Пленительные наслаждения - Элоиза Джеймс

Габби кивнула:

– Когда я была маленькая, некоторые из моих гувернанток объясняли мне, как леди должна распоряжаться своим временем. Это что-то невообразимое!

– Ну что, джентльмены вас покинули? – сказала проснувшаяся леди Сильвия. – А вы, Габриэла, обрадовались? Думали, я так и буду сидеть с теми старыми сплетницами! Ну да ладно, в конце концов, с вами две замужние дамы. Вид у вас подходящий, девушка. Держитесь, чтобы никто не подумал, что вы дремлете.

– Конечно, леди Сильвия, – смутилась Габби. Софи посмотрела на нее с полным пониманием, когда компаньонка поплелась обратно в свой угол.

– Легко говорить, если ты уже выспалась. Верно, Габби?

К ним возвращались джентльмены с тарелками в руках.

Неожиданно появился Квил. К своей великой радости Габби увидела, что ее будущий деверь и муж Софи, Патрик Фоукс, – близкие друзья.

За ужином благородная компания вела оживленную беседу. Никто не обнаруживал ни малейших признаков усталости. Когда Питер затеял довольно скучную дискуссию о полонезе, Габби очень быстро погрузилась в сомнамбулический транс. И хотя она не переставала напоминать себе о предостережениях Питера, глаза ее закрывались сами собой. Квил тут же углядел ее состояние и поднял палец, подзывая лакея. Через минуту перед ней стояла дымящаяся чашка чая.

– О, спасибо, – благодарно улыбнулась Габби.

Питер неодобрительно посмотрел на нее. Для этого часа чай был неподходящим напитком. К счастью, Софи тоже запросила чаю. Габби осмелела и стала мелкими глотками отпивать из своей чашки, одновременно разглядывая окружающих.

За соседним столиком, где сидела леди с двойным подбородком и покачивающимися перьями на голове, видимо, назревала одна из тех интересных ситуаций, о которых говорила Софи. Габби со своей неуемной фантазией быстро расставила все по местам. Сидевший за тем же столом круглолицый мужчина в серебристо-голубом фраке – очевидно, брат этой леди – строил глазки сидящей напротив него молодой особе. У нее было платье с таким же глубоким декольте, как и у Габби. Конечно же, леди с двойным подбородком это не нравилось, потому-то она так и разъярилась. Возможно, она хотела, чтобы ее родственник женился на сидевшей рядом с ней очень скромной девушке в оливковом платье.

– Габби, где вы? – позвала ее Софи. – Я вижу, вы о чем-то задумались?

– Это опять мои фантазии, – призналась Габби. – Я здесь почти никого не знаю. Вот сижу и придумываю разные небылицы про незнакомых людей.

– Так вы сочинительница? – Софи засмеялась. – Великолепно! Поделитесь с нами, пожалуйста. Мы сравним вашу историю с правдой.

Питер с Люсьеном тоже одобрительно улыбались. Только Квил смотрел строго и осуждающе. После некоторых колебаний Габби поведала, что она думает о троице за соседним столиком.

Звонкий смех Софи привлек внимание большей части лондонского бомонда. Гости вытягивали шеи, чтобы разглядеть, что так развеселило герцогиню Гизл. Будущая жена Питера Дьюленда, кажется, привлекала их больше всех. К несчастью, круглолицый мужчина тоже посмотрел в их сторону.

Софи, сидя к нему спиной, естественно, этого не видела.

– Вы не так далеки от истины, Габби, – веселилась она. – Разница лишь в том, что тот джентльмен и леди с перьями – муж и жена. А натянутые отношения, которые вы подметили…

Супруг Софи прикрыл ей рот рукой.

– Осторожнее, дорогая женушка, – шепнул Патрик ей в ухо и, убрав руку, наградил ее быстрым, легким поцелуем.

– Видите, дорогая Габби, – подмигнула ей Софи, – мужья для того и нужны, чтобы удерживать нас от сумасбродства.

Габби рассмеялась.

Но смех, увы, как и ерзанье, не значился в перечне допустимых движений мадам Карем.

Однако каковы бы ни были причины, лиф, оставив хлипкий призыв к скромности, соскользнул с груди, которую был предназначен лишь украшать. Все зачарованно смотрели, как Габби после легкого вскрика безуспешно пыталась вернуть на место упругий шелк.

Питер в ужасе закрыл глаза. Эмили примерзла к стулу. Софи инстинктивно наклонилась, желая заслонить собой подругу.

Патрик с Квилом в едином порыве скинули фраки. Квил успел первым. Габби сразу почувствовала себя увереннее, когда дорогое черное сукно легло ей на плечи, закрыв ее позор.

Стягивая на груди фрак Квила, она подняла глаза и увидела полный ужаса взгляд Питера. Габби покраснела до слез.

– Мисс Дженингем переутомилась, – отрывисто проговорил Квил и, быстро подняв ее со стула, вынес на руках из комнаты.

Патрик расхохотался:

– Я вижу, что дела с ногой обстоят намного лучше. Давно я не любовался таким романтическим зрелищем!

– Не вижу здесь ничего романтического, – сердито буркнул Питер.

Он был обязан поблагодарить Квила. Разумеется, сейчас для Габби лучше всего было уехать домой, чтобы не давать пищи для сплетен. Но их не миновать, можно не сомневаться. Не многие в Лондоне вообще когда-либо забудут эту ночь.

Прошла минута или две, Софи Йорк, герцогиня Гизл, вдруг поднялась из-за стола. То ли она наступила себе на подол, то ли неудачно повернулась – не суть важно, но все присутствующие получили ни с чем не сравнимое удовольствие, лицезрея, как ее лиф упал до талии. Второй случай за несколько минут!

Так как Патрик Фоукс был уже без фрака, он тотчас обернул им плечи жены.

– Софи, побойся Бога! Такое безрассудство – это уж слишком!

Правда, часть свидетелей сочли это смешливое увещевание, произнесенное громким голосом, не вполне уместным.

На следующее утро во многих дамских будуарах было признано, что молодые леди высшего света слишком поспешно переняли французскую моду. Часть суровой критики перепала и мадам Карем.

В тот же день во множестве клубов джентльмены окончательно согласились в том, что Питер Дьюленд – один из счастливейших мужчин в Лондоне. Об удачной женитьбе Патрика Фоукса, герцога Гизла, почти не упоминалось, поскольку это был давно установленный факт.

Глава 10

Квил неподвижным взором уставился на огонь в камине. От ощущения вины во рту стояла горечь. Он перешел границы дозволенного. Джентльмен называется! Подхватил девушку, невесту своего брата, и пронес на глазах у доброй половины лондонцев. Но не только это. Позже…

Да, остальное было позже.

Квил вздохнул и выпрямил натруженную ногу. Каким чудом он ее не повредил, пройдя со своей ношей через весь дом графини Фестер?

Все началось в полумраке кареты. Он опустил Габби на сиденье, собираясь доставить ее домой с самыми добропорядочными намерениями, но когда она зарыдала, каким-то неведомым образом оказался рядом с ней.

Сначала он ничего не понимал из ее путаных речей, но в конечном счете вся словесная окрошка свелась к короткому и печальному заключению, с которым он, к сожалению, должен был согласиться.