Сожженные мосты Часть 2 - Александр Маркьянов

Сотник никак не мог нащупать нить разговора.

— Слухай, друже… Вместе сработаем?

— Смотря чего.

— Того. Я матчасть получил новую — заглядение. Но тебе сразу говорю — ничего не дам, и не проси — все на мне записано, отчитываться надо. Сделаем вот как. У меня машина есть… бронетранспортер для работы ночью… спецприцел там, ночью, днем, за стенами, за деревьями — везде сечет. И пулемет — что такое КПВТ знаешь?

Серб кивнул.

— Сам служил, знаю.

— Дом развалит, в лесу любой ствол прошибет. Вот там — как раз такой, это тебе не ДШК. И… ты ведь с подъесаулом Черновым знаешься?

— Знаешься? — озадаченно спросил серб.

— Ну, знаешь его хорошо? Хороший человек?

— Да, добре человек…

Сотник хлопнул кулаком по ладони.

— Казаки все добрые пока спят зубами к стенке… Ну так вот. Сколачиваем группу быстрого реагирования. Мы четверо, подъесаул еще казаков подкинет. Два БТР. Даем тебе раций… пару, связь на нашей частоте… — Велехов подумал и решился — ладно, дам приставку ЗАС…[76] но не дай тебе Бог ее на боевые списать, понял? За потерю приставки ЗАС все будут пятый угол в комнате искать. И работаем. Ты все равно по ночам по лесам шарахаешься. Если увидишь чего интересного с нашей стороны… ты дай нам знать. Неважно контрабандисты или кто — но если тех самых, что в черном ходят зацепишь, тебе особая благодарность выйдет. Ну и… в долгу не останемся. Ежели так удастся спирт захомутать — половина тебе. Казна по пять рубликов за литр принимает, с очень хорошей акции можно каждому по машине справить. А если те что в черном ходят… оружие все что с них — себе забираешь. Тебе оружие лишним не будет?

Серб потер небритый подбородок, размышляя…

— Говоришь складно… пан коммандер. Только я тебе что скажу… За контрабандистов — не проси. Мы тут живем, на нас и так вуйком… волком смотрят. Спалят всех и все. Тут все этим живут… не работают… А вот если кого в черном заметим… тех что с оружием… или кого еще с оружием… сообщим по чести, пан коммандер. Они мне кровники, они наших побили. Вот так скажу…

Сотник протянул руку, серб крепко пожал ее.

— К вечеру засылай людей за рациями. Кого потолковее.

— Божедара пошлю.

— Оружия хватает?

— Запасли, хвала Богородице.

— Тогда по рукам.

Подъесаул Чернов, выслушав гениальный план своего подчиненного, как и подобает опытному командиру с ходу принимать его не стал. Но и посылать инициативного подчиненного по известному адресу — тоже не стал. Приглаживая пальцем аккуратные офицерские усики прошелся по модулю, в котором никого кроме них двоих не было.

— С кем-то гутарил за это?

— Нет — коротко ответил сотник.

— Почему?

Велехов недобро улыбнулся.

— Совпадений много. И обстрел этот мне не понравился… заметили, как точно по мехпарку вложили? Все масксетями закрыто, это должен был быть кто-то, кто не раз здесь бывал и ориентируется даже ночью.

— А Радован?

— А что ему… Увидел — сообщил. С нашего дела — стволами разжился. Я ему рации пообещал, с ЗАС — сказал Велехов и внутренне приготовился к вспышке начальственного гнева.

Которой не последовало. И это еще больше убедило сотника Велехова, что все предельно серьезно, возможно даже Чернов знает что-то такое, что не знает он сам.

— Добре. Еще что тебе надо?

— Экипаж на оба бэтра. Я уж буду бэтром звать, они и впрямь как бэтры. Толковые экипажи обстрелянные. И тревожную группу… не больше отделения.

— Будет.

— Еще бы вертолет… мечтательно проговорил Велехов — боевой…

— От чего нету — того нету…

И тут сотнику пришла в голову идея.

— А и не надо… Достану сам.

— Как?

— Нормально. Выпрошу, а если не выпрошу — то выпляшу. Только результат сначала надо дать, реальный результат…

16 июня 2002 года

Герат, Афганистан

Громыхнуло — в замкнутом пространстве дувалов взрыв получился еще более сильным. Словно какой-то великан ударил молотом по наковальне — Рахимутдин-хан родился в кишлаке, где был кузнец, в детстве подрабатывал в кузнице, слышал, как молот бьет по наковальне. Так же было и тут — только так громко, что ехавший во второй машине Рахимутдин-хан чуть не оглох…

— Аллах всемогущий! — изумленно выдохнул кто-то из штабных офицеров, набившихся как кильки в тесное пространство бронетранспортера.

