воинов. Неисчислимые полчища заливают равнины и набрасываются на противника. Они способны поглотить любую армию. Даже странно, что тулленцам удается иногда противостоять темным силам.

За следующим перевалом должен был открыться Урангрунд. Эгертон поймал себя на том, что ему не терпится увидеть воочию крепость Шаггона. Он столько слышал о ней от Вербовщика и от других!..

Один вампир из его отряда, некий Сафрур, утверждал, что видел однажды эту крепость издалека. «Она — лучшее, что можно себе представить…» — утверждал Сафрур, нервно облизывая свои желтые клыки.

У Сафрура имелись кое-какие зачатки интеллекта. Эгертон иногда беседовал с ним. По происхождению Сафрур не принадлежал к знати и не получил никакого образования, поэтому и мнения его о многих вещах были весьма поверхностными. Эгертону так и не удалось выяснить, кем был Сафрур в прошлой жизни — и была ли у него вообще какая-то «прошлая жизнь».

Тоаданец отдавал себе отчет в том, что он, возможно, странный командир. Обычно те, кто занимает в иерархии Темных хоть какое-то положение, мало интересуются своими подчиненными и видят в них только материал, орудия для реализации своих замыслов. Но Эгертон никак не мог побороть присущего ему любопытства. Он ни на миг не забывал о том, что его орден прежде всего занимается исследованиями, сбором и систематизацией сведений. Поэтому и руководство отрядом Темных Эгертон воспринимал как своего рода экспедицию с научными целями. Опасную экспедицию, но жгуче интересную. Кроме того, здесь Эгертон впервые применил свой дар унгара по-настоящему. Он не скрывал теперь того, кем является; напротив, пользуясь кристаллом, он наслаждался своей властью над другими созданиями.

Получив инициацию — отдав свою волю Эгертону, — все его солдаты находились в пассивном подчинении у своего командира, и притом не отдавали себе в этом отчета. Эгертон поддерживал такое состояние без особых усилий со своей стороны: все было как было. Солдаты из его шагата также не были марионетками — подобно «бегунам», созданиям магини Тегамор. Они имели собственную жизнь, личное представление о том, что есть хорошо и что плохо. Отсюда и их бесконечные ссоры, кстати, ведь все они были агрессивны. Общим у них оставалось лишь одно: их незыблемая, никогда не оспариваемая преданность командиру.