Дети ночи - Дэн Симмонс

– Понимаете, – сказала Чандра, – лет десять назад попытку выделить вирус Д нам пришлось бы начинать с нуля.

– Вирус Д? – переспросила Кейт по переговорному устройству.

– Вирус Джошуа, – пояснила Чандра. – В любом случае даже пять лет назад нам пришлось бы перерыть кучу материала, чтобы найти, от чего плясать. Но исследования последних лет по ВИЧ позволяют значительно сократить этот путь.

Кейт слегка отвлекало шипение кислорода в шланге и вид техников, работавших в перчатках и с дистанционными манипуляторами, но она сосредоточилась и стала внимательно слушать.

– Вам известно, что ретровирусы являются просто вирусами РНК, выделяющими свои генные производные, после того как их РНК преобразуется в ДНК за счет обратной транскриптазы…

Кейт почти не слушала, как Чандра внушительно растолковывала элементарные вещи, поскольку знала: она всегда так начинала свои объяснения. Кейт лишь кивала головой в громоздком шлеме.

– Итак, – продолжала Чандра, – полимераза делает однонитевую ДНК-копию из вирусной РНК, а затем – вторую ДНК-копию, используя при этом первый образец в качестве шаблона. Рибонуклеаза уничтожает первоначальную вирусную РНК. Затем эта новая, внедряющаяся, ДНК перемещается в клеточное ядро и под влиянием фермента вирусной интегразы интегрируется с геном хозяина, оставаясь там в качестве провируса.

Кейт терпеливо ждала.

– Предположим, что вирус Д ведет себя точно так же, как и любой другой ретровирус. – Чандра, подняла кювету с культурой и поднесла ее поближе к Кейт. – Мы лишь догадываемся, что он повторяет жизненный цикл ВИЧ… или, возможно, ВИЧ – это мутация вируса Д. Этого мы не знаем. В любом случае, мы исходим из предположения, что вирус Д следует по пути наименьшего сопротивления и связывает граммположительный глико-протеин-120 в рецепторы антигенных маркеров хелпер-ных Т-лимфоцитов, мононуклеарные фагоциты и клетки цитотрофобласта. Мои исследования показали, что наш старый знакомый ВИЧ без антигенных маркеров никогда не инфицирует клетки, однако в отношении вируса Д нам это не известно. Но антигенный маркер по-прежнему является очевидной исходной точкой.

Кейт поняла сразу. Провирус иммунодефицита инфицировал клетки и блокировал иммунную реакцию; а вирус Д, судя по рассуждениям Чандры, так же разрушал РНК, так же трансформировал ее в ДНК и так же внедрялся в клеточные ядра, но не подавлял, а усиливал иммунную систему клетки.

– Вы предполагаете тот же вектор для провирусной интеграции, – заметила Кейт, – но пытаетесь отыскать его следы после трансформации.

– Конечно, – подтвердила Чандра– Мы можем сравнить клетки после обратной транскриптазы с контрольными культурами и узнать, как действует эта чертовщина. – Она взглянула на Кейт. – Вирус Д, я хочу сказать.

Кейт провела рукой по стойке и остановилась напротив культивируемых образцов крови Джошуа. Только на этой стойке было тридцать четыре одинаковых культуры. Подальше выстроились ряды образцов крови с культурами ВИЧ и комбинированного иммунодефицита, присланные из ЦКЗ Атланты.

– А это для чего? – спросила она.

– Если предположить, что вирус Д не делает различий между инфицированными комбинированным иммунодефицитом клетками, то тогда, с точки зрения теории, мы смогли бы наблюдать за процессом связывания клеток антигенных маркеров хелперных Т-лимфоцитов в культивированных ранее моделях комбинированного иммунодефицита.

Кейт посмотрела на собеседницу – их лица разделяли два слоя пластика шлемов. На данный момент эксперименты продолжались всего несколько дней, но ей требовались ответы для собственной работы.

– Вам удалось убедиться в своих предположениях? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Черта с два, – ругнулась Чандра.

Она хотела было потереть нос и лишь потом вспомнила, что пластиковое окошко костюма не позволит ей этого сделать.

– Прошу прощения. Ах да… мы зафиксировали связывание Д и с пораженными комбинированным иммунодефицитом клетками больного, и с образцами культур. Это весьма напоминает модель ВИЧ.

Чандра относилась к тому типу исследователей, которые теряли почти весь интерес к предыдущим этапам проекта, как только они завершались. Но Кейт намеренно позволила ей поработать несколько дней, не отвлекая на доклады и отчеты; теперь же она ждала результатов.

– Когда ВИЧ связывается с антигенным маркером, – сказала Кейт, глядя на образцы культур своего приемного сына, будто могла рассмотреть идущие там процессы, – инфекция Т-лимфоцитов оказывает некоторое цитопа-тическое воздействие и, очевидно, способствует появлению… следов – так вы их, кажется, называете? Таких как образование многоядерной синктии в виде гликопроте-ина-120 на поверхности зараженных клеток с антигенными маркерами других клеток-носителей антигенных маркеров. В этом состоит, по крайней мере частично, причина того, что мы наблюдаем резкую потерю хелперных Т-лимфоцитов, несмотря на то что ретровирус иммунодефицита инфицирует в крови… аж одну из десяти тысяч клеток.

Чандра смотрела на нее, будто забыла, что Кейт занималась гематологическими исследованиями.

– И что? Кейт старалась говорить не слишком резко.

– Так вы наблюдаете эту же самую формацию синк-тии?

Чандра помотала головой.

– Я помогала внедрять лечение ВИЧ-инфицированных инъекциями рекомбинантного растворимого протеина антигенного маркера, чтобы приостановить на этом этапе развитие болезни за счет замедления формации синктии. Но в случае с вирусом Д это не сработает.

У Кейт екнуло сердце.

– Почему?

– Фермент интегразы вируса Д не переносит вторгающуюся транскрибированную ДНК, как мы привыкли наблюдать в подобных случаях.

Сквозь пластик на Кейт глядели очень умные и очень яркие глаза Чандры.

– Каково соотношение? – спросила Кейт. Если оно слишком мало, то шансов клонировать искусственный вирус Д остается совсем немного.

– Из первой сотни проверенных проб, – в голосе Чандры появилось напряжение, – мы определяем инфекцию с вероятностью девяносто восемь и девять десятых процента.

Кейт будто получила удар под дых. Убедившись, что стойка позади нее пуста, она присела.

– Девяносто восемь и девять десятых?

– По самым скромным подсчетам.

Кейт покачала головой. СПИД, чтобы убить человека, достаточно инфицировать один из тысячи или десяти тысяч лейкоцитов. Вирус Д оказался настолько стойким, что перепрограммировал почти все клетки организма хозяина в течение считанных часов после заражения.

– А цитотоксичность? – спросила Кейт. Столь стремительное и всеобъемлющее заражение клеточного ядра должно иметь ужасные побочные эффекты.