Громыхнуло еще раз — это взорвались боеприпасы. Сарацин был пушечным — вооруженный старой, еще пятидесятых годов выпуска семнадцатифунтовой британской пушкой. Его борта защищали худо-бедно от пулемета — но даже с дополнительным бронированием не смогли противостоять гранате ПГ-7В, выпущенной из противотанкового гранатомета с расстояния около пятидесяти метров. Почти сразу же взорвался боекомплект — и башню лидера колонны взрыв отбросил на несколько метров, а густой дым заволок все вокруг…

Почти сразу после этого — горохом по броне сыпанули пули. Колонна попала в засаду.

— О Аллах!

Генерал ткнул кулаком в затылок водителя штабного бронетранспортера.

— Назад! Назад! Вывози нас отсюда, сын ишака!

Как только он выберется отсюда — то возьмет местного полицейского начальника и всех его подчиненных и прикажет их распять на крестах. Да, так он и сделает. Этот жирный урод сказал, что в городе тихо, нет ни душманов, ни моджахедов ни пуштунских повстанцев. И он, поверил этой жирной свинье — вошел с бронетехникой в город, чтобы блокировать район операции. И теперь — сидит под огнем в узком проулке…

БТР взревел двигателем, сдал назад, что-то грохнуло — и он остановился. На несколько голосов застучали пулеметы, судя по звуку — не русские, британские Виккерсы. Значит, кто-то в колонне отбивается.

— Господин генерал, горит сорок первый! Мы блокированы!

Еще один взрыв, снова сильный удар молотом по наковальне, который нельзя спутать ни с чем. Подбит еще один БТР.

— Покинуть машину!

Один из штабных офицеров откинув в сторону люк — и со стоном упал на руки своих товарищей, отброшенный точной автоматной очередью.

— Дым! Давай дым, ишак, все сгорим! Покинуть машину!

Кто-то выбросил наружу дымовую шашку, взревел двигатель Сарацина — он был новым, дизельным да еще со специальным устройством дымзавесы. При необходимости в выхлоп впрыскивалось дизельное топливо — и образовывался черный, едкий, вонючий дым, полностью укрывавший машину.

За броней бушевала свинцовая метель, их расстреливали сразу с нескольких точек, в том числе — с пулемета, установленного на расположенном неподалеку минарете — с него простреливалась вся улица. Генерал, который был хоть и ворюгой, но все же потомственным военным смело шагнул в неизвестность, в вонючий, пронизанный свинцом дымный ад, сделал несколько шагов от обездвиженной колонны, рука его нащупала шершавую стену дувала. Вокруг стреляли — но генерал не испытывал иллюзий относительно точности такой стрельбы: сыновья торговцев и национальных меньшинств, из которых в основном набиралась армия — это тебе не пуштуны, они стреляют просто для того, чтобы обрести уверенность в себе, лупят в сторону цели, даже не целясь. Генерал подумал, что лучше всего залечь у дувала от греха — но осуществить эту мысль не успел. Точный одиночный выстрел, посланный откуда то сзади нашел свою цель даже через дым. Рахимутдин-хану показалось, что кто-то сильно хлопнул его по плечу, он обернулся, чтобы посмотрел на наглеца и вдруг понял, что его не держат ноги. Приложил правую, еще не онемевшую руку к груди — и почувствовал теплую, едва струящуюся между пальцами влагу. Больше сил ни на что не хватило — Рахимутдин-хан начал медленно оседать у дувала, оставляя на нем смазанные кровавые следы от окровавленной груди. Он уже не увидел, как заходившие со стороны гор две Канберры[77] нанесли ювелирный бомбовый удар, у подножья минарета полыхнул огонь — и сооружение, которое простояло здесь триста с лишним лет начало медленно клониться книзу, словно подсолнух, подрубленный с нечего делать нагайкой казака…

Основной командный центр был развернут на Базар-и-Малик, у Искандер-цитадели, ближе к полицейскому участку в центре города. Базар-И-Малик перекрыли полностью, по обе стороны от охраняемой территории скопилась огромная пробка. Командовал штурмом генерал Абад, хотя не имел на то никакого права. Несколько его машин он окружил кольцом бронетранспортеров, полицейские заняли позиции за дувалами и на ближайших крышах. Вторая группа — коммандос, на четырех транспортных вертолетах находились в двадцати километрах от города — подполковник Башир отказался высаживать десант до завершения разведки и окружения квартала, где скрывается Махди. Квартал же, судя по поступающей информации, оказался настоящим осиным гнездом шиитов-террористов. Самое плохое — что большинство из них были смертниками.