Тихая гавань - Николас Спаркс

Утром в понедельник она, как всегда, приготовила Кевину завтрак: четыре полоски бекона, среднепрожаренная яичница и два тоста. Он был не в духе, рассеян и читал газету, мало разговаривая с женой. Когда в прихожей он надевал пальто, Эрин между прочим сказала, что сейчас пойдет в душ.

— Приятно, наверное, каждый день просыпаться и знать, что можешь позволить все, что в башку стукнет, любую блажь, — буркнул он.

— Что ты хочешь на ужин? — спросила она, притворившись, что не слышала последних слов.

Он подумал:

— Лазанью и чесночный хлеб. И салат.

Когда он ушел, Эрин постояла у окна, глядя, как машина сворачивает за угол. Едва Кевин скрылся за поворотом, она подошла к телефону, чувствуя себя как в угаре от того, что собиралась сделать.

Она позвонила в телефонную компанию, и ее соединили с отделом обслуживания клиентов. Она ждала пять минут, шесть. Кевину ехать до работы двадцать минут. Добравшись, он сразу позвонит.

Время еще есть. Наконец трубку снял сотрудник компании, спросил имя, адрес счета и, для проверки, девичью фамилию матери. Счет был открыт на имя Кевина, поэтому на вопросы Эрин отвечала низким голосом, который начал у нее получаться. На Кевина не похоже, может даже на мужчину не очень смахивает, но оператор торопился и не обратил внимания.

— Я хочу домашние звонки переадресовывать на сотовый, — сказала она.

— Это только за дополнительную плату. Но вы сразу получаете и удержание звонков в режиме ожидания, и автоответчик. Это стоит всего…

— Сойдет. Возможно подключить эту услугу сегодня?

— Да, — ответил оператор, и в трубке послышался шелест клавиш. Прошло довольно много времени, прежде чем он снова заговорил. Он сообщил Эрин, что счет за дополнительную услугу придет на следующей неделе, но заплатить придется за весь месяц, даже если услугу активировать сегодня. Эрин согласилась. Он спросил еще кое-какие данные и вскоре сказал, что все сделано и переадресовывать звонки можно хоть сейчас. Положив трубку, Эрин взглянула на часы. Разговор и подключение заняли восемнадцать минут.

Кевин позвонил из участка через три минуты.

Сразу по окончании разговора Кэти позвонила в «Супершаттл», службу такси, возивших людей в аэропорт и на автовокзал, и заказала машину на завтра. Достав сотовый, Эрин активировала, наконец, карту и позвонила в местный кинотеатр, где был автоответчик, — просто убедиться, что сотовый работает. Затем она включила переадресовку домашних звонков, послав входящий вызов на номер кинотеатра. Для проверки она набрала домашний телефон со своего сотового. Сердце тяжело забилось, когда зазвонил телефон на тумбочке. На втором звонке гудки прекратились, и Эрин услышала, как механический голос перечисляет репертуар кинотеатра. Внутри нее словно лопнула невидимая струна. Дрожащими руками Эрин выключила сотовый и снова спрятала его в коробке с губками для посуды. Домашний телефон она отключила и включила снова.

Через сорок минут Кевин опять позвонил.

Остаток дня Эрин провела как в тумане, работая не присев, чтобы отогнать волнение. Она погладила две рубашки мужа и принесла из гаража чехол для одежды и дорожную сумку. Она выложила чистые носки и начистила вторую пару черных туфель Кевина. Она почистила липкой щеткой черный костюм, в котором он пойдет в суд, и выложила три галстука. Она убирала ванную, пока все не засверкало, вымыла с уксусом плинтусы, перетерла каждую безделушку в серванте с фарфором и начала готовить лазанью. Сварила пасту, сделала мясной соус и уложила все слоями, пересыпая сыром. Намазала четыре куска дрожжевого хлеба маслом, сдобрила чесноком и орегано [7] и нарезала все, что нужно, для салата. Она приняла душ и соблазнительно оделась. В пять часов вечера лазанья торжественно въехала в духовку.

Когда Кевин пришел домой, ужин был готов. Он ел лазанью и говорил о том, как прошел день. Когда он попросил вторую порцию, Эрин встала из-за стола и принесла ему. После ужина он пил водку, и они вместе смотрели «Сенфилд» и «Короля Квинса». Потом «Келтикс» играли с «Тимбервулвз», и Эрин сидела рядом с Кевином, положив голову ему на плечо, и смотрела игру. Он заснул перед телевизором, и она тихо ушла в спальню. Лежала, глядя в потолок, пока он не проснулся и, шатаясь, ввалился в комнату и рухнул на кровать.

Он заснул мгновенно, перекинув через жену руку, и его храп звучал как предупреждение.

Во вторник утром она сделала ему завтрак. В Марлборо Кевин брал кое-что из вещей и несессер. Он отнес сумку и чехол с костюмом в машину, вернулся на порог, где ждала Эрин, и поцеловал ее.

— Я вернусь завтра вечером, — сказал он.

— Я буду скучать. — Она прильнула к нему, обнимая за шею.

— Дома буду в районе восьми.

— Я приготовлю то, что можно разогреть, когда ты подъедешь. Хочешь чили? — предложила она.

— По дороге поем.

— Как, неужели ты будешь питаться в фастфуде? Это же очень вредно!

— Посмотрим, — сказал он.

— Я все равно приготовлю… На всякий случай.

Кевин еще раз поцеловал ее, и Эрин опять прижалась к нему.

— Я позвоню. — Он заскользил рукой по ее телу, лаская ее.

— Я знаю, — сказала она.

В ванной Кэти разделась, сложив одежду на бачок, и раскатала коврик. Она поставила в раковину мусорное ведро и, обнаженная, смотрела на себя в зеркало, ощупывая синяки на ребрах и запястье. Ребра выпирали, темные круги под глазами придавали лицу выражение опустошенности. Эрин захлестнула ярость, смешанная с печалью, когда она представила, как Кевин зовет ее, войдя в дом. Он зовет ее по имени и идет на кухню. Он ищет ее в спальне. Он смотрит в гараже, и на заднем крыльце, и в подвале. «Ты где? — зовет он. — Что на ужин?»

Взяв ножницы, она отстригла первую прядь. Четыре дюйма светлых волос упали в мусорное ведро. Эрин ухватила оставшийся клок, крепко сжимая его пальцами и борясь с болезненным стеснением в груди. Второй раз щелкнула ножницами.

— Ненавижу тебя! — выдохнула она дрожащим голосом. — Унижать меня столько времени! — Она отрезала очередную прядь. Глаза наполнились яростными слезами. — Бить меня, потому что мне пришлось выйти в магазин! — Еще одна прядь полетела в мусорное ведро. — Вынуждать меня красть деньги из твоего бумажника. Топтать меня, напившись пьяным!

Ее трясло, руки плохо слушались. Состриженные пряди лежали теперь и у ног.

— Заставлять меня прятаться от тебя! Избивать так, что меня рвало!

Ножницы щелкали.

— Я любила тебя! — всхлипнула она. — Ты обещал, что никогда не ударишь меня снова, и я поверила! Мне хотелось тебе верить!

Плача, она кое-как подровняла волосы и достала из тайника под раковиной краску для волос. Цвет «темный каштан». Эрин наклонила флакон и начала втирать краску. Давая красителю время подействовать, она стояла перед зеркалом и плакала, не в силах успокоиться. Под душем она смыла краску и вымыла голову шампунем с кондиционером. Снова встав перед зеркалом, Эрин немного подкрасила тушью брови и ресницы, сделав их темнее, и нанесла автозагар. Одевшись в джинсы и свитер, она взглянула в зеркало